«А Кельсер говорил, что те земли раньше были более плодородными, чем сегодня — сады вельмож…»
Он, наверное, хотел, чтобы все стало как прежде? Хранители помнили древние языки и религии, но они ведь не могли возродить семена давным-давно исчезнувших растений. Не могли остановить пепел, падающий с неба, не могли прогнать туман. Неужели мир действительно настолько изменится, когда рухнет Последняя империя?
А кроме того, разве у лорда-правителя нет права на трон? Он ведь победил Бездну… по крайней мере, он так утверждает. Он спас мир, который теперь принадлежит ему. Вправе ли они пытаться отобрать у лорда-правителя то, чем он владеет?
Вин часто думала о таких вещах, хотя ни с кем не делилась своими мыслями. Все, похоже, полностью доверились Кельсеру, а кое-кто даже разделял его взгляды. Но Вин продолжала сомневаться. Она давно научилась от брата особому скептицизму.
И если ей когда-либо приходилось участвовать в деле, вызывавшем сильные сомнения, то именно теперь.
И все же Вин старалась не придавать большого значения подобным мыслям. Дело было не в мятеже, дело было в людях. Ей нравился Кельсер. Ей нравились Доксон, Бриз и Хэм. Ей нравились даже странный Лестиборнес-Призрак и его своенравный дядюшка. Эта команда не походила на те, с которыми Вин работала прежде.
«Но разве это причина, чтобы позволить им убить тебя?» — прозвучал в ее уме голос Рина.
Вин замерла. В последнее время голос Рина слышался ей гораздо реже, чем раньше, но не исчез совсем. Уроки брата, продолжавшиеся все шестнадцать лет ее жизни, было не так легко забыть.
Через несколько секунд появился Марш. Он окинул Вин суровым взглядом и сказал:
— Кельсер, видимо, ожидает, что я потрачу весь вечер на твое обучение. Давай начнем.
Вин кивнула.
Марш посмотрел на нее, явно ожидая ответа, но Вин сидела молча.
«Не ты один умеешь быть немногословным, приятель».
— Очень хорошо, — сказал Марш, садясь рядом с ней и кладя руку на перила балкона.
Теперь его голос звучал уже не так раздраженно.
— Кельсер говорит, ты мало времени тратишь на развитие умственных способностей. Это так?
Вин снова молча кивнула.
— Мне кажется, многие из рожденных туманом слишком беспечно относятся к своей силе, — продолжал Марш. — Это неправильно. Бронза и медь, возможно, действуют не так эффектно, как другие металлы, но дают серьезное преимущество, если умело использовать их. Инквизиторы жгут бронзу, а туманщики на дне выживают благодаря меди. Из них двоих бронза хитрее. Я могу научить тебя правильно пользоваться ею. Если освоишь мой урок, получишь преимущество перед другими рожденными туманом.
— А разве они не владеют бронзой? — спросила Вин. — Какой смысл учиться, если они невосприимчивы к ее силе?
— Вижу, ты уже рассуждаешь как они, — сказал Марш. — Не каждый рожденный туманом по-настоящему умеет пользоваться бронзой… на самом деле ею владеют лишь очень и очень немногие. И несмотря на то что тебе нравится думать иначе, обычные туманщики тоже могут убивать людей. Узнав, что напавший на тебя убийца, а не стрелок, ты будешь действовать разумнее.
— Хорошо, я поняла.
— Бронза также поможет тебе опознать рожденного туманом. Если заметишь, что кто-то использует алломантию, когда поблизости нет курильщика, поймешь, что это рожденный туманом… или инквизитор. В любом случае надо бежать.
Вин опять молча кивнула. Рана в боку тихо пульсировала, напоминая о себе.
— Есть особые преимущества в том, чтобы использовать бронзу, а не просто прикрываться медью. Если ты поджигаешь медь, то, конечно, создаешь защиту — но в определенном смысле и себя лишаешь способности видеть. Медь спасает твои эмоции от постороннего воздействия, никто не может надавить на тебя или потянуть за твои чувства…
— Но это же хорошо!
Марш чуть заметно покачал головой.
— Вот как? Но что полезнее? Просто закрыться от воздействия льстеца — или благодаря бронзе узнать, на какое именно твое чувство он пытается надавить?
— А что, разве это можно определить? — спросила Вин, помолчав.
— Да, — подтвердил Марш. — Если будешь внимательна и потренируешься, ты сможешь распознавать малейшие движения металлов в противнике-алломанте. Ты увидишь, на что именно хочет воздействовать льстец или бунтарь. Определишь, когда именно кто-то воспламенит металл. А если хорошо освоишь науку, будешь знать и то, когда чужие металлы подойдут к концу.
Вин всерьез задумалась.
— Похоже, ты уже поняла всю выгоду бронзы, — сказал Марш. — Хорошо. Теперь подожги ее.
Вин так и сделала и сразу почувствовала рядом два ритмичных пульса. Эти беззвучные вибрации накатывали на нее, как удары барабана или морской прибой. Они смешивались и перепутывались между собой.
— Ну, что ты чувствуешь? — спросил Марш.
— Я думаю, рядом горят два металла. Одна волна идет от Кельсера, снизу. Вторая — от тебя.
— Неплохо, — одобрительно кивнул Марш. — Ты уже практиковалась.
— Совсем чуть-чуть, — призналась Вин.
— Чуть-чуть? — недоверчиво посмотрел на нее Марш. — Ты сразу определила источники волн. Это требует тренировки.
Вин пожала плечами.
— Похоже, это получается у меня само.
Марш какое-то время внимательно глядел в нее.
— Отлично, — сказал он наконец. — Это разные волны?
Вин сосредоточилась, глядя в пространство перед собой.
— Закрой глаза, — посоветовал Марш. — Не отвлекайся. Сконцентрируйся только на алломантических пульсах.
Вин последовала его совету. Ей пришлось полностью уйти в себя, чтобы найти различия в пульсах. Один ощущался так, словно ударял в нее. Другой как будто с каждым ударом притягивал ее к себе.
— Один из них притягивает? — спросила Вин, открывая глаза. — Кельсер. А ты толкаешь.
— Очень хорошо, — сказал Марш. — Кельсер поддерживает горение железа, как я его и просил. Он делает это специально для нашей тренировки. А я, само собой, жгу бронзу.
— А они все такие? — спросила Вин. — Ну, я хочу сказать, все металлы можно отличить друг от друга?
— Да. Толкающий металл отличается от притягивающего алломантическими свойствами. На самом деле металлы по своей природе делятся на две группы. Например, олово тянет, а свинец толкает. Я не разрешал тебе открывать глаза.
Вин поспешно зажмурилась.
— Сосредоточься на пульсах. Постарайся определить их силу. Расстояние до источников. Можешь сказать, какая между ними разница?
Вин наморщила лоб. Она сосредоточилась, но ощущение металлов как будто… спуталось. Затуманилось. Спустя несколько минут сила пульсов по-прежнему казалась ей одинаковой.
