— Понятно. Приступаю…
— Далее, выясни, имеют ли слова «Букоба» и «Мандака» какое-нибудь значение на диалекте масаи.
— Понятно. Приступаю…
— А теперь включи мне музыку.
— Желаете что-то конкретное? — спросил компьютер.
— Концерт Барджиина си-минор.
— Исполняю. — И мой кабинет наполнила атональная инопланетная музыка.
— Вот и славненько. — Голый, я прилег на кушетку. — Сделай мне легкий массаж.
— Исполняю, — ответила кушетка.
Кушетка приняла контур моего тела, завибрировала.
— И прогрей поясницу. Что-то она затекла.
— Прогреваю.
— Благодарю. — Я повернулся к кристаллу. — Существует официально Мандака или нет, какие-то следы он обязательно оставил. Мы знаем, что до того как прийти ко мне, он побывал у Пруденс Эш в Музее естественной истории. Проверь все музеи и частных коллекционеров, собирающих земных животных. Начни с этой звездной системы, потом проверь соседние и иди дальше. Я хочу знать, побывал ли он где-нибудь еще или сразу приехал сюда.
— Понятно. Приступаю…
Я помолчал, наслаждаясь музыкой Барджиина, стараясь раствориться в экзотических ритмах.
— Свяжись с Советом риэлтеров, со всеми агентствами по аренде недвижимости и отелями и выясни, не арендовал или не покупал ли Букоба Мандака или человек, на него похожий, жилые апартаменты на этой планете.
— Понятно. Приступаю… Я проверил все словари масаи, имеющиеся в лингвистическом банке памяти и на Делуросе VIII. Букоба — традиционное имя у масаи. Мандака — традиционное имя в Восточной Африке, распространенное среди масаи, кикуйю, луо, вакамба и самбуру. Ни одно из имен не имеет какого-либо значения.
— Что ж, догадка не подтвердилась, — вздохнул я.
— Будут дальнейшие указания?
— Давай посмотрим, как у него поставлен сбор информации. Я хочу, чтобы ты дал рекламное объявление от лица человека, унаследовавшего коллекцию охотничьих трофеев. Коллекция ему совершенно не нужна, и он хочет продать ее тому, кто даст самую высокую цену. Включим в коллекцию бофайтера, кошачьего демона, несколько хищников небольших размеров и пару слоновьих бивней.
— Где опубликовать объявление?
— В тридцати тысячах световых лет от этой планеты. Над кристаллом появилась голограмма галактики. Семь точек мигали ярко-синим светом.
— Мигают планеты, входящие в Монархию и находящиеся на расстоянии от тридцати тысяч трехсот сорока шести световых лет до тридцати одной тысячи ста двенадцати.
— Какая ближайшая?
— Нелсон двадцать три.
— Люди живут на двадцать третьей планете от солнца? — удивился я.
— Нет. Эта планета единственная в системе.
— Тогда откуда это число?
— Это двадцать третья по счету планета, приспособленная под земные условия Нелсоном, членом Корпуса первопроходцев, который жил и умер во втором столетии Галактической эры. Жители называют планету Зеленый луг.
— Население?
— Семьдесят две тысячи триста сорок девять человек.
— Годится. Помести объявление во всех средствах массовой информации, какие захотят его опубликовать. Все отклики должны направлять в наш филиал на Геновате II, а оттуда — ко мне.
— Приступаю…
Я начал одеваться. Подумал о том, чтобы сходить домой за чистой одеждой, но решил не тратить времени и просто изменил цвет одежды на оранжево-коричневый.
— Дай-ка мне посмотреть на себя со всех сторон.
Тут же рядом со мной возник мой близнец и начал медленно поворачиваться. Я пристально осмотрел его и решил, что Хильда может и не заметить, что я остался в прежнем одеянии. Кроме того, забот у нее хватало, так что, возможно, я мог и не услышать от нее привычной лекции о необходимости почаще менять одежду.
— Благодарю.
Моя голограмма исчезла.
— И вот что еще.
— Ожидаю…
— Я хочу, чтобы ты связался с полицейским компьютером и узнал, не арестовывался ли в последние двадцать лет человек с приметами Мандаки.
— Результат будет отрицательный, — тут же ответил компьютер. — Если б его арестовывали, в Содружестве имелись бы его голосовой слепок и ретинограмма.
— Хорошо. Больше указаний не будет.
— Приступаю…
Я вернулся на кушетку. Что-то мне мешало, и тут я вспомнил, что просил прогревать спину. Тут же дал команду убрать подогрев.
Подумал, не заказать ли завтрак, но решил поспать еще час, до начала рабочего дня. И вроде бы только закрыл глаза, как меня разбудил компьютер.
— Дункан Роджас?
— Да. — Проснулся я мгновенно.
— Я выяснил, что произошло с бивнями после того, как они попали к Миларрру.
— Превосходно! Компьютер молчал.
— В чем дело?
— Я обязан указать, что «Уилфорд Брэкстон» начинает работу через две минуты и семь секунд. За столь короткое время я не смогу изложить имеющуюся у меня информацию.
— Так я начну работу чуть позже.
— Мне разрешено вести розыск бивней лишь в то время, когда вы не работаете на «Уилфорд Брэкстон».
— По ходу рабочего дня я всегда делаю перерыв на ленч. Сегодня я использую это время с самого утра. Тебя это устроит?
— Я должен определиться. — Кристалл на пару мгновений стал кроваво-красным, потом к нему вернулся обычный цвет. — Да, меня это устроит.
Я наклонился вперед, и компьютер рассказал о следующем этапе удивительной одиссеи бивней.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ВОРОВКА (5730 г. Г.Э.)
Ранним утром я спустился в Рифтовую долину, где под покровом тумана и испарений пряталось озеро Богория. Я напился, не обращая внимания на двух буйволов, которые недовольно смотрели на меня.
Время от времени я жалел, что рядом со мной нет молодых спутников. Я мог бы научить их всему, что знал, именно так передается накопленная мудрость от одного поколения другому, но, хотя многие видели меня, никто не решился подойти. Слишком я огромен, и все взирают на меня с благоговейным трепетом.
Я решил двинуться дальше, следуя пути, проложенному много десятилетии назад. Когда я похлопал ушами, чтобы остудить кровь, тысячи птиц с криком поднялись из окрестных кустов. Я посмотрел на них, а потом повернул голову к югу.
Таити Бено налила в бокал алфардского бренди, откинулась на спинку кресла и всмотрелась в голограмму двух огромных бивней, подвешенных во времени и пространстве над ее компьютером.
— Пожалуйста, поверни их на триста шестьдесят градусов, — попросила она, и бивни начали медленно вращаться.
