– А пожалуй… – кивнул Эрастыч.
– Вариант номер два, – сказал Смолин. – Кащей
не мог не понимать, что на часах – двенадцать без пяти. И незадолго до смерти
толкнул закрома оптом в одни руки – кому-то стороннем у, не местному. Чтобы казна
не досталась детишкам, которых терпеть не мог. А деньги… Ну, мало ли куда умный
и хитрющий старикан мог подевать деньги. Перечислил на возведение памятника
граненому стакану в городе Пропойске или нашему зоопарку… Что, мы с тобой не
знаем примеров, когда нехилые коллекции тихонечко уходят в одни руки? Кира
Булычева взять, сказочника нашего, бирмановеда в штатском. Богатейшая была
коллекция, у любого слюнки бы потекли – а после смерти письменника растворилась
в воздухе без шума и криминала, и ни одна вещичка на рынке потом так и не
всплыла… Значит – тихонечко, культурно, в одни руки… Одним словом, не стоит
даже голову ломать. Если никто из нас в Шантарске ни сном ни духом – значит,
были Кащеевы сокровища, да сплыли…
– Да я и сам примерно так же рассуждаю, – сказал
Демидов с тоской в глазах. – Обидно просто: такая коллекция куда-то на
сторону улетучилась… Жалко…
– А что тут жалеть? – пожал плечами Смолин. –
Все равно не твое, Эрастыч…
– Какая разница? Все равно грустно. Представляешь,
сколько там должно быть… всего?
Представляю, подумал Смолин, прекрасно представляю, ты и не
знаешь, насколько… Нет, нельзя и словечком заикнуться о нежданном наследстве.
Никто, конечно, из коллег по ремеслу не воткнет ему в спину вострый ножик, и
отношений не порвет, и даже не обматерит в глаза – но завидовать станут люто,
по-черному, как и он бы на их месте, пожалуй… А это, в свою очередь,
когда-нибудь обязательно себя проявит так или иначе. Говорил же умный герой
какого-то романа о пиратах: главное – не отыскать клад, а ухитриться правильно
поделить и остаться при этом в живых…
– Что до тех орденов… – начал Смолин деловитым
тоном, чтоб побыстрее переменить тему.
И замолчал. Дверь распахнулась так, как ей и не полагалось –
ни сотрудники, ни клиенты таким макаром не входят – грохнула об стену, ее тут
же, когда она отскочила, придержала невидимая рука. И в кабинет повалили люди –
то есть их было – всего человека три, много четыре, но они ворвались с таким
нахрапом, что показались поначалу целой толпой…
Голова у человека соображает быстро, особенно у битого
жизнью, и Смолин, не успев толком осознать, уже понимал чутьем, что к чему.
Трое – все же их оказалось трое – разомкнулись по обе стороны двери, с таким
видом, словно опасались пулеметной очереди навстречу, они все были в штатском,
но это не имело значения, физиономии и повадки неясностей не оставляли. Погорел
аристократ, успел подумать Смолин со смесью легкого злорадства и нешуточной
тревоги.
Один из незваных гостей оказался рядом с Демидовым и встал
над ним с видом грозно-бдительным, уставясь так, словно опасался, что хозяин
кабинета начнет пригоршней пихать в рот секретные коды и шифры и жевать их
всухомятку. Второй просто стоял у двери без особенных эмоций на стандартной
милицейской физиономии. Третий с тем же напором шагнул к столу и махнул в
воздухе знакомой книжечкой:
– Майор Летягин, отдел по борьбе с незаконным оборотом
оружия…
Смолин разглядывал его искоса: за сорок, крепенький, коротко
стриженный, типичная физиономия опера, за которую чертовски трудно зацепиться
взглядом в поисках не то что особых примет, но и яркой индивидуальности.
Отошел на шаг, замешался в толпу – и уже не опознаешь,
начисто забыл, как выглядит…
Вот и познакомились. Как достоверно известно из рассказов
потерпевших, именно этот майор и в истории с «Дукатом» и «Эльдорадо» пиликал
первую скрипку. И вот теперь в третий раз… Тенденция, однако, как говорил чукча
из анекдота. Точнее, кампания. Плохо. С правоохранительными органами людям
профессии Смолина и так-то встречаться тягостно, но вот попасть под кампанию –
это еще хуже…
Только теперь Демидов опомнился, собрался, попытался придать
себе вид достойный и вальяжный:
– А в чем, собственно…
Тщательно спрятав удостоверение, майор сделал еще один шажок
вперед и сказал почти дружелюбно, буднично:
– Только что в вашем магазине, гражданин Демидов… вы
ведь и будете Демидов?.. так вот, только что в вашем магазине была продана одна
единица холодного оружия. Что является нарушением статьи Уголовного кодекса и,
так сказать, безусловно подлежит… Контрольная закупка. Я вынужден буду
произвести оперативно-следственные мероприятия, как то: обыск, опрос
свидетелей, прочие действия, какие найду нужными… Вам достаточно этого, или
потребуется приводить ссылки на соответствующие кодексы, статьи и параграфы?
Смолин так и сидел в свободной позе, озираясь с видом
человека, впервые ставшего свидетелем этаких вот увлекательных криминальных игр
и потому восторженно ловившего впечатления. Он не сразу, но догадался, что ему
категорически не нравится в происходящем.
Да как раз полнейшее отсутствие интереса ментов к его
персоне! Глянули разок мельком и более не обращали внимания, словно его тут и
нет. А вот это насквозь неправильно, ребята, ох как неправильно. Вас сейчас
должно интересовать абсолютно всё и абсолютно все в данной комнате: любой
предмет и каждый присутствующий… ну предположим, не хату наркоторговцев
накрыли, но все равно, обязаны глянуть хотя бы с любопытством: а ты-то тут кто,
птичка божья, на какой мотив чирикаешь и по каким причинам стул попой
протираешь? Но вот поди ж ты, чуть ли не демонстративно обходят взглядами… уж
не знают ли, с кем встретились? Ничего удивительного, в общем, все мы
давным-давно на примете, под колпаком у Мюллера, и тем не менее…
Демидов нервно пошевелился. Он, конечно, вовсе не собирался
впадать в прострацию, битый был кадр, как все они, грешные – просто-напросто,
Смолин прекрасно понимал, пытался в кратчайшие сроки выбрать самую полезную
линию поведения…
И выбрал. Сказал почти непринужденно:
– Ну, приступайте, коли уж пришли…
– В присутствии адвоката нуждаетесь? – вежливо
поинтересовался майор.
– Не вижу необходимости, – сухо отозвался Демидов.
Смолин мысленно ему поаплодировал. Учен жизнью Эрастыч, чего
там. Бывают, конечно, случаи, когда адвоката следует требовать с первой секунды
появления ментов, лишнего междометия без него не изречь – но сейчас лучше будет
поступить как раз наоборот. Чтобы потом обнаружились разные мелкие милицейские
нарушения, изъяны в процессе и прочие ляпы, за которые потом хороший адвокат
как раз и будет цепляться, как бульдог… Пусть втянутся, обязательно, помимо
желания, мелких ляпов понасажают, легче будет адвокату…
– Ну что ж, в таком случае давайте писать
бумажки… – майор непринужденно уселся за стол и положил перед собой
папку. – Потребуются понятые… – он впервые воззрился на Смолина
открыто и внимательно. – Вот вы здесь работаете или посторонний будете?
– Посторонний буду, – сказал Смолин. –
Напрочь.
