– Кто?
– Да фамилия же, – терпеливо объяснил Смолин, ухмыляясь
про себя, но холодности с лица не убирая, – или имечко. Или имечко с
отчеством. Как вам будет благоугодно.
– Я… это… Степа.
– Ну, коли вы именно так предпочитаете, отчего же
нет… – сказал Смолин. – И что же, Степа, послужило причиной вашего
визита?
Чуточку затравленно на него взиравший Степа вдруг бухнул:
– А вы-то сами кто?
Смолин с ласковой угрозой полюбопытствовал:
– А что, я вам, дорогой Степан, обязан давать отчет?
– Да нет… – промямлил парень. – Я просто…
Интересно стало. У меня тут дела к Вить… к Виктору Никанорычу… Вот и удивился…
– Ага, – сказал Смолин, – можно предположить,
что мой внешний вид не вполне гармонирует с обликом персонажей, которых вы
обычно привыкли здесь видеть?
Поматывая головой, Степа определенно пытался перевести
смолинскую тираду в уме на более привычный для него язык. Что давалось, надо
полагать, нелегко – ох, не кончал университетов сей вьюнош, по всему видно…
– Ну да вообще-то, – сказал он с проблесками
мыслительной деятельности на лице. – Никанорыча, едва он сюда перебрался,
такие ханыги закружили… – тут его форменным образом осенило. – А вы
не из музея будете? У вас вид такой, и вообще…
Смолин интеллигентным жестом поправил очки:
– Проницательность ваша, дорогой Степа, достойна
всяческих похвал…
– Из Шантарска, – утвердительно сказал Степа.
– И вновь вы проявили нешуточную проницательность…
– Ага, Никанорыч все ныл, что к нему ка-ак приедут из
шантарского музея, ка-ак купят весь стариковский хлам за большие деньги… Вы,
значит, и вправду покупаете?
– Если вы ничего не имеете против, – вежливо
сказал Смолин.
– Да мне-то фиолетово, весь этот хлам… – он глянул
подозрительно: – А насчет квартиры… вы ничего не собираетесь?
– Насчет какой? – искренне удивился Смолин.
– Ну, этой… Покупать ее не будете?
Что-то очень уж он напрягся, зыркал настороженно, насупясь…
Кое-какие догадки забрезжили у Смолина в голове.
– Эту? – столь же искренне пожал он
плечами. – Господь с вами, Степа, ну зачем мне вот это…
Вьюнош ощутил неслыханное облегчение, протяжно вздохнул:
– Фу… А я-то думал… Мало ли что ему в голову взбредет,
вдруг вы и квартиру хотите…
– Да зачем она мне? Для шантарского музея, могу вас
заверить, она ни малейшей ценности не представляет. А вы что, купить ее хотите?
– Ага.
– Неужели жить негде?
– Да нет, я… Вот! – он вытащил из поясной сумочки
визитку и сунул Смолину.
Роскошная была визитка – в три краски, с золотым обрезом.
«Степан Сергеевич Дюков, генеральный директор риэлторского агентства
”Империум“». Ярчайший пример дурного провинциального шика – свойственного,
впрочем, не только нашему дурному времени…
– Понятно, – сказал Смолин. – Недвижимостью
оперируете, значит? Ну, солидный бизнес, поздравляю… А можно нескромный вопрос
– зачем вам именно эта квартира понадобилась? Хоромы, как говорится, не
царские…
– Так я ж все остальные давно купил, – сказал
«генеральный директор». – Считайте, весь дом теперь мой… кроме вот этой.
Никанорыч уперся, как баран…
– А что так? – посочувствовал Смолин.
– Он с меня сотку требует, – убитым тоном поведал
Степа. – Хоть и пропил мозги качественно, а соображает, паразит, что мне
теперь податься некуда. Сотку – и никаких. А сотки она не стоит, точно вам
говорю, я ж не первый год на рынке и в этом бизнесе… Максимум – полтешок.
