Конечно, у Рейвича могло быть два отряда. Один из них двигался на юг в тридцати километрах к северу от нас, с меченым вооружением, под контролем Оркагны. Мы решили, что это единственный отряд. А если существовал второй, который шел впереди первого? Его бойцы могли быть легко вооружены — и ультра просто не отследили их. Недостаток огневой мощи может с лихвой компенсироваться эффектом неожиданности.
Так оно и случилось.
Их оружие не превосходило наше ни совершенством, ни убойной силой, но они пользовались им с педантичной аккуратностью, скосив часовых за пределами лагеря, прежде чем те успели ответить. В тот момент я не думал ни о чем подобном. Я все еще боролся со сном. Мне даже казалось, что я слышу не пульсацию и треск энергетических разрядов, а звуки агонизирующей бури, которая уползала вглубь Полуострова. Затем снаружи донеслись вопли, и до меня дошла суть происходящего.
Но к тому времени, разумеется, было уже слишком поздно.
Глава 21
В конце концов, я проснулся. Лежа в золотистом утреннем свете, который струился в комнату Зебры, я еще долго прокручивал в голове картины, увиденные во сне. Наконец, немного успокоившись, я переключился на свою раненую ногу.
За ночь машина-целительница сотворила настоящее чудо — медицинские технологии, которые она использовала, оставляли позади все, что существовало на Окраине Неба. Рана превратилась в беловатую звездочку новой плоти. Зато я испытал еще одно психологическое потрясение — мозг отказывался признать тот факт, что моя нога могла действовать абсолютно нормально. Поднявшись с кушетки, я сделал на пробу несколько неуклюжих шагов в направлении ближайшего окна, вверх по широким ступеням, образующим пол. Мебель заботливо отползала в сторонку, уступая мне дорогу.
При свете дня — или времени суток, которое заменяло в Городе Бездны день — огромная дыра в сердце Города казалась еще более мрачной и глубокой до головокружения. Нетрудно представить, как она манила первых исследователей — тех, кто подобно новорожденным появился из чрева роботов или прилетел на Йеллоустоун следом на хрупких звездолетах. Пятно теплых газов, изливающихся из Бездны, при благоприятных атмосферных условиях можно было увидеть из космоса.
Пересекали они территорию на краулерах или скользили над поверхностью среди многослойной облачности, от первой встречи с Бездной не могло не захватить дух. Что-то нанесло планете рану тысячи веков назад, и эта открытая рана все еще не была залечена. Говорят, некоторые смельчаки спускались в ее глубину, облаченные лишь в легкие скафандры, и обнаружили там сокровища, на которые можно было основать целую империю. Если это правда, значит, они предпочли оставить эти сокровища себе. Но это не остановило других авантюристов и любителей приключений. Они основали поселение, которому впоследствии было суждено превратиться в Город Бездны, или Чазм-Сити, как его называли некоторые.
Общепринятой теории, которая объясняла бы возникновение Бездны, пока не создано. Правда, наличие кальдеры, в которой лежал Город Бездны — защищенный от ураганов, коварных наводнений и вторжения аммиачно-метановых ледников — наводило на мысль о катастрофе, которая произошла достаточно недавно по геологическим меркам, чтобы ее следы не успели стереть тектонические сдвиги и эрозия. По-видимому, Йеллоустоун подошел на опасно близкую дистанцию к своему соседу — газовому гиганту — и получил нечто вроде впрыска энергии в литосферу. Бездна была одной из точек, откуда эта энергия медленно, капля по капле, уходила обратно в космос. Но благодаря чему такое стало возможным? Кто-то говорил о крошечных черных дырах, которые каким-то образом попали в поверхностный слой планетной коры, о вкраплениях кварковой материи… но подлинная причина не была известна никому. Ходили слухи и легенды об артефактах инопланетян, захороненных под корой планеты. В таком случае Бездна имеет искусственное происхождение — по крайней мере, в нынешнем виде. Возможно, пришельцы прибыли сюда по той же причине, что и люди, — чтобы добывать из Бездны энергию и химические вещества. Я представил себе щупальца труб — цепкие пальцы, которыми Город тянулся в зияющую пропасть, стремясь достать до самого дна.
— Не пытайтесь изображать равнодушие, — сказала Зебра. — Некоторые люди пошли бы на убийство, чтобы увидеть подобную картину. Да о чем я говорю — я знаю людей, которые действительно совершили убийство ради этого!
— Это меня не слишком удивляет.
Зебра вошла в комнату совершенно беззвучно. В первый момент мне показалось, что на ней ничего нет — но она была одета, хотя ее длинное платье было прозрачным, словно сотканным из дыма.
В руках она держала мою одежду — подарок Нищенствующих, — выстиранную и аккуратно сложенную.
Теперь я заметил ее необычайную худобу. Черные полосы, оттененные серовато-голубой дымкой платья, покрывали все ее тело, следуя изгибами ее фигуры и сгущаясь на груди и в промежности. Жесткий гребень волос сбегал по позвоночнику до поясницы и исчезал между полосатыми полушариями ягодиц. Ее шаг был скользящим, точно у балерины, а крошечные ступни, похожие на копытца, скорее не позволяли ей оторваться от пола, нежели служили опорой. Похоже, она вполне может участвовать в Игре — из нее бы получился первоклассный охотник. А разве она не приняла в ней участие — хотя бы с целью испортить развлечение своим врагам?
— На планете, с которой я прибыл, такой наряд сочли бы провокационным, — заметил я.
— Но здесь не Окраина Неба, — ответила она, кладя мою одежду на кушетку. — Это даже не Йеллоустоун. Это Кэнопи, и здесь мы ведем себя так, как нам вздумается, — ее ладони скользнули вниз по бедрам.
— Простите, нескромный вопрос: вы такой родились?
— Ничего страшного. Я даже не всегда была женщиной и сомневаюсь, что останусь ею до конца моей жизни. И уж точно не всегда буду называться Зеброй. Кому понравится быть прикованным к одному телу, к одной личности?
— Не знаю, — осторожно произнес я. — Просто на Окраине Неба у большинства людей нет средств, чтобы хоть как-то изменить себя.
— Да, я понимаю. Вы слишком заняты тем, что убиваете друг друга.
— Это довольно краткая характеристика нашей истории — но вы не слишком далеки от истины. А впрочем, что вам об этом известно?
И снова мне вспомнился тревожный сон — лагерь Кагуэллы и короткий взгляд Гитты, устремленный на меня. Она ничем не напоминала Зебру, но в момент пробуждения, когда мысли еще спутаны, я легко обнаружил в них нечто общее. Гибкое тело, высокие скулы, темные волосы… Не то, чтобы Зебра казалась мне непривлекательной. Но мне никогда не приходилось находиться в одной комнате со столь странным созданием.
— Поверьте, мне известно достаточно много, — сказала Зебра. — Кое-кто из нас проявляет к этому самый живой интерес — правда, несколько извращенного толка. Хотя согласитесь — в этом есть что-то пикантное… и жуткое.
Я кивнул в сторону «замурованных» в стене людей, которых вчера принял за барельеф.
— А меня ужасает то, что здесь произошло.
