Почти одновременно с Антонио Фонетти в зале появился Боб Хитроу, вошедший конечно же через другой коридор. Чуть позже, одним из последних, на заседание прибыл глава правительственной комиссии Грег Дубровски. Но все взоры были прикованы к известному бандиту. Люди в зале внимательно рассматривали Тони.
Фонетти вел себя странно, его взгляд блуждал из стороны в сторону, ни на ком не задерживаясь, губы медленно шевелились, как будто Антонио разговаривал сам с собой. Складывалось впечатление, что бандит не видит собравшихся. Он словно пребывал в каком-то своем, четвертом измерении.
— Что это с ним? — удивленно спросил адмирал, полуоборачиваясь к заместителю. — Не находишь, что Фонетти не в себе?
Волков не ответил, лишь ткнул пальцем в кнопку на коммуникаторе. Через мгновение рядом с вице-адмиралом материализовался офицер второго отдела.
— Что с Фонетти? — тихо спросил Лис, кивнув на бандита, слегка покачивавшего головой и бормотавшего что-то нечленораздельное себе под нос. — С ним кто-то беседовал вчера, может, ночью?
— Нет! — без промедления отозвался офицер. — Ни одного посетителя, ни одного разговора по связи. Полная изоляция. Последним, кто беседовал с Фонетти, кроме офицеров охраны, был Марк Шейдер. Но это произошло еще вчера утром.
— Точно? — строго спросил вице-адмирал, лицо его стало злым, а голос жестким.
— Да, сэр! — уверенно ответил сотрудник второго отдела. — Ни одного контакта! Возможно, Фонетти просто решил сымитировать психическое заболевание…
— Это не исключено! — согласился Норт Свенссон, внимательно слушавший беседу офицеров «двойки». — Тактика старая и хорошо известная.
Фонетти расположился в углу зала, на особом кресле, отделенном от остальной части помещения специальным защитным экраном. По бокам от Фонетти уселись сотрудники Волкова, их пиджаки были расстегнуты, и даже наивному человеку было понятно, что во внутренних карманах «особистов» находится оружие.
— Кстати! — вдруг сказал Лис, внимательно оглядев присутствующих. — Я не вижу адвоката Фонетти!
— Действительно! — подтвердил Командующий. — Что бы это значило?
Грег Дубровски не открывал заседания, чего-то ожидая. Видимо, он, как и офицеры ЗвеНа, сообразил, что защитника Антонио Фонетти нет в зале. Глава комиссии старательно тыкал в кнопки личного коммуникатора, рассерженно махал рукой, подзывая к себе то одного помощника, то другого. Минуты текли, а заседание все не начиналось.
Наконец нервы у Дубровски не выдержали. Он рывком поднялся с места, жестом попросил тишины.
— Дамы и господа! — сказал председатель комиссии. — Прошу извинить за задержку в начале второго рабочего дня. К сожалению, по каким-то причинам в зале до сих пор отсутствует Марк Шейдер, защитник Антонио Фонетти. Мы не имеем права начинать допрос в отсутствие адвоката. Вчера мы проинформировали господина Шейдера о том, что заседание назначено на девять часов утра по среднегалактическому… Получили строгое заверение, что к этому времени он обязательно будет в зале. В настоящее время мой помощник связывается с Марком, надеюсь, уже через несколько минут это недоразумение будет устранено.
Люди, до того молча слушавшие председателя комиссии, зашумели, в зале стал нарастать гул, члены комиссии делились друг с другом мнениями о сложившейся ситуации. В это время запиликал сигнал личного коммуникатора Грега Дубровски.
Председатель комиссии тут же схватил аппарат со стола, активировал соединение:
— Да! Алло! Говорите, слушаю… Марк?! Марк Шейдер? Ну наконец-то! Где вы? Мы ждем… Что?
Неожиданно председатель комиссии опустил руку, в которой был зажат коммуникатор, и в наступившей тишине повернулся к Свенссону и Волкову, нашел их взглядом:
— Адвокат Марк Шейдер просит, чтобы я передал трубку Антонио Фонетти…
— Исключено! — мгновенно отреагировал насторожившийся Лис. — Что он хочет сказать своему подопечному?
Грег Дубровски поднял руку к лицу, но тут же раздраженно опустил ее обратно:
— Черт возьми! Он имеет право разговаривать с защищаемым! Он адвокат Фонетти!
— Включите громкую связь! — потребовал Волков, подобравшийся, как хищник перед прыжком. — И проинформируйте адвоката о том, что все в зале услышат его слова.
Грег Дубровски быстро поднес коммуникатор к уху, обменялся короткими репликами с Марком Шейдером, потом снова обратился к Волкову:
— Ради бога, адвокат не возражает! Служба информационной поддержки! Дайте громкую связь!
В зале повисла тревожная, гнетущая пауза. Техники спешно налаживали линк между коммуникатором Дубровски и акустическими системами, установленными в просторном помещении. Потом один из них кивнул председателю.
— Все готово! Говорите! — произнес Дубровски, обращаясь к Марку Шейдеру.
— Антонио! — прозвучал голос адвоката, усиленный акустикой. — Антонио! Я буду на месте через двадцать минут пятьдесят девять секунд…
«Что он хотел этим сказать?» — пронеслась мысль в головах людей, но она тут же отступила на второй план, едва собравшиеся услышали тихий, четкий ответ главаря преступной группировки:
— Хорошо, мама!
— Что-что? — недоуменно переспросил адмирал, обращаясь ко всем сразу. — «Хорошо, мама»?
— Быстро проверить, откуда был сделан звонок! — приказал Волков своему офицеру, вскакивая с кресла. Сотрудник «двойки» пулей вылетел из зала.
— Я хочу пить! — неожиданно заявил Фонетти, приподнимаясь.
— Оставаться на месте! — велел Волков, чувствуя, что дело принимает странный оборот.
Его опередил Тадеуш Верхольф, шагнувший вперед, к защитному экрану. В руках толстяка были стакан и пластиковая бутылка с минеральной водой. Он двигался в сторону бандита, но окрик Лиса остановил Верхольфа:
— Стоп!
Волков выпрямился, пронзительно посмотрел на толстяка.
— В чем дело? — надменно спросил Верхольф, выпятив нижнюю губу. — Господин из ЗвеНа предполагает, что я собрался отравить Фонетти на глазах у всех собравшихся? Или так принято в Надзоре — не давать обвиняемому ни воды, ни пищи? Вы находитесь среди цивилизованных людей, мсье Волков! Бросьте свои скотские замашки!
— В самом деле! — резко добавил Дубровски. — Что, у вас в Надзоре так принято обращаться с заключенными? Тадеуш Верхольф взял бутылку и стакан с общего стола. Предположить, что они отравлены, может только шизофреник!
Общий гул недовольства заставил Волкова уступить. Стакан и бутылка были переданы в руки одного из офицеров, охранявших Фонетти. Поколебавшись, офицер поставил емкость перед Антонио, налил минералку в стакан.
— Спасибо! — тихо произнес Фонетти и улыбнулся.
Улыбка бандита была какой-то детской, счастливой и безмятежной. Он поднял стакан ко рту, остановился. Десятки пар глаз внимательно наблюдали за движениями Тони. Фонетти пил воду, делая большие глотки.
