— Итак, — сказала Шантерель, — теперь вы скажете мне, откуда прибыли.
— А как вы думаете?
— Думаю, вы не с Йеллоустоуна. Почти наверняка не с Ржавого Пояса и, вероятно, ни с одного из анклавов системы.
— С Окраины Неба. Я прибыл на «Орвието». Вообще-то, вы должны были догадаться — на мне одежда от Нищенствующих.
— Я почти догадалась, но меня сбил с толку ваш сюртук.
— Эта старая тряпка? Ее пожертвовал мне один обитатель Ржавого Пояса.
— Извините, но никто не станет жертвовать подобную вещь, — Шантерель потрогала одну из блестящих жестких «заплат». — Вам известно, что означает эта одежда?
— Ну хорошо, я ее украл. И, судя по всему, украл краденое. Правильнее было бы сказать — взял с боем.
— Это больше похоже на правду. Однако, увидев вас впервые, я была в недоумении. А потом вы упомянули Горючее Грез…
Последние слова она произнесла шепотом, почти выдохнула.
— Простите, но вы немного отклонились от темы. Какое отношение Горючее Грез имеет к этому сюртуку?
Очевидно, имеет. Зебра намекала на что-то подобное.
— Самое непосредственное, Таннер. Но вы задаете о Горючем Грез вопросы, которые не задал бы никто из местных… и в то же время на вас сюртук члена системы распределения. Конкретно — поставщика.
— Значит, вы рассказали о Горючем не все, что знаете?
— Почти все. Но ваш сюртук заставил меня заподозрить, что вы ведете какую-то игру, поэтому я не стала слишком откровенничать.
— В таком случае, расскажите мне остальное. Насколько велики поставки? Я видел, как некоторые вводят себе несколько кубических сантиметров за раз, оставляя еще сотню в запасе. Как я понимаю, Горючим Грез пользуются немногие. Верхушка общества, которой принадлежите вы и ваши веселые приятели… ну и, наверно, кое-кто еще. Несколько тысяч человек по всему Городу, не больше.
— Думаю, вы близки к истине.
— Значит, Горючее постоянно поступает в Город. В каком объеме? Сколько приходится на человека в год — несколько сотен кубических сантиметров? То есть, около миллиона «кубиков» на целый город? Всего получается не так много — около кубометра.
— Не знаю… — Шантерель выглядела смущенной. — Скорее всего, так оно и есть. Я только знаю, что сейчас достать Горючее труднее, чем год или два назад. Большинству из нас приходится ограничивать себя — не более трех-четырех доз в неделю.
— И больше никто не пытался производить Горючее?
— Ну разумеется, пытались! Все время находится кто-нибудь, кто пытается продать подделку. Но это не просто вопрос качества. Либо это Горючее Грез — либо нет.
Я кивнул, хотя не вполне понимал, к чему она клонит.
— Очевидно, продавец владеет рынком, а Гедеон — единственный, у кого есть доступ к подлинным технологиям. Вам, послесмертным, оно насущно необходимо; без него вам просто не жить. Это означает, что Гедеон может поднимать цену сколько ему угодно — в разумных пределах. Но мне непонятно, зачем ему ограничивать объем поставок.
— Он еще не раз поднимет цену, Танннер. Не беспокойтесь.
— Вероятно, он не может продавать Горючее в прежних количествах. Или не позволяет процесс, или возникла проблема в приобретении сырья.
Шантерель пожала плечами.
— Ну ладно. Объясните мне значение моего сюртука.
— Человек, который подарил вам сюртук, был поставщиком, Таннер. Вот что означают «заплаты». Ну, или предыдущий владелец сюртука.
Я еще раз вспомнил, как мы с Квирренбахом обыскивали каюту Вадима, и напомнил себе, что они работали в паре.
— У него действительно было Горючее Грез, — сказал я. — Но мы с ним столкнулись на Ржавом Ободе. Хозяин сюртука не мог быть напрямую связан с поставщиком.
