– Да нет, пожалуй… – пожал плечами Кот Ученый.
– То-то, – сказал Смолин, – вождь, как
всегда, мудр и где-то, не побоюсь этого слова, гениален… С этой частью плана
покончено, остается в жизнь ее претворять… Теперь о делах тутошних. Какие у нас
могут тут оказаться контакты? У меня разве что Степка Лухманов, всем вам
прекрасно известный, – антикварий наш куруманский мелкого полета. Ничем он
нам полезен быть не может, разве что как источник информации об этой деревушке…
Кот Ученый поскреб аккуратную бородку:
– Вообще-то здесь обосновался Гена Дробышев, что-то они
копают верстах в двадцати от Курумана – тагар, кажется.
Смолин задумчиво покивал. Дробышев, трудившийся в той же
научной шараге, что и Гонзиц, тоже порой что-то второстепенное из находок
приносил – хотя и без гонзицевского размаха. Может, и окажется полезным, как
консультант в том или этом…
Фельдмаршал сказал:
– Есть тут у меня человечек… Служили вместе. Мишка
Щербенко, майор… Он сейчас в службе безопасности приисков – бывший особист, а
их понимающие люди с руками рвут. Он мужик хваткий и дело знает. Года четыре на
прииске, не главный шеф, но пост у него немаленький…
– А как человек?
– Был хороший мужик, – сказал Фельдмаршал. –
Конечно, с людьми рыночная экономика чего только не вытворяет… Но мужик был
неплохой, по крайней мере, когда в прошлом году встречались, вроде бы прежний …
– Вот это хорошо, – сказал Смолин. – Мало ли
что…
О здешних реалиях он краем уха слышал. Куруманские золотые
прииски, ныне сплошь частные, были предприятием обширным и серьезным. А
поскольку золото, как прекрасно известно с давних пор, словно магнитом
притягивает разнообразнейший криминал, то служба безопасности приисковая была
во всех отношениях малость покруче районных ментов – и по численности, и по
техническому оснащению, и по возможностям. Иметь контакты в ней если уж задумал
заняться тут чем-то интересным, будет весьма полезно…
– Вот это хорошо, – повторил Смолин. – Ты,
перед тем как в Шантарск отъезжать, выцепи его и посмотри, что к чему… –
он окинул взглядом стол. Стеклянный кувшин с пивом практически опустел, да и
креветок осталось мало. – Ну что, будем еще заказывать? Нет? Вот и
ладненько. Тогда всей честной компанией дуйте в Шантарск. К ночи, я думаю,
назад обернетесь – Шварц с Фельдмаршалом, я имею в виду. А я себе позволю
чуточку побездельничать, в кои-то веки… Шварц, ты говорил, гостиница
неподалеку?
– Во-он там, – показал Шварц на тихую
улочку, – на перекрестке, где дом с зеленой крышей, налево. И пройти
метров двести. Довольно приличное заведение по здешним-то меркам…
– Отлично, – сказал Смолин. – Сниму номера
себе и вам, обживусь, осмотрюсь, поваляюсь без дела, отдохну, в общем… Ну что,
на крыло?
Кот Ученый жестом подозвал официантку, направившуюся к ним
по-провинциальному неторопливо. Смолин склонился к Инге, спросил тихонько:
– Как настроение?
– Бодрое и рабочее, – ответила она с азартным
блеском в глазах. – Ох, какой я матерьяльчик забабахаю, все умрут от
зависти, штабелями лягут…
– Кто б сомневался, – сказал Смолин
искренне. – Ну, пока, малыш…
Оставшись в одиночестве, он спустился с лестницы (опять-таки
из солидных плах, красиво обожженных паяльной лампой и должным образом
лакированных), мельком глянул вслед поворачивавшей направо на перекрестке белой
«Тойоте» и не спеша двинулся по тихой улочке, насвистывая. «Пришел король
шотландский, безжалостный к врагам, погнал он бедных пиктов к скалистым
берегам. На вересковом поле, на поле боевом…»
Улочка была тихая, окраинная, с начинавшейся неподалеку
тайгой. Не особенно и презентабельные частные домики по одной стороне, по
другой – обшарпанные «хрущевки» и в самом конце, у неширокого перекрестка – два
дома вовсе уж древнего облика, явно разменявшие вторую сотню лет. Двухэтажные,
небольшие в царские времена, несомненно, служившие каждый владением
одной-единственной семьи, – а потом, как и следовало ожидать, превращенные
в «многоквартирные» для победившего пролетариата. Вряд ли образовавшиеся квартиры
оказались особенно удобными – небольшие домики, наверняка спланированные без
расчета на превращение в будущие коммуналки.
Где-нибудь в Шантарске подобные строеньица очень быстро
перешли бы во владение новых русских – но здесь, в глуши, на них явно никто не
покушался, никаких признаков того. Видимо, по меркам здешнего бомонда проще и
дешевле было бы построить с нуля приличный коттеджик (Смолин видел на другом
конце города подобный поселочек), нежели вкладывать кучу денег в реконструкцию
и перестройку обветшавших коробок.
Вблизи реальность оказалась еще унылее. Жестяная крыша
неопределенного, буро-коричневого цвета прохудилась в нескольких местах, от
крыльца остались лишь полукруглые каменные ступени, а вместо металлических
перил торчали жалкие пеньки, похоже, пребывавшие в таком виде не один год: ну
да, былые годы, угар охоты за цветными металлами… Только два окна слева на
втором этаже могли похвастаться наличием стекол, с остальными обстояло гораздо
плачевнее: в других где стекла выбиты, где вообще вынуты рамы целиком кем-то
хозяйственным. Сквозь проемы видно, что внутри, в комнатах (уродской
планировки, явно перегороженных как попало после революции простыми деревянными
щитами) ничегошеньки и не осталось, хозяева давным-давно выехали.
Над входом, правда, сохранился полукруглый железный козырек
того же цвета, что и крыша, поддерживаемый затейливыми решетками из чугуна. Как
антиквар, Смолин именно это оценил в кое-какие, достаточно интересные деньги:
такие вещи можно в два счета спихнуть тем, кто строит коттеджи. Правда, овчинка
выделки не стоит, нет смысла искать способ их легально выломать и везти в
Шантарск – прибыль, в общем, мизерная. Будь они в Шантарске, еще стоило бы
озаботиться.
Точно так же необратимо пострадал от времени каменный
барельеф над входом – еще угадывалось, что это профильное изображение головы
древнегреческого воина в характерном шлеме с высоким гребнем, но состояние
опять-таки плачевное. Похоже, что воина на протяжении нескольких поколений
обстреливали из рогаток шариками от подшипников все местные огольцы…
– Интересуетесь?
Голос был, в принципе, доброжелательный. Смолин повернул
голову. На ветхой лавочке справа от входа сидели двое мужичков в трениках и
майках, между ними размещалась дюжина пустых и неоткупоренных бутылок пива,
растерзанная копченая рыба на газетке, а еще…
Смолин мгновенно сделал стойку, как хороший охотничий пес
схвативший ноздрями запах дичи. Моментально улетучились вялость и равнодушие,
он был собран, цепок, зорок – антикварий на охотничьей тропе… которая иногда,
что греха таить, оборачивается тропой войны.
– Да вот, интересуюсь, – сказал он нейтральным
тоном.
– Не из музея будете? Вроде ждал вас покойничек…
