Мне все не давала покоя баранка, я то и дело поглядывал на нее, силясь вычислить, что же за механизм в действительности управлял машиной. Делайте со мной что угодно — в моем мире автомобили не ездят сами по себе, а типов вроде этого старичка держат в специальных комнатах, обитых мягким, и снабжают их цветными карандашами, чтобы не скучали.
В конце концов я пришел к выводу, что этак недолго спятить самому, и попытался возобновить разговор.
— Скажите, пожалуйста, — попросил я, — как по-вашему, почему тот тип пытался меня застрелить?
— Потому, что Библиотекари уже получили от тебя то, что им было нужно, — ответил дед Смедри. — Пески Рашида у них. Мы с самого начала знали, что посылка их к тебе приведет. Теперь, когда они заполучили твое наследство, ты больше не нужен. Более того — ты опасен для них! Они наверняка боятся твоего Таланта, да и правильно делают.
— Моего Таланта?..
— Способности ломать вещи. Мальчик мой, каждый Смедри обладает Талантом. Это у нас врожденное.
— Стало быть, — проговорил я, — у вас тоже… это есть? Ну… Талант?
— Естественно, парень! — кивнул старик. — Я же, как-никак, Смедри!
— А какой у вас Талант?
Дедуля скромно потупился.
— Я, — сказал он, — хвастаться не люблю, но Талант у меня очень, очень могучий.
Я скептически поднял бровь.
— Видишь ли, — пояснил дед Смедри, — я обладаю способностью всегда и всюду опаздывать.
— А-а, — кивнул я. — Понятно.
— Я сам знаю, что ничем не заслужил подобного могущества, — сказал он. — Но, коли уж оно мне досталось, я стараюсь наилучшим образом его применять.
— Ну, вы точно сбрендили, — вполне откровенно сказал я ему. Иногда бывает очень полезно вываливать людям правду прямо в глаза.
— Спасибо, малыш, — с чувством проговорил дедушка Смедри.
«Фордик» между тем сбавил ход и замер возле колонки на небольшой автомобильной заправке. Какой фирмы она была, понятия не имею. Помню только вывеску с безобразно высокими ценами на бензин, а над ними — силуэт плюшевого мишки. Перевернутый, кстати.
Дверцы распахнулись сами собой. Дедуля Смедри выпорхнул наружу и ринулся навстречу заправщику, который уже шел к нам наполнять бензобак.
Я остался сидеть в машине, хмуро наблюдая за происходившим. Заправщик был облачен в грязный комбинезон, под которым не просматривалось рубашки. Он жевал соломинку, на голове красовалась соломенная же широкополая шляпа. Прямо не заправщик, а какой-то фермер из старого тихоземского фильма.
Дедушка Смедри приблизился к этому кадру, напустив на себя преувеличенно-беззаботный вид.
— Здравствуйте, дорогой сэр! — воскликнул он, озираясь. — Мне полный бак, пожалуйста.
— Всенепременно, добрый господин, — ответствовал тот, приподнимая шляпу и принимая от старика пару купюр. Подойдя к машине, заправщик кивнул мне, потом взял бензиновый пистолет и прижал его к боку машины. Между прочим, я успел заметить, что там не было и намека на отверстие бензобака. Так что этот якобы заправщик просто стоял, неизвестно зачем держа пистолет у крыла «форда», и со счастливым видом что-то насвистывал.
— Идем, Алькатрас! — окликнул меня дед Смедри, направляясь к магазинчику. — Времени у нас только-только!
Делать нечего, я тряхнул головой и вылез наружу. Дед Смедри уже скрылся в магазинчике, и вращающаяся дверь захлопнулась у него за спиной. Подойдя, я потянул ее на себя, кинул отвалившуюся ручку через плечо и вошел следом за стариком.
За прилавком торчал второй такой же заправщик — соломинка в зубах и широкополая шляпа. А весь мини-маркет состоял из единственного стеллажа с чипсами и орешками да здоровенного холодильного прилавка. Надпись обещала прохладительные напитки, но вместо пива и лимонада холодильник был набит канистрами машинного масла.
Я спросил:
— Может, объясните, чуваки, где вы посреди города берете соломинки, чтобы их жевать? Небось, по блату достаете?
— Быстрей! Быстрей! — Дедушка Смедри отчаянно жестикулировал из недр магазинчика. Вот он огляделся по сторонам и добавил уже в полный голос: — Возьму-ка я что-нибудь прохладительное…
С этими словами он распахнул дверцы холодильника, и я прирос к месту.
Тут я должен пояснить еще кое-что очень важное. Под конец этой книги вам предстоит убедиться, что я вовсе не тот герой, каким меня выставляет молва. Но чтобы каждый встречный-поперечный считал меня еще и придурком — вот тут я решительно против! Будь оно в самом деле так — можете вообразить, сколько страховок мне бы уже всучили?!
Так вот, сермяжная правда состоит в том, что даже очень умного человека можно застать врасплох и ввергнуть в полное остолбенение. Вот это со мной и произошло. Я потерял дар речи. По крайней мере, разумных слов я некоторое время не находил!
— Ык! — вот и все, что я смог выдавить.
Ну сами прикиньте. Поставьте-ка себя на мое место, тогда и будете судить. У вас на глазах спятивший старикан открывает холодильник, набитый — вы это отчетливо видите — банками машинного масла. Как по-вашему, что окажется внутри?
По всей вероятности, канистры, зачем-то поставленные охлаждаться.
А я вот увидел большущую комнату с очагом посередине, и в очаге весело прыгало оранжево-красное пламя. А по обе стороны двери еще и стояли на страже два типа в полном рыцарском обмундировании.
Не слабый видок вместо холодильника и канистр?..
Очень может быть, что вы тоже выдали бы «Ык!». Или что-нибудь еще менее вразумительное.
— Ы-ык! — повторил я.
— Хватит ыкать, парень, — обернулся ко мне дедушка Смедри. — Тем более что здесь нет ни одного Ыка. Понял теперь, на что нам столько соломы? Скорее за мной!
И он шагнул прямо в холодильник. То есть в комнату с очагом.
Я осторожно приблизился. Если смотреть сквозь стеклянные дверцы, внутри были видны полочки и канистры на них. Я глянул через порог. Я определенно насмотрелся больше, чем был способен осмыслить. Дверной проем был не слишком широк, двое рыцарей его практически полностью перегораживали. Между ними почти не оставалось прохода. И тем не менее дедушка Смедри вошел совершенно спокойно, не встретив препятствия.
Я протянул руку и осторожно постучал пальцами по нагрудным латам одного из стражей порога.
— Пожалуйста, не делай этого, — прозвучал голос из-за опущенного забрала.
— Ой, извините, — сказал я и шагнул в комнату, еще не решив, как ко всему этому относиться.
Комната была очень просторная. Даже на самый первый взгляд — гораздо просторней, чем теоретически мог вместить плюгавый магазинчик при станции. На полу раскинулся ковер, а на нем, этак по-домашнему развернутые к огню, стояли кресла, смахивавшие на троны. По левую руку виднелся широкий длинный стол и при нем — такие же кресла.
