— Система транспортировки.
Я разглядывал это чудо техники, прикидывая шанс на выживание при его эксплуатации.
— Примите мои поздравления, отличная идея. И как долго придется добираться до конечного пункта?
— Я ездил на нем только раз. Мало похоже на увеселительную прогулку.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Час или два — надо спуститься ниже уровня туманов. Столько же времени на обратный путь. Не советую вам задерживаться там надолго.
— Чудесно. Я тоже этого не планирую. Как думаете, я сойду за своего, если приеду в этой штуковине?
Он задумчиво оглядел меня.
— Этим маршрутом пользуются только доверенные лица. На вас сюртук Вадима — значит, вы поставщик или некто из их компании. Только не сболтните лишнего. Просто скажите любому, кто вас встретит, что пришли повидать Гедеона.
— Проще некуда.
— Ничего сложного. А с машиной справится и обезьяна, не в обиду будет сказано, — Квирренбах быстро и нервно улыбнулся. — Поверьте, это действительно легко. Не должно быть никаких проблем — и по прибытии тоже.
— Конечно, — согласился я. — Особенно если вы составите мне компанию.
— Неудачная шутка, Таннер. — Квирренбах огляделся в поисках моральной поддержки.
— Таннер прав, — пожала плечами Зебра. — На мой взгляд, вполне разумный ход.
— Но я никогда не был близок к Гедеону. Они вряд ли отнесутся ко мне серьезнее, чем к Таннеру. А что я отвечу, если меня спросят, что мы тут делаем?
Зебра зло поглядела на него.
— Значит, ты что-нибудь сымпровизируешь, засранец. Например, ты слышал, что Гедеон захворал, и тебе захотелось убедиться в этом лично. Или поступают жалобы на качество Горючего… Кстати, неплохой вариант. По крайней мере, мою сестру под этим предлогом допустили к Гедеону.
— А вы знаете, на какое расстояние?
— В общем… постарайтесь, Квирренбах. Я уверена: Таннер окажет вам всестороннюю поддержку.
— Я не поеду.
Зебра качнула в его сторону винтовкой.
— Вы уверены?
Квирренбах поглядел на дуло винтовки, потом на Зебру и поджал губы.
— Черт бы вас побрал… и тебя тоже, Тарин. Считай, что путь назад тебе заказан. Я больше не желаю иметь с тобой дела.
— Кажется, вам пора в машину?
Я повернулся к Зебре и Шантерель.
— Будьте осторожны. Не думаю, что здесь вам что-нибудь угрожает, но все равно смотрите в оба. Думаю, вернусь через несколько часов. Дождетесь?
— Само собой, — ответила Зебра. — Но у меня несколько иные планы. В этой штуковине вполне поместятся трое. Если Шантерель сможет держать оборону…
Шантерель пожала плечами.
— Мне не слишком улыбается просидеть несколько часов в одиночестве… но, пожалуй, здесь все-таки лучше, чем внизу. Если не ошибаюсь, вас зовет сестринский долг?
Зебра кивнула:
— На моем месте она сделала бы то же самое.
— Надеюсь, ваша поездка себя оправдает.
— Не подвергайте себя лишней опасности, — предупредил я Шантерель. — Если что, мы сумеем выбраться. Так что… Вы знаете, где стоит наша машина.
— Не беспокойтесь обо мне, Таннер. Позаботьтесь лучше о себе.
— Что поделать, профессиональная привычка.
И я с напускным дружелюбием хлопнул Квирренбаха по плечу. Правда, я предпочел бы сделать это искренне.
— Ну как, готовы? Надеюсь, вас посетит вдохновение: дорожные впечатления вкупе с повышенной дозой депрессии…
Он мрачно посмотрел на меня.
— Не надо об этом, Таннер.
Что бы ни говорила Зебра, но в кабинке робота едва хватало места для двоих. После того как Зебра присоединилась к нам, там стало, мягко говоря, тесновато. Похоже, она судила по себе — не вполне человеческое сложение и сверхъестественная гибкость позволили ей разместиться с минимумом дискомфорта.
— О Боже… — заметила она. — Надеюсь, поездка не затянется.
— Заводите, — приказал я Квирренбаху.
— Таннер, еще есть…
— Заводите эту чертову машину, — сказала Зебра. — Иначе вам даже не придется сочинять себе реквием.
Довод прозвучал убедительно. Квирренбах нажал на кнопку, машина ожила и, дребезжа, поползла по трубе. Принцип движения был явно позаимствован у сороконожек. Передняя и задняя секции двигались рывками, блюдца-присоски звучно припечатывались к стенам, но середина, где сидели мы, ни разу не дернулась. Пар ушел из туннеля, но металлические стены дышали жаром, а воздух казался раскаленным, как в преисподней. Тесно, темно — только главные рычаги управления перед нашими сиденьями слабо подсвечивались. Чудовищное давление пара отполировало стены трубопровода до зеркального блеска. Поначалу труба тянулась горизонтально, но вскоре начала все сильнее извиваться и наконец заняла почти вертикальное положение. Теперь мое кресло превратилось в гибрид обвязки и люльки, в каких носят за спиной младенцев — безумно неудобная конструкция. Покачиваясь в ней, я ни на миг не забывал о том, что подо мной несколько километров пустоты и меня удерживает лишь разница давления, прижимающая присоски робота к стенкам трубопровода.
— Если не ошибаюсь, мы направляемся к крекинг-станции? — осведомилась Зебра, напрягая голос, чтобы перекрыть грохот. — Именно там его делают?
— Вполне логично, — отозвался я. Она словно прочла мои мысли: я как раз думал об этой станции. Из нее выходили все трубы — могучая корневая система Города. Станция гнездилась глубоко в Бездне, скрытая в слоях вечного тумана. Именно там находились гигантские преобразующие механизмы, которые всасывали горячие ядовитые газы, поднимающиеся из Бездны. — Вряд ли персонал, обслуживающий эту систему, кому-то подотчетен. И, безусловно, располагает самыми современными реактивами. Которые можно использовать для синтеза какого-нибудь вещества — например, Горючего Грез.
— Как думаешь: здесь все работают в условиях секретности?
— Вряд ли. Разве что горстка рабочих, которые занимаются непосредственно синтезом Горючего. Эти, скорее всего, незнакомы никому из служащих. Я прав, мистер Квирренбах?
Композитор щелкнул каким-то рычагом на пульте. Наша скорость существенно возросла, а шлепки присосок превратились в гулкую барабанную дробь.
— Я уже говорил вам, — отозвался он. — Меня никогда не допускали так близко к источнику.
— Но хоть что-то вам известно? Ну, хотя бы относительно синтеза?
— А почему это вас интересует?
— Потому что я не понимаю, какой в этом смысл, — сказал я. — Из-за эпидемии многие вещи стали бесполезными. Например, имплантаты — по крайней мере, самые сложные. Субклеточные нанороботы… как вы их называете — медишны? Кажется, послесмертных это в восторг не привело. Их здоровье, насколько я понимаю, в некотором отношении зависело от этой машинерии. Теперь им приходится обходиться без нее.
