Расстались каждый при своем мнении.
Зато по возвращении в камеру Карташа ждал сюрприз. С одной
стороны, приятный, а с другой – настораживающий своей загадочностью.
Карташу пришла дачка – непрозрачный полиэтиленовый пакет с
написанными шариковой ручкой его фамилией и номером хаты. Так что здесь никакой
ошибки не было. В пакете обнаружилось: пять блоков «Петра Первого», пять
жестяных баночек «Нескафе», сыр в нарезке, молотый красный и черный перец, три
баночки меда («Профилактика туберкулеза, – уважительно хмыкнул
Эдик, – знающий человек посылает»), несколько упаковок чая в пакетиках,
вяленая рыбка и кулек тыквенных семечек («А это от сердца, –
прокомментировал Дюйм. – То есть для»)… а на самом дне, каждая аккуратно
завернутая в обрывок газеты, десять малюсеньких бутылочек с алкоголем разной градусности,
таких, какие обычно стоят в минибарах приличных отелей.
– Богато, – задумчиво сказал Квадрат, разглядывая
неожиданно привалившее Карташу счастье. – Значит, говоришь, на воле у тебя
корефанов нет…
Карташ мигом вспомнил о Кацубе, но предположение отверг как
несостоятельное. Тем более, Эдик тут же возразил:
– Подкорм не с воли. Это кто-то из здешних. Во-первых, в это
время никто передачи носить не станет, подождут до завтра, а во-вторых – кто ж
пойло пропустит-то…
– А цирик, который принес, он что сказал? –
настороженно спросил Алексей. Это-то его и беспокоило: никто, ни одна живая
душа не могла ему послать такой царский подарок.
– Ничего не сказал, в том-то и дело. Карташ, мол, тут
обитает? Принимай, мол, для него гостинец. И даже ничего насчет претензий не
спросил.
– Это не подкорм, – заметил Дюйм, – хавки-то
точной нет… Это знаете что? Это «воробушек»
[16]
для нашего
уважаемого «вована». И зело богатый, надо сказать, «воробушек», человек знал,
что бедному узнику надо для подслащивания здешней пресной житухи…
– И кто его передал? Ответом было молчание.
– Ну… Как бы то ни было… – раздумчиво сказал Карташ. В
голову ему вдруг пришла шальная идея. А что, попытка не пытка… – Ладно.
Плевать. Нехай это будет кошелек. И, насколько я понимаю, денежек вдруг
оказалось в нем немало? Тогда, братья уголовнички, вот какое предложение у меня
к вам есть – от которого, как говорится, вы не сможете отказаться…
Собственно, с этого именно момента события и помчались
вперед – как поезд, отставший от расписания и теперь на всех парах нагоняющий
график.
Часть вторая. Крестовый остров
Глава 10
Азартные игры
Когда человеку просто предлагают деньги в обмен на услугу,
то человек может и отказаться – например, посчитав, что услуга слишком уж… как
бы это сказать… вопиющая. Потому что в мыслительном процессе задействован
один-единственный механизм: механизм сопоставления количества денег и уровня
услуги. Совсем другая история, когда человек уже должен тебе денег. И
желательно, чтобы сумма была побольше. Захарченко долги отдавать было всегда
страсть как неохота (а кому охота, скажите на милость?!). Особенно же неохота,
когда нечем. Короче говоря, в этом случае в умственную работу включаются уже
совсем другие механизмы. Эту нехитрую истину Леонид Шилов, соратник ныне
неутешного кремлевца Романа Борисовича Гаркалова, освоил давно и использовал
далеко не в первый раз. Сперва сделай человека твоим должником, а потом уж
начинай с ним переговоры. Тем более – переговоры на такую тему. Вопиющую, можно
сказать. Хотя должник и не догадается о ее вопиюшности.
