– Но дачки хоть шлют?.. Ладно, плевать. Пой дальше.
– А че дальше-то?
– Че, че, через плечо! – взвился Эдик…
И запнулся. И в самом деле: че?..
– Кто сынка Гаркалова успокоил? – поспешил ему на
выручку Карташ.
Этот вопрос он задал наугад – видел, что Эдик теряет ритм
допроса, а ничего другого в голову не пришло.
Но Башан вдруг дернулся, как от очередного удара, и даже
инстинктивно попытался отползти от мучителей подальше.
– А Димона что, грохнули?! – хриплым шепотом спросил
он.
Опа! Вот это номер! Подельнички заказали Башану Алексея, а
зачем, почему его надо убить, объяснить не потрудились? Молодцы ребята…
– Ну-ка дурку не валяй мне! – подхватил Эдик,
многозначительно глянув на Алексея. – Скажи еще, что не в курсах!
– Это не я… – залепетал Башан. – Дочкой клянусь – не я
его… – И почти заорал: – Как я мог Димона шлепнуть, ну как, если я в «Крестах»
сижу?!
– Тихо, бля! – придавил ему рот Эдик. А когда тот
затих, проникновенно спросил, убравши ладонь: – Чего ж ты, милый, так
перепугался-то? По-моему, тебе еще никто обвинительное заключение под нос не
сует…
– Ага… – Башан посмурнел. – Димон именно так и говорил…
Быстро, но аккуратно, как проводят хирургическую операцию в
полевых условиях, Алексей и Эдик, играя без предварительного, что называется,
сговора, по схеме «нам все известно», выпытали из «уголка» некоторые крохи,
каковые не столько проясняли ситуацию, сколько еще больше все запутывали.
В переводе с примитивного языка, история выглядела так. Чуть
меньше года назад что-то изменилось в поведении Димочки Гаркалова. Никто из
«сослуживцев» этой перемены не заметил… кроме Башана. Башан всегда чутко
принюхивался к малейшим нюансам в настроении шефа, поскольку, будучи его «замом
по общим вопросам» (знающие люди понимают), в полной мере отдавал себе отчет,
что без благодетеля такой халявной службы ему больше не обломится. Завязать с
уголовным прошлым хотелось до усрачки, равно как хотелось и подольше оставаться
порученцем при Гаркалове-младшем, замом, который занимается разруливанием чисто
бандитских вопросов. Так что Башан, как вышколенный не одним поколением предков
слуга, старался предугадать желания, проблемы и вообще эмоциональный фон
патрона, дабы вовремя помочь, посоветовать, а то и уберечь от опрометчивых
шагов. И вот с какого-то момента он стал подмечать в поведении шефа перемены и
поначалу решил было, что Димон вновь сорвался, подсел на «джеф». Очень уж
похожими были симптомы: Гаркалов выглядел постоянно возбужденным, потирал
ручки, мог замолкнуть на полуслове и надолго задуматься, в уме что-то
просчитывая и комбинируя. Понаблюдав за ним пару недель, Башан понял, что –
нет, к экспериментам с наркотиками Дима не вернулся, а задумывает, не иначе,
новое дельце. Тогда он принялся осторожненько прощупывать почву: что за фигня,
типа, и чем это нам грозит. Дима молчал, как танк без топлива, но однажды
обмолвился на каком-то банкете:
– Во, Башан, бля, скоро совсем иначе заживем. Абрамовичу с
Ходором на бедность подавать будем, даже папашку моего мохнорылого за пояс
заткнем… Выгорит, жопой чую – выгорит!
Парень, в общем-то, жадный и недалекий, Башан, тем не менее,
стремался прожектов, сулящих в туманной перспективе агромадные проценты, и
подсознательно следовал народной мудрости: где большие бабки, там и большие
проблемы, о чем он и попытался аккуратно патрону втолковать. Однако зенки
патрону застлал грядущий белый снегопад из черного нала в образе зеленых
президентов, и плевать ему было на всяческую мудрость.
