– Слушай сюда внимательно, – тихо проговорил курильщик,
наклонившись к огню. – Тебя будут мочить. Сегодня. Хочешь узнать, чего к
чему, договорись с дубаком, чтобы нас оставили на пять минут после прогулки.
И, затянувшись, отвалил в сторону.
После чего Карташ и сам закурил. Вот те, бабуська, и Юрьев
день… И как прикажете на это реагировать? Розыгрыш? Непохоже. Но кто, зачем,
откуда этому-то известно? В вопросах можно было легко запутаться, как рыбе в
сетях.
Карташ с нетерпением дождался конца прогулки. Вертухай, к
счастью, был, что называется, свой – Володя, тот самый прапор, которого Карташ
уберег от заточки, но Алексей решил пока не тратить его «долг», приберечь на
потом, и поступил, как обычно поступали в таких случаях.
– Командир, – шепнул Карташ Володе, пропустив вперед
себя в дверь остальных гуляющих. – Дай нам с товарищем подышать минут эдак
пять-десять. Пять пачек «Петра», по рукам?
Володя, для вида поразмыслив секунд эдак десять, кивнул.
Когда дверь закрылась и Карташ с таинственным доброхотом остался наедине,
давешний курильщик подошел, посмотрел глаза в глаза.
– И кто меня собирается мочить? – спросил Карташ
напрямик.
– Я, – ответил незнакомец. И взмахнул рукой.
Если б он не решил покрасоваться с ответом, то не подарил бы
Карташу мгновение, и Алексею не на что было бы рассчитывать. Но худощавый не
удержался от эффектного ответа.
Хотя, быть может, сработал рефлекс, выработавшийся у старлея
за время вэвэшной службы – общаясь с уркой, особенно наедине, даже если он,
парализованный, лежит в коме, примотанный ремнями к кровати, следует быть
начеку, держать ухо востро и ежесекундно ждать подлянки. А в том, что перед ним
именно уголовник, более того – рецидивист, было ясно с первого взгляда.
Алексей отшатнулся ровно в тот миг, когда в выскользнувшее
из рукава в ладонь незнакомца узкая полоска металла устремилась к его животу, и
заточка прорезала лишь воздух.
Наверное, по уму следовало тут же заорать во всю глотку,
призывая на помощь прапора. Но ум еще не успел включиться в происходящее, пока
работали одни инстинкты. И подчиняясь им, Карташ подбил руку противника под
локоть, одновременно всаживая колено ему в пах.
Противник явно не ожидал такой прыти. Он охнул и согнулся
пополам, хотя заточку и не выронил. Особо не мудря и помня о правилах камерного
боя, точнее – от отсутствии таковых, Алексей от души врезал ногой по голени,
завалил этого долбанного курильщика – «перо» наконец-то вывалилось из ладони,
брякнуло о бетон – и начал метелить кулаками по голове.
Карташ что-то кричал при этом, какие-то крики само собой
вырывались из глотки. Наверное, поэтому вскоре в пенал для прогулок ворвались
двое и оттащили Алексея. Это был вертухай и опер Эдик.
– Зарезать хотел, сука, – тяжело дыша, выговорил
Карташ. – Вон заточка валяется. Слушайте, да что это за херня у вас тут
твориться?! Шагу нельзя ступить, чтоб на идиота с пикой не напороться!
– Главное, чтоб не на саму пику, – сказал Эдик, присев
возле поверженного мочилыцика. – В качественный нокаут ты его отправил.
Хорошо, я притормозил на минутку потрендеть с гражданином прапорщиком, а то бы
такой цирк пропустил…
Гражданин прапорщик растерянно вертел головой, переводя
взгляд с человека на полу на Карташа, с Карташа на Эдика.
– ЧП, это ж ЧП, доложить надо… – как и тогда в галере
забормотал он, с места, однако, на этот раз не двигаясь.
– Абзац, короче, – выпрямившись, сказал опер. –
Кто это?
– Понятия не имею, – сказал Карташ. – Впервые
вижу.
– Он не сказал тебе ничего вроде: «Это тебя за кореша мого
лепшего»?
– Ни хрена он не сказал.
Володя, наконец собравшись с мыслями, надумал бежать – не
иначе, за подмогой. Но Алексей остановил его: возникла одна идея.
– Давай-ка пошепчемся, – сказал Алексей, силком отводя
вертухая в сторону. – Я тебя еще ни о чем не просил за тот случай,
помнишь? А вот теперь просьбочка образовалась. Народу же сейчас мало сидит, у
вас же есть поблизости хоть одна незаселенная хата, а? Нам бы с товарищем
киллером уединиться на полчасика. Не боись, в живых мы его оставим…
– Не, – обалдело замотал головой Володя. – Ты чего,
тут же ЧП, куда я вас…
– Слышь, Володя… – сказал Алексей ровным голосом
Горбуна-Джигарханяна и приблизил лицо почти вплотную к носу юнца. –
Володенька! Ты чего, не догоняешь? Не надоело в прапорах-то ходить? Через
десять минут ты доложишь на пост, или куда там надо доложить, что в очередной
раз самолично предотвратил кровопролитие и смертоубийство, на этот раз среди
контингента, действуя грамотно и в соответствии с инструкциями. Во второй,
заметь, раз предотвратил! Понял? Десять минут. Дай нам десять минут!
Не сразу, но до прапора наконец дошло, и в его глазенках
зажглись звездочки. Звездочки, как минимум, лейтенанта. Ну и нехай мечтает,
вьюнош. Самое большее, на что он может рассчитывать, это повышение до старшего
прапорщика, и то вряд ли. Скорее, уж повысят в должности, но уж никак не в
звании…
…Звуки, которые раньше были обыденностью, сейчас отдавались
в нервах: далекий грохот запертой за кем-то двери, чьи-то голоса наверху,
грохот шагов по металлу ступеней. В любой момент кто-нибудь мог вывернуть из-за
угла, и от этого было не по себе. Прапор провернул ключ в замке, открыл дверь
(«А ручки-то дрожат», – заметил Карташ, сам ощущая как колотится сердце и
в кровь вливается адреналин.)
– А чего хата пустая? – мимоходом спросил у него
Алексей.
– Так это… – губы Володи прыгали, как на морозе. – Тут
трое сидит, одного в суд повезли, утром еще, другого куда-то на следственный
эксперимент. Вот и… это… пришлось третьего перевести в другую камеру, пока те
не вернутся.
Алексей приостановился, насторожившись:
– Зачем?
– Ну… одиночных-то камер нет… Запрещены одиночки-то… А этот
один остался…
Они втащили внутрь, держа под мышки, обвисшего пленника.
– И поэтому парня тягают туда-сюда?
– Ну а как иначе.
– Сильно…
Вертухай торопливо запер за ними дверь. Камера, в отличие от
«четыре-шесть-*», содержалась далеко не в идеальном состоянии, но озираться и
разглядывать времени не было.
– Куда его? – быстро спросил Карташ.
Все же специалистом как по приведению подследственных в
чувство, так и по выколачиванию у них признаний был в их спайке не он, а Эдик.
Ему и банковать.
– На пол кладем, на спину, – распорядился Эдик. –
Эх, жаль подручных средств маловато. Противогазик бы сюда – мигом бы распелся.
Аттракцион «слоник», не слышал?
– Не-а…
