Что остается?
Остаются бомбы, яды и прочие достижения науки и техники,
приходящие вместе с посылкой для арестанта. Шилов остановился наядах. Ничего
сложного – никаких там навороченных препаратов, которые проникают в кровь
сквозь поры кожи, стоит только прикоснуться к отравленному предмету.
Обыкновенное снотворное, которое принимают внутрь. Перорально, ежели
по-научному… Ну, не совсем обыкновенное: таким зельем в ихних зоопарках усыпляют
отживших свое слонов и носорогов. Десятая доля миллиграмма – и человек
отправляется в гости к Самому Главному Прокурору…
Опять же – но. Как доставить такую посылку? Самое главное
препятствие – любая передача проходит через множество загребущих рук. Отведают
цирики по наливному яблочку, и привет. Гора трупов. Расследование выяснит, для
кого именно предназначалась посылочка, и – смотри пассаж о слухах. И даже если
посылка дойдет до адресата в целости и сохранности, то тогда вместе с объектом
передохнут все сокамерники Карташа (еда из передач идет на общий стол, сие есть
закон, и никто его нарушать не будет), а этого Шилов не хотел. И не потому, что
было жалко сокамерников-уркаганов: опять начнется расследование, и – смотри все
тот же пассаж.
Короче: отравленный предмет приговоренный Карташ должен
получить в целости и сохранности, в собственные руки, и начать употреблять
лично, ни с кем не делясь. Употребит немного, назавтра сдохнет, и ни один
тупоголовый судебный патологоанатом не станет заморачиваться углубленной
экспертизой, так и напишет резюме: «смерть от обширного инфаркта». Так что это
может быть за предмет!
И Шилов придумал.
Захарченко пришел на добрых полчаса раньше и, дожидаясь
назначенного времени, сперва прогулялся в сторону рынка, потом перекурил на
лавочке автобусной остановки – Шилов видел его из окна. То, что он явился с
таким запасом, говорило о его крайней заинтересованности во встрече. Ну еще бы
– почуял запах денежек! Должник, конечно, должен был сообразить, что от него
попросят некую услугу.
Ага. Захарченко взглянул на часы, выбросил окурок и
направился к дому.
Через пять минут задребезжал звонок.
Глава 11
«Дорогая передача…»
– Конспиративная явка? – оглядевшись в прихожей,
хохотнул Захарченко. Это нервный смешок выдал его волнение.
– Она самая, – не стал спорить Шилов. – Это
квартира моей тетушки. Старушка переехала в деревню, хотела сдавать квартиру,
да я отговорил. Напугал историями про плохих съемщиков, которые превращают
жилплощадь черте во что, а потом пообещал, что стану материально помогать в ее
деревенской жизни. Ну и оставила она ключи мне. Ну, вы же, как мужик мужика,
должны меня понять. Необходимо иногда отдохнуть от жены в компании веселых
девушек.
– Нечасто, вижу, здесь бываете? – заметил Захарченко,
проходя в кухню.
«Неученый еще в хитрых делах, – подумал Шилов. –
Не знает простой истины: излишнюю наблюдательность следует всегда держать при
себе. А то, бывает, боком выходит».
– Нечасто. Дела, дела, не до маленьких шалостей пока. Ну, мы
и без лялек неплохо время проведем, не так ли? – Шилов достал из
холодильника бутылку «Русского стандарта» и незамысловатый набор закусочной
снеди: сыр, лечо, колбасу, два пластиковых контейнера с готовыми салатами. На
столе уже лежали купленные им сегодня два набора одноразовой пластиковой
посуды.
– За продолжение знакомства, – предложил Шилов, разлив
водку по стаканчикам.
– За продолжение.
Это вчера в кафе он вынужденно соблюдал правила приличия.
Захарченко пил сейчас по-мужицки, как привык: высоко запрокидывал голову и
вливал в себя водку, как в воронку, только кадык ходил ходуном.
– На службе-то как? – задал Шилов разогревочный вопрос.
– А чего ей сделается. Служба идет, зэки сидят, мы сторожим.
– Тяжело?
Константин пожал плечами.
– Обычно. И привычно… Ну… это… давай еще по пятьдесят
капель?
– А то.
Налили, выпили, закусили. Водка аккуратненько легла на
вчерашнее, и по телам разлилась приятная истома.
– Бр-р-р, – сказал Шилов. – «От сумы и от тюрьмы»,
и все такое – это понятно, но не дай бог…
– Так а что такого-то, – Захарченко поковырялся вилкой
в салате «Греческий», положил в рот кусочек сыра. – Живут же.
– Ну… Не знаю. Уголовники, феня, опускалово… Нормальный
человек разве выдержит.
Он потянулся за колбаской и пропустил взгляд, который бросил
на него Костя.
– А ты думаешь, в крытку попадают исключительно рецидивисты?
Сам ведь сказал: «от тюрьмы и от сумы…» Так что обычные люди тоже сидят и не
кукарекуют…
– Ну, а мы лучше выпьем.
– …А в общем, ты прав, – вдруг жестко сказал
Захарченко, когда зажевали следующую рюмашку. – «Кресты» – это в натуре
другой мир, бляха-муха. Там не так, там даже язык другой… Но ничего, боремся.
Вор не пройдет.
– Хотя, если человек сильный, со стержнем внутри… понимаешь,
о чем я?
– Чего ж не понять… – кивнул Костя. – Только вот что я
скажу: даже против лома можно найти прием. И обламывают там любые стержни,
стоит только намекнуть кому надо.
И под очередной тост он поведал несколько кошмарных историй
из серий «Раздавленные крыткой» и «Я – вор в короне», где воровские авторитеты
мановением мизинца приказывают шестеркам зачмурить любого не приглянувшегося им
бедолагу, старые урки насмерть бьются с бритоголовыми бандитами, отстаивая
прежние понятия, а те насаждают новые порядки, и поэтому бунты имеют место
примерно раз в неделю…
Ну, не с таким смаком, разумеется, поведал – столичный гость
ведь тоже не дурак и лажу почувствует. И все равно прикольно было нести пургу.
Захарченко понимал, что этот орел не просто привет передал от Сереги Грушина и
по доброте душевной в первый же день накормил-напоил случайного знакомого.
Вчера, блин, Захарченко – будем честными – позволил себе быть угощаемым. И
совершенно напрасно. Да еще и денег остался должен уйму. А вот это вообще уже
никуда не годится. Работая в «Крестах», он на собственном опыте знал, что
халявы не бывает, за все надо расплачиваться, а вне службы, на воле, вишь ты,
расслабился. И московский орел как пить дать потребует вернуть должок, причем
наверняка не деньгами, а услугой. Вот Костя и подпустил в голос трагизма,
расписывая ужасы СИЗО, чтобы гость понял: любую услугу, связанную с его
службой, выполнить будет ох как затруднительно. Дескать, кровь проливаем,
живота не щадим в боях с уркаганами…
– …поэтому на полу в каждой галере, – это коридоры в
«Крестах» так называются – желтой краской полоса нарисована, по этой полосе
заключенные на допросы ходят. Шаг влево, шаг вправо, и – сам понимаешь…
– Ужас, – согласился Шилов, и непонятно было, поверил
он байкам или нет. – Собственно, так я и полагал… Вот почему у меня к тебе
дело есть.
