— Но ты ведь можешь не пользоваться алломантией, — сказала Вин.
Хэм покачал головой.
— Не знаю, смогу ли я.
— Из-за того, что она дает власть?
— Нет, из-за того, что она дает деньги, — честно ответил Хэм. — Убийца… или «свинцовая рука», как предпочитают называть нас вельможи, — самый востребованный из туманщиков. Опытный убийца может выстоять против полудюжины обычных людей, он способен поднимать тяжести, выносить большие нагрузки, двигаться быстрее других… Все это означает, что он один заменяет несколько человек. Соедини пару стрелков с пятеркой убийц — и у тебя уже есть небольшая армия. Многие готовы дорого платить за такую охрану.
Вин кивнула.
— Да, я понимаю, деньги могут соблазнять.
— Они не просто соблазняют, Вин. Моей семье не приходится жить в тесном многоквартирном доме с другими скаа, им не грозит смерть от голода. Моя жена работает лишь для того, чтобы создать видимость, прикрытие. В общем, для скаа они живут очень хорошо. Когда я заработаю достаточно, мы уедем из Центральной провинции. В Последней империи есть места, о которых большинство людей вообще не знает, — места, где любой человек с деньгами чувствует себя вельможей. Места, где можно ничего не бояться и просто спокойно жить.
— Это звучит заманчиво.
Хэм кивнул, сворачивая на улицу, ведущую к главным городским воротам.
— Этой мечтой меня заразил Кельсер. Он всегда говорил, что сам хотел бы этого. Но мне кажется, его слишком захватывает игра. Деньги не имеют для него особого значения. Дело в азарте. Он, например, услышал где-то, что лорд-правитель скрывает бесценный секрет в той тайной комнате… Если бы они с Мэйр уехали до того, как взялись за это дело… Но они не уехали. Не знаю… наверное, они просто не могли чувствовать себя счастливыми в безопасности.
Похоже, эта мысль увлекла его. Вин видела, как очередной «интересный вопрос» крутится в его голове.
«Его слишком захватывает игра…»
К Вин вернулись прежние опасения. Что будет, если Кельсер решит лично занять имперский трон? Наверняка он будет не так плох, как лорд-правитель, но… Вин прочитала уже изрядную часть дневника лорда-правителя. Он вовсе не родился тираном. Когда-то он был хорошим человеком. Хорошим человеком, чья жизнь пошла не по тому пути.
«Кельсер другой, — сердито одернула себя Вин. — Он все сделает правильно».
И все равно эта мысль не оставляла ее. Хэм мог не понимать, но Вин отчетливо видела все соблазны… Несмотря на развращенность знати, высшее общество притягивало, манило… Вин очаровывала красота, музыка, танцы. Но ее интересовало не то, что интересовало Кельсера. Вин не было дела до политических игр или торговых махинаций, но она все равно знала, почему Кельсер не хочет покидать Лютадель.
Именно это нежелание погубило прежнего Кельсера. Зато в результате родился новый, более решительный и менее самовлюбленный человек. По крайней мере, Вин надеялась на это.
«Конечно, когда-то его планы стоили жизни женщине, которую он любил. Может, поэтому он так ненавидит лордов?»
— Хэм, — осторожно спросила Вин, — а Кельсер всегда ненавидел вельмож?
Хэм кивнул.
— Да. Но сейчас его ненависть усилилась.
— Иной раз он пугает меня. Похоже, он готов убить всех, кем бы они ни были.
— Да, меня это тоже беспокоит, — согласился Хэм. — Еще и этот его одиннадцатый металл… он как будто намерен с его помощью превратиться в святого. — Хэм замолчал и внимательно посмотрел на Вин. — Не тревожься так. Мы с Бризом и Доксом уже говорили об этом. Мы готовы приструнить Кельсера, если возникнет необходимость. У него хорошие замыслы, просто его иногда заносит не туда.
Вин кивнула. Впереди уже виднелась обычная очередь людей, ожидавших разрешения пройти через городские ворота. Они с Хэмом молча миновали унылую группу рабочих, которых послали в доки, людей, трудившихся на пригородных фабриках и мельницах по берегам рек и озер, а также разных мелких вельмож, желавших немного попутешествовать. Каждый должен был иметь уважительную причину, чтобы покинуть город. Лорд-правитель строго контролировал все передвижения в своих землях.
«Бедняги», — думала Вин, шагая мимо оборванных детишек, тащивших ведра и щетки.
Наверное, им предстояло подняться на стену и отскрести лишайник, наросший на парапетах. Впереди, у самых ворот, какой-то чиновник вдруг принялся ругаться и сильно толкнул одного из стоявших в очереди рабочих. Скаа упал, потом поднялся и поплелся к концу очереди. Ясно было, что, если ему не разрешат выйти из города, он не сможет ничего заработать и его семья будет голодать.
Вин следом за Хэмом прошла мимо ворот по улице, идущей параллельно городской стене. В конце ее Вин увидела несколько больших зданий. Вин прежде никогда не рассматривала вблизи казармы городского гарнизона. Большинство воров предпочитали держаться от них на приличном расстоянии. Однако когда они с Хэмом подошли ближе, Вин была поражена мощью этих строений. Высокие шпили возносились над стеной, окружавшей казармы. Сами здания выглядели приземистыми и хорошо укрепленными. У ворот стояли солдаты, провожавшие враждебными взглядами каждого, кто оказывался неподалеку.
Вин приостановилась.
— Хэм, разве мы можем пройти туда?
— Не беспокойся, — ответил Хэм. — Меня в гарнизоне знают. Кроме того, все не так плохо, как кажется. Солдаты нарочно стараются выглядеть пострашнее. Как ты можешь догадаться, в городе их не слишком любят. Большинство солдат — скаа, то есть люди, которым в обмен на лучшую жизнь пришлось продаться лорду-правителю. И когда в городе случались бунты скаа, гарнизон обычно подвергался нападению. Потому здесь такие укрепления.
— Так ты знаком с этими людьми?
Хэм кивнул.
— Я ведь не такой, как Бриз или Кел, Вин. Я не строю из себя особенного. Я таков, каков я есть. Солдатам неизвестно, что я туманщик, но они знают, что я со «дна». Со многими тут я знаком много лет. Они постоянно пытаются уговорить меня надеть мундир. Людей вроде меня, тех, кто уже выпал из общества, проще уломать. Таких тут полным-полно.
— Но ты собираешься предать их, — тихо сказала Вин, увлекая Хэма в сторону от дороги.
— Предать? — повторил он. — Нет, это не предательство. Они наемники, Вин. Им платят за то, чтобы они сражались, и в случае бунта они без раздумий бросятся на друзей или даже родственников. Солдаты быстро учатся понимать такие вещи. Мы можем быть друзьями сейчас, но, когда дело дойдет до схватки, ни один из нас не станет колебаться и раздумывать: убивать или нет.
Вин неуверенно кивнула. Ей это показалось жестоким.
«Жизнь вообще такова. Сплошная жестокость. В этом Рин был абсолютно прав».
— Бедняги, — пробормотал Хэм, глядя на казармы. — Главное, что мы можем использовать их. Прежде чем отправиться в пещеры, я умудрился сагитировать нескольких ребят, что показались мне наиболее сообразительными. А остальные… Они сами выбрали свой путь. Они, как и я, просто пытаются сделать жизнь своих детей немного лучше. Разница только в том, что они добровольно решили встать на его сторону. — Хэм повернулся к Вин. — Ну что, хочешь немножко поучиться искусству работы со свинцом?