Само собой. А как насчет его напарника? Похоже, Квирренбах и Вадим работали вместе не только на Рейвича. В таком случае Квирренбах мог быть поставщиком, а Вадим — его подчиненным, обслуживающим Ржавый Пояс.
Хорошо бы еще раз побеседовать с Квирренбахом. У меня накопились вопросы, которые стоило ему задать.
— Допустим, ваш друг не имел отношения к поставкам, — предположила Шантерель. — В любом случае вам необходимо кое-что понять. Вам известно, что рассказывают о Гедеоне? О людях, которые исчезают, потому что задают не те вопросы?
— И что же?
— Все это правда.
Через некоторое время я позволил Шантерель отвести меня на гонки паланкинов. Рейвич вполне мог появиться на подобном мероприятии. Однако в толпе зрителей я не заметил никого похожего.
Гоночная трасса представляла собой «серпантин» с бесконечными подъемами и спусками, который петлял, пересекая себя то сверху, то снизу. Временами он даже выходил за пределы здания, нависая высоко над Малчем. Множество крутых поворотов, препятствий и ловушек… Некоторые участки уходили в темноту и не были огорожены, так что паланкину ничто не мешало свалиться вниз, если возница не рассчитает скорость на повороте. В каждом «заезде» — или «забеге» — принимали участие десять-одиннадцать изящно украшенных паланкинов, а все дозволенное и недозволенное регламентировалось целым сводом правил. Впрочем, по словам Шантерель, эти правила соблюдались не слишком строго. Случалось, что возницы снабжали паланкины приспособлениями, с помощью которых избавлялись от других участников состязания, — например, выдвигающиеся тараны, которыми можно столкнуть соперника через край на подвесном отрезке трассы.
Изначально такие гонки устраивали на спор между двумя утомленными скукой бессмертными седоками паланкинов, — добавила Шантерель. Но теперь принять в них участие мог почти любой желающий. В доброй половине паланкинов разъезжали люди, которым нечего было опасаться эпидемии. За одну ночь здесь можно было выиграть — или скорее проиграть — целое состояние.
Пожалуй, это лучше, чем охота на людей.
— Послушайте, — сказала Шантерель, когда мы покидали гонки. — Что вам известно о Миксмастерах?
— Не слишком много, — я не был настроен откровенничать — тем более на этот раз сказать было действительно нечего. Я о них где-то слышал, но не более того. — А почему вы спрашиваете?
— Я не ослышалась, Таннер? Похоже, вы действительно нездешний. В этом можно не сомневаться.
Миксмастера появились еще до Комбинированной Эпидемии. Кроме них, лишь немногим обществам системы Йеллоустоуна удалось пережить чуму почти без потерь. Подобно Нищенствующим, они сами обеспечивают свое существование и, подобно Нищенствующим, связывают свою деятельность с божественным. Но на этом сходство кончается. Нищенствующие — чем бы они не занимались — творят все свои дела во славу божества. Миксмастера, напротив, сами претендуют на роль Бога.
И — в определенном смысле — они в этом преуспели.
Когда американо высадились на Йеллоустоуне — это был лучший период за ближайшие четыреста лет — они принесли с собой весь багаж знаний в области генетики, который был накоплен их цивилизацией. Библиотеки генов, карты сцепления генетических признаков и функций для миллионов земных видов, включая высших приматов и млекопитающих… Они знали генетику изнутри. Достаточно вспомнить, что первопоселенцы прибыли на Йеллоустоун в виде оплодотворенных яйцеклеток. Их принесли в своих чревах хрупкие роботы, в них же по прибытии прошли весь цикл созревания. Разумеется, первое поколение прожило недолго, но оставило потомков, которые сохранили их наследие. Состав их ДНК позволил следующим поколениям поселенцев, которые прилетели позже, смешать кровь американо со своей, обогатив свой генофонд.