Однажды, совершенно случайно, Башан увидел Диму в компании
незнакомых челов. Дело было в конце лета, прохладным утром, проходил это он
мимо Московского вокзала, пешочком возвращаясь домой после бессонной, сугубо
деловой встречи и попутно выветривая из организма остатки алкоголя, и на
стоянке перед вокзалом вдруг срисовал знакомую внешность. Благодетель сидел на
пассажирском месте в двухдверном «мерсюке»-кабриолете кричаще-алого цвета
(«только педрилы на таких ездят»), за рулем помещался седовласый полноватый тип
лет шестидесяти, а на заднем сиденье вольготно расположилась роскошная бикса с
длинной коричневой сигаретой в пасти. Ни внешность рассмотреть, ни возраст ее
определить Башану не удалось – тетка была в огромных темных очках и пестром
головном платке, завязанном под подбородком и скрывающем половину бледного
фейса. Единственное, что мог сказать про нее пленник, это: «Упакована лялька на
лям баксов, да и трахают ее, видать, каждую ночь, потому как довольная и гордая
была, сучка, как королева».
Оба попеременно что-то втолковывали Димону, терпеливо и
обстоятельно, точно воспитывали детеныша-дауна, но Димон, надо сказать,
выглядел паршиво. Смотрел невидяще прямо перед собой и был с лица совсем
спавши, ну точно мелкий барыга, который занес отмороженной крыше месячную долю,
отдал, а в конверте вместо бабла – нарезанная газета…
Башану стало крайне неуютно. И не потому, что шеф отчего-то
не взял его с собой на эту стрелку – вовсе нет… Просто Башан десятым чувством
ощутил вдруг явственную, почти осязаемую угрозу, исходящую от парочки в
кабриолете. А потом он обратил внимание на два громадных джипа с тонированными
стеклами, мирно припаркованных один впереди, другой позади «мерса», струхнул
окончательно и поспешил убраться подальше.
С этого момента поведение шефа опять изменилось. Димка стал
замкнутым, угрюмым и еще более задумчивым, но когда Башан подрулил к нему с
конкретным вопросом – не нужна ли, мол, его помощь, улыбнулся, хлопнул зама по
плечу и сказал:
– Не ссы, прорвемся. Обвинительное заключение нам пока никто
не предъявлял.
А потом случилась та глупая свара на заправке, когда
какой-то урод на дешевом «фольксвагене» едва не помял крыло Гаркаловскому
«БМВ», а Башан предельно вежливо выразился в том смысле, что надо глаза
протирать, пока их, урод, тебе в задницу не засунули по очереди, а урод вдруг
вытянул монтировку из-под сиденья и попер на Башана, едва не обсераясь от собственной
смелости…
Короче, и вот Башан в «Крестах».
Больше из него вытянуть ничего не удалось, тем более, что на
пороге возник трясущийся прапор Володя и настоятельно попросил всех на выход…
На выходе Эдик обернулся к Башану и участливо спросил:
– Слушай, дорогой, а откуда у тебя фингал на скуле?
– На прогулке поскользнулся, – незамедлительно
последовал угрюмый ответ. – Два раза.
– За сигаретами не забудь заглянуть, – сказал Карташ
прапору. – И, это… спасибо, в общем…
Дюйм же, внимательно выслушав историю об этом приключении,
обрадовался неимоверно.
– Ну вот и покупатель отыскался, а вы говорили… Ясный перец,
папаша Гаркалов против тебя лично, – он показал на Карташа, – ничего
не имеет. Ему втемяшилось отомстить убийце, и он, конечно, уверен, что убивец
ты. И вот какая комбинация выстраивается… Теперь представим, что папаше
докладывают, будто бы есть сомнения. И главное – есть и способ разобраться,
подставили ли бедолагу-вэвэшника или это все же он, гад такой, сына завалил. Но
если подставили, значит, живет на свете сволочь, которая затеяла игру против
Гаркаловых. Захочется ему узнать, кто против его семейки химичит, как думаете?
Во-о, то-то. Теперь. Что у нас есть? Откровенно говоря, есть мало чего. На
руках у нас мизер. Но и с мизером играют и выигрывают. У нас имеется автомобиль
с насквозь фальшивыми номерами. Его мы, разумеется, не найдем, но сам факт его
существования говорит о многом. Дальше. У нас имеется подозрительный хрен из
гостиницы. Да, улик против него никаких, и отсюда мы их никак не добудем, даже с
помощью всех друзей Эдика. И вообще, единственный способ, что-нибудь добиться
от этого подозрительного – развязать ему язык. Что, увы, возможно лишь путем
применения насквозь незаконных методов дознания.
