— Но кто-то же должен за вами присматривать, — беспечно бросил Доксон, наливая себе вина.
Он посмотрел на Хэма и нахмурился.
— По-моему, я знаю этот жилет…
Хэм ухмыльнулся.
— Я отрезал рукава от мундира.
— Не может быть! — со смехом воскликнула Вин.
Хэм самодовольно кивнул. Доксон вздохнул.
— Хэм, такие вещи стоят денег!
— Все стоит денег, — возразил Хэм. — Но что такое деньги? Физическое выражение некоей абстрактной концепции успешности. Я бы сказал, что теперь мы с этим жилетом в равных условиях.
Доксон закатил глаза. Из соседней комнаты послышался звук хлопнувшей двери, и до Вин донесся голос Бриза, поздоровавшегося с дежурившим подмастерьем.
— Кстати, Докс, — сказал Кельсер, прислоняясь к буфету. — Мне лично очень нужны эти самые «абстрактные выражения концепции успешности». Я бы хотел арендовать небольшой склад, чтобы встречаться с осведомителями.
— Это можно устроить, — сказал Доксон. — Конечно, при условии, что мы ограничим в расходах Вин. — Он вдруг замолчал и уставился на нее. — Что ты сделала со своим платьем, милая леди?!
Вин смутилась и заерзала на стуле.
«Наверное, это заметнее, чем я думала…»
Кельсер рассмеялся.
— Тебе придется привыкнуть к тому, что ее платья будут грязными, Докс. Вин снова взялась за работу рожденного туманом.
— Интересно, — сказал Бриз, заходя на кухню. — Могу я предположить, что на этот раз она не подралась со «стальным» инквизитором?
— Я старалась, чтобы этого не произошло, — ответила Вин.
Бриз подошел к столу и уселся с важным видом. И тут же ткнул дуэльной тростью в сторону Хэма.
— Вижу, мои интеллектуальные каникулы закончились.
Хэм улыбнулся.
— Я придумал парочку чертовски интересных вопросов и приберег их специально для тебя, Бриз.
— Просто умираю от предвкушения, — сказал Бриз и ткнул тростью в сторону Лестиборнеса: — Призрак, выпить!
Призрак поспешил принести Бризу стакан вина.
— Хороший парень, — заметил Бриз, беря стакан. — Мне даже почти не приходится подгонять его с помощью алломантии. Если бы все были такими!
Призрак нахмурился.
— Лучше бы тебе не играться с людями.
— Что бы могли значить твои слова, малыш? — удивился Бриз. — Ладно, будем считать, мы тебя поняли.
Кельсер демонстративно повел плечами и сказал:
— Не бери в голову, Призрак. Мало ли кому что нужно, шли бы они все!
Призрак кивнул.
— Фигня, конечно, типа как злиться из-за мухи в супе. И не такое бывалось.
— Эй, о чем вы двое болтаете? — осторожно поинтересовался Бриз.
— Да просто разбираемся между собой, — пояснил Призрак. — То ли надо как бы упираться, то ли нет.
— Ну да, как бы охота ли связываться, — согласился Кельсер.
— Всегда охота разобраться, — с улыбкой добавил Хэм. — Как бы надо ли репу чесать, или пусть себе наплевать.
Бриз, вытаращив глаза, повернулся к Доксону.
— Друг мой, похоже, наши компаньоны окончательно сошли с ума!
Доксон пожал плечами и сказал с абсолютно непроницаемым лицом:
— И не так бывалось.
Бриз открыл рот, а все остальные расхохотались. Бриз негодующе выпрямился, тряхнул головой и что-то пробормотал себе под нос.
Вин чуть не подавилась вином от смеха.
— А что ты сказал-то? Что это значит? — спросила она Доксона, когда тот сел рядом с ней.
— Понятия не имею, — признался Доксон. — Но прозвучало неплохо.
— Не думаю, что ты вообще что-то сказал, Докс, — со смехом заявил Кельсер.
— Нет, почему же, что-то он сказал, — возразил Призрак. — Только там смысла никакого не было.
Кельсер снова захохотал.
— Ну, это вообще характерно для Докса. Я давно заметил, что можно не слушать, что он говорит, и ничего не потеряешь… разве что пропустишь парочку его жалоб на то, что расходы слишком велики.
— Эй! — воскликнул Доксон. — Я что, должен напоминать, что кое-кто здесь отвечает за расходы? Если честно, то ваше обращение с золотом…
Вин улыбнулась. Даже жалобы Доксона звучали весьма благодушно. Клабс все это время сидел в стороне, у стены, с обычным своим суровым видом, но Вин заметила, что и по его губам скользнула улыбка. Кельсер встал, принес еще бутылку вина, наполнил стаканы и стал рассказывать о том, как проходит подготовка армии.
Вин чувствовала себя довольной. Понемножку прихлебывая вино, она время от времени смотрела на открытую дверь, ведущую в неосвещенную мастерскую. И ей вдруг на мгновение почудилось, что она видит притаившуюся в темноте фигурку — призрак напуганной девочки, полной подозрений, никому не верящей. Волосы девочки были короткими и грязными, она носила простую рубаху и широкие коричневые штаны…
Вин прекрасно помнила свою вторую ночь в лавке Клабса, когда стояла там, в мастерской, и наблюдала за людьми на кухне. Неужели это действительно была она? Неужели это она пряталась в холодной темноте, завидуя веселым людям, но не решалась присоединиться к ним?
Очередная шутка Кельсера снова заставила всех расхохотаться.
«Ты прав, Кельсер, — с улыбкой подумала Вин. — Так гораздо лучше».
Сама она еще не стала такой, как они… полностью такой. Шесть прошедших месяцев не до конца заглушили шепот Рина, и Вин до сих пор не умела верить так, как Кельсер. Но она уже начала понимать, хотя бы отчасти, почему Кельсер избрал для себя такой путь.
— Ну хорошо, — сказал Кельсер, переворачивая свой стул и садясь на него верхом. — В общем, похоже, что армия будет готова к назначенному сроку. Необходимо двигаться дальше. Вин, какие новости с бала?
— Дом Текиэль сейчас весьма уязвим, — ответила Вин. — Его союзники разбегаются, вокруг собираются хищники. Поговаривают, что долги и потеря доходов вынудят Текиэлей к концу месяца продать крепость. Они просто не смогут платить налоги на крепость лорду-правителю.
— А это уберет из столицы один из Великих Домов, — сказал Доксон. — Большинству членов Дома Текиэль — включая всех алломантов — придется переехать на дальние плантации, чтобы попытаться возместить потери.
— Отлично, — заметил Хэм.
Действительно, чем больше вельмож убралось бы из столицы, тем легче стало бы ее захватить.
— Но в Лютадели все равно остается девять Великих Домов, — напомнил Бриз.
— Но они уже начали резать друг друга по ночам, — возразил Кельсер. — Так что до открытой войны остается только шаг. Подозреваю, скоро мы увидим, как она разгорится… и любому, кто не захочет убивать ради главенства в Лютадели, придется на пару лет уехать из столицы.