Предпоследнему, с первого этажа, я пятьдесят пять заплатил, чтоб только быстрее
отделаться… Я Никанорычу говорю, ладно, бери шестьдесят… н у, семьдесят, но это
уж такой запредел…
– Цены у вас на недвижимость, я смотрю,
умеренные… – сказал Смолин.
– Да уж не Москва и не Шантарск даже… Я ж этот домик
потом целиком продавать хочу, мне тоже надо что-нибудь наварить.
– И за сколько, если не секрет, вы б его продали?
– Шестьсот! – бухнул Степа. Увидев на лице Смолина
выразительную гримасу, торопливо поправился: – Ну, пятьсот, но это уж крайняя
цена. Мне ж тоже надо что-нибудь наварить, иначе какой это бизнес? Только Ви…
Никанорыч мне портит всю малину. Из-за него тормозится… и потом, мало ли что
ему в голову стукнет? Загонит невесть кому, разгребайся потом…
– Пятьсот, значит… – протянул Смолин.
– А вы что, интересуетесь?
– Да нет, пожалуй, – сказал Смолин. – На кой
мне черт дом в Курумане?
– А то смотрите. Цена божеская, разве нет? Сломать тут
все внутри, перестроить по-нормальному, как раньше было, при царе – и неплохой
особнячок получится…
– Это ж сколько в него впарить придется…
– Да не так уж и много, у нас ведь не Шантарск, все
дешевле: и работяги, и стройматериалы… Нет, вы, точно, подумайте, дом-то
строили на века, еще сто лет простоит… Вложиться по минимуму – и будет у вас
такая дача…
«Прыткий молодой человек, – подумал Смолин. – Пять
квартир он приобрел, так прикидывая, тысяч за двести пятьдесят. Плюс эта,
шестая… Все равно, сто процентов прибыли выходит…»
– Знаете, Степан, я, пожалуй, подумаю, – сказал
Смолин исключительно ради того, чтобы и дальше поддерживать с этим сопляком
добрые отношения – вдруг поможет какой информацией? – Итак наш дорогой
Никанорыч уперся…
– Как баран! – воскликнул Степа с горечью. –
Подавай ему сотку и никаких. Начал даже намекать, что есть у него и другой
покупатель… я ж не лыком шит, давно в бизнесе, вижу, что нет никакого
конкурента – да все равно, мало ли что этому алкашу в голову взбредет…
– Подождите-ка, – сказал Смолин серьезно, –
старик, насколько я знаю, умер всего-то неделю назад… Неужели наш Никанорыч с
его… привычками успел законным образом в наследство вступить? Что-то слишком
для него оперативно… А если он соответствующим образом в права не введен, то
как же он вам квартиру продаст?
– А вы соображаете…
– Рынок, Степа, рынок, – усмехнулся Смолин. –
Мы, интеллигентные музейные работники, тоже не лаптем щи хлебаем, многому
выучились…
– А ему не нужно ни во что вступать, – сказал
Степа. – Старик давным-давно на него и квартиру, и все имущество
переписал. Года два назад, когда его микроинфаркт стукнул. Решил, мало ли…
Чтобы, я так понимаю, меньше было формальностей, если что… Это для нас с вами
Никанорыч – синюк, а ему-то – сын родной, единственный…
– Логично, – сказал Смолин.
И подумал, что новости такие предельно облегчают его задачу
– коли уж Витек является законным владельцем всего движимого и недвижимого,
разом снимаются возможные в такой ситуации юридические закавыки. Мало ли какие
препоны могут возникнуть при подобных сделках потом – скажем, через месячишко
объявляется еще одна законная наследница, какая-нибудь четвероюродная тетя Мотя
из Зачуханска, нашему слесарю двоюродный забор – и начинает гнать волну, крича,
что не имел Витек никакого права единолично продавать стариковское движимое и
деньги складывать единолично к себе в карман. Бывали печальные прецеденты,
вводившие в лишние расходы. Ну, а коли все и так законнейшим образом Витьку
принадлежит…
