Здесь, в джунглях, у меня будет убежище, где я смогу оставаться очень долго — независимо от того, как сложится судьба моих союзников в крупных поселениях. Они построили подземную камеру, куда поместили капсулу для спящего — идеально отлаженную, с запасом энергии, которого хватит не на один десяток лет.
Мои союзники находили, что я сильно рискую — ведь они полагали, что мне действительно восемьдесят лет. Но я знал, что риск невелик. Когда мне придет время проснуться — самое большее через сто лет, — мои сторонники получат доступ к более совершенным технологиям. Думаю, оживить меня будет несложно. Я даже подозреваю, что смогу вернуть себе руку.
Все, что мне надо — это проспать определенный срок. Все это время мои соратники будут присматривать за мной — так же, как я ухаживал когда-то за спящими на «Сантьяго». Правда, их забота будет продиктована личной преданностью.
Тем временем металлический крюк на буксире вездехода зацепил скобу, спрятанную в кустарнике. Машина подала вперед, и в земле открылся замаскированный люк. Гладкие ступени вели вниз, в ярко освещенную, стерильно чистую камеру.
В сопровождении двух соратников я спустился к саркофагу. После того как неизвестный мне человек из Солнечной системы покинул эту капсулу, ее привели в порядок. Теперь она послужит мне на славу.
— Нам лучше поторопиться, — сказал один из моих людей.
Я улыбнулся, кивнул и протянул руку, чтобы он сделал мне укол.
Сон пришел быстро. Последнее, о чем я думал, прежде чем забыться окончательно — это необходимость принять после пробуждения новое имя. Такое имя, которое никто не свяжет с Небесным Хаусманном — но которое тем не менее обеспечит мне крепкую связь с прошлым. Имя, которое имеет значение только для меня.
Я вспомнил «Калеуче» — корабль-призрак, про который нам рассказывал Норквинко. Я вспомнил несчастных, обезумевших дельфинов на борту «Сантьяго»; вспомнил Слика; вспомнил, как дернулось его шершавое тело, когда я впрыснул ему яд. Если не ошибаюсь, на корабле-призраке тоже был дельфин, но сейчас я не мог вспомнить его имени — хотя Норквинко, кажется, как-то его называл. Впрочем, я узнаю, когда проснусь.
Узнаю — и возьму себе это имя.
Глава 41
Убежище оказалось почерневшим «веретеном» длиной около километра. Его поверхность не оживляла ни одна искорка — оно было пятном темноты на фоне звезд и серебристого гребня Млечного Пути. Здесь редко появлялись корабли, а те немногие, что попались нам на глаза, сами напоминали Убежище — такие же темные, без опознавательных знаков. Когда мы приблизились, ближайший конец веретена раскрылся четырьмя треугольными сегментами, словно пасть безглазого морского хищника, созданная веками эволюции. Безликий, как планктон, наш корабль проплыл внутрь.
Причальный шлюз был достаточно велик, чтобы вместить корабль размером с наш. Стыковочные скобы разомкнулись, потом транспортные туннели, похожие на внутренности концертины, открылись за ними, присоединяясь к шлюзам, расположенных по «экватору» главной сферы нашего судна.
Таннер здесь. Думаю, с того момента, как мы переступили порог Убежища, он решил убить меня и любого, кто примет слишком активное участие в нашей маленькой вендетте. Это была не та угроза, которой можно пренебречь.
Первыми на наш корабль прибыла армада «шершней». Блестящие черные сфероиды, ощетинившиеся стволами и сенсорами, обследовали нас на предмет спрятанного оружия. Разумеется, мы явились сюда с голыми руками — и не потому, что служба безопасности Йеллоустоуна проявила бдительность. Я надеялся, что Таннер тоже не вооружен, хотя не слишком рассчитывал на подобное.
От Таннера можно ожидать чего угодно.
Внешний вид роботов говорил о высочайшем уровне технологий — ни с чем подобным я не сталкивался с тех пор, как меня оживили. Исключение составляла разве что меблировка в квартире Зебры. Возможно, перевозка обычных людей не считалась сопряженной с серьезным риском, но нас могли остановить, обнаружив у кого-нибудь из нас имплантат, предположительно зараженный спорами чумы. Едва роботы закончили первый этап проверки, за нас взялись люди.
Правда, это были просто служащие, и их оружие — не слишком угрожающего вида — даже вызывало у них некоторую неловкость. Они держались с подозрительной учтивостью, и вскоре я понял почему.
Никто не попадает сюда без приглашения.
Нас встречали как почетных гостей. Впрочем, разве мы не были почетными гостями?
— Вы понимаете, что я уведомил их заранее, — сказал Квирренбах. Мы стояли в воздушном шлюзе и ждали окончания проверки документов. — Рейвич знает, что мы здесь.
— Надеюсь, вы предупредили его насчет Таннера.
— Я сделал все, что мог.
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что Таннер здесь — это несомненно. И Рейвич вряд ли вышвырнет его вон.
Приятная новость, нечего сказать. Я и без того был как на иголках — мои фальшивые документы могли быть недостаточным основанием для того, чтобы меня пустили в Убежище. Теперь мне показалось, что капли пота у меня на лбу заледенели.
— Что за игру он ведет, черт побери?
— Рейвич должен понимать, что у них с Таннером есть общие интересы. Поэтому и пригласил его сюда.
— Он сумасшедший. Таннеру ничего не стоит его прикончить, хотя его главная цель — я. Не забывайте: моя главная задача — выполнить миссию. То есть выследить Рейвича и убить его. Чье это желание — Таннера или Кагуэллы, — я понятия не имею. Но мне не хотелось бы ставить на кон собственную жизнь.
— Говорите потише, — предупредил Квирренбах. — Здесь по два «жучка» на каждый квадратный ангстрем. Имейте в виду: вы здесь не для того, чтобы тихо пустить кое-кому кровь.
— Нет, мы здесь на экскурсии, — буркнул я.
Бронированная дверь вновь открылась, с петель посыпались чешуйки ржавчины.
В шлюз вошел какой-то третьестепенный чиновник — на этот раз без оружия и имитирующего мускулатуру бронежилета. Его лицо выражало мучительную борьбу чувств, но при этом он был нацелен на меня, точно боеголовка на источник тепла.
— Господин Хаусманн? Просите за беспокойство, но при рассмотрении вопроса о вашем допуске в Убежище возникли определенные проблемы.
— В самом деле? — отозвался я, изображая легкое удивление. Впрочем, какие могут быть претензии? Небесный Хаусманн вывел меня за пределы атмосферы Йеллоустоуна, а большего я от него не ожидал.
— Я уверен, что это недоразумение, — успокоил меня чиновник, каждой морщинкой на лице изображая искренность. — Мы нередко сталкиваемся с несовпадениями данных в наших досье и остальной системе. Что поделать, после недавних неприятностей это неизбежно.
Неприятности… Он имел в виду Эпидемию.
— Не сомневаюсь, все выяснится при ближайшем рассмотрении. Думаю, будет достаточно нескольких физиологических тестов. Ничего сложного…