Константин Захарченко охотно согласился на встречу с
москвичом – приятелем, как тот отрекомендовался, Сереги Грушина, давнего
знакомца Константина. Лет пять назад режимник Грушин из «Крестов» уволился,
теперь, дурила, сидит охранником при каком-то офисе в Выборге, получая, дай
бог, четверть от того, что он имел на своем посту в СИЗО. Однако сам Захарченко
Серегу поминал добрым словом – ведь именно хитрый режимник посвящал Костю в
кое-какие тонкости тамошней жизни. И если б не Грушин, спился бы Захарченко от
тоски и невеликой зарплаты. А так есть и кусочек хлеба с маслицем, и стимул не
бухать по-черному, – дабы не упустить ниточки и не потерять контакты.
Короче, встретился он с обходительным и открытым москвичом.
Посидели в кафе, потрендели с часок. Шилов проставился ужином, позадовал
какие-то дурацкие вопросы, выслушал в ответ обойму «Крестовских» баек.
А потом они переместились в казино. Захарченко легко дал
себя уговорить – стоило Шилову намекнуть, что он сегодня при деньгах и они
(именно они!) могут позволить себе немного лишнего. Благо перемещаться было удобно
– через дорогу. Стоит ли говорить, что никакой случайности в выбора места для
встречи не было и в помине?..
Казино это не считалось в Петербурге самым что ни на есть
элитным, для отборной клубной публики. Да, тех, элитных, почитай, и вовсе не
осталось – разве что какой-нибудь «Премьер» на Невском, да еще пара-тройка. Это
давно, в прошлом веке, на заре перестройки, когда казино только-только
открывались, а лишние денежки у граждан определенного сорта уже завелись – вот
тогда казиношники, бывало, понтовались и выдрючивались: только по клубным
картам или только при галстуках и пинжаках (бандитов, понятное дело, пуская и в
спортивных штанах). Теперь же, в эпоху конкуренции, они рады-радешеньки любому
клиенту, хоть в драном свитере, хоть в дымину пьяному, лишь бы клиент готов был
оставлять деньги за игорными столами.
Захарченко не привык ходить по казино, все же не теми
деньгами он располагал, чтоб ходить. А вот играть любил. Страсть к игре он
утолял на одноруких бандитах, и страстишка эта имела над ним прямо-таки
монархическую власть – то есть абсолютную. Иногда он здорово проигрывался,
из-за чего не раз до смерти ругался с женой – сведенья верные.
Шилов изменил внешность, но излишне не напрягаясь. Никаких
париков, накладных усов, очков с простыми стеклами – это все атрибуты дешевых
фильмов про шпионов. Нет. Главное – он изменил образ и, соответственно, общий
стиль. Перемена образа изменяет человека сильнее, нежели перемена внешности.
Что касается Шилова, то его привыкли видеть в респектабельной упаковке, одетого
по высшему шику, ступающего уверенной походкой. А сейчас он выступал в образе
свободного, но при этом преуспевающего художника. Одетого небрежно, но
недешево. В походке появилась разболтанность, во взоре – наглость, граничащая с
вызовом. Какой-нибудь знакомый Шилова, столкнись они с ним случайно, наверняка
мазнет взглядом и не узнает. Да и узнает – невелика беда… хотя и нежелательно.
Пробило девять вечера, и народу в казино уже было немало.
Поменяв деньги на фишки, они взяли по бокалу бесплатного пива, немного посидели
в баре, походили по залам и остановились у одной из рулеток. За него и присели.
Шилов, чтобы завести клиента сильнее, поделился с ним
системой, якобы верно приносящей выигрыш. Любой человек, склонный к азартным
играм, верит в миф о том, что может существовать никем еще доселе не
высчитанная система. Даже умные люди покупаются на эту чушь, чего уж говорить
про остальных. А предложил Шилов из розыгрыша в розыгрыш ставить на одну и туже
полудюжину, каждый раз неизменно повышая ставку чуть больше, чем вдвое.
Дескать, хоть раз, да повезет, и тогда одним ударом можно отыграться и даже
остаться в выигрыше.
