Едва сложившаяся картина всего происшедшего с ним,
развалилась вмиг.
На бумажке в клетку было написано от руки:
Ал-й!
я здесь
скор, вытащу
молчи
все буд. отл. и опять поедем на рыб-ку
ребенок капитана ЖИВА ЖИВА!!!
Вопль души, иначе не скажешь…
Но кто вопит?
Писалась малява в явной спешке, на какой-то мягкой
поверхности – должно быть, прямо на колене, причем отвратно работающей
шариковой ручкой, но почерк был характерный, летящий, с резкими завитушками у
строчных «у», «з», «д», «в»… Подписи не было. Вместо нее под текстом помещалось
шаржевое изображение хулиганской кошачьей морды, нарисованной несколькими
резкими, отрывистыми линиями. Быстрый, небрежный набросок – но даже в этом
незаконченном виде проглядывал, проглядывал сквозь котячьи черты четкий
человеческий образ, причем образ знакомый и ненавистный…
Карташ словно в ступоре пребывал. Что еще за «рыб-ка»?
Рыбалка? На рыбалке последний раз он был вместе с Кацубой. Ах, вот что за
человек изображен в образе кота – Кацуба! Ну да, именно он, гнида… Значит,
малява от него?
Хренотень какая-то… И, главное, как понимать «ребенок
капитана ЖИВ ЖИВ»?!. И почему этот «ребенок капитана» подчеркнут?
Шифр, никаких сомнений. Это какой-то код. И что, Алексей
должен его разгадать? И как, позвольте спросить?! Без ключа, без подсказки!
Ребенок капитана… Какого такого капитана? Гранта? Немо? Или
одного из Двух Капитанов?
Да черт бы подрал эти спецслужбы с их шпиономанией! Алекс –
Юстасу, мать вашу!
Ширкнула по металлу заслонка «глазка», и через секунду в
замке громко заворочался ключ.
– Карташ, на выход давай! – сказал цицик. –
Пальтишко возьми. Приехали за тобой…
Алексей почувствовал, как в желудке у него что-то
оборвалось. – Кто?..
– Агния Барто, блин! – рявкнул сержант. – То ли
переводят куда-то, то ли еще что… Я знаю? Так что сигареты с мылом и зубной
щеткой бери, если есть. Разрешено.
…Опять запиликал телефон. Родион Крикунов, вор по кличке
Пастор, посмотрел на дисплей и нахмурился: номер звонившего не высветился. Он
поколебался, но все же нажал кнопку с зеленой трубкой, поднес аппаратик к уху…
и стал молча ждать. Если абонент хочет остаться инкогнито, тогда пусть первым и
говорит.
– Родион Сергеевич, здравствуйте, – сказал в трубке
веселый бархатный голос. – Вы слушаете?
Пастор почувствовал, как непроизвольно поджались пальцы ног.
Он узнал этот голос. Блядь, и неужели он испугался?!
Ну… не то, чтобы испугался… но насторожился, правильно?
– Слушаю, – сказал он ровным голосом.
– Узнали, Родион Сергеевич?
– Узнал.
– Вот и славненько. Есть у меня к вам одна нижайшая просьба.
Помните, с полгодика назад мы…
Несколько минут Пастор слушал своего собеседника, в нужных
местах вставляя: «Да…», «Известно…», «Нет…», «Карташ? Нет, точно нет…»,
«Понял…» Когда разговор закончился, Родион Крикунов некоторое время без всякого
выражения смотрел на погасший экранчик, потом аккуратно положил его в карман
пиджака и нервно потер подбородок…
Глава 24
Старые знакомые и лица новые
Вдоль по набережной пронизывающий ветер гнал поземку, редкие
пешеходы кутали носы в воротники и, судя по всему, кляли на чем свет стоит
питерскую погоду. А в салоне «газели» было тепло, хоть и накурено жутко. Когда
за ними закрылись ворота «Крестов», Карташ вдруг почувствовал свободу. Блин,
вот, оказывается, что это за сладкое слово такое…
Хотя, говоря непредвзято, никаких причин чувствовать себя на
воле у Алексея не было. Всю дорогу, пока его оформляли и вели до «газели», он
лелеял надежду, что в машине его встретит Кацуба. Бред, понятно, но отогнать
навязчивую мысль было невозможно.
Разумеется, в салоне никакого Кацубы не обнаружилось. Все
было хуже: в салоне Карташа ждал, нервно улыбаясь, следователь Малгашин в
компании молчаливого безликого типа. Тип был одет в цивильный двубортный
костюмчик, но разве выправку боевого пса скроешь гражданской одёжей? Так что –
какая уж тут свобода… Тем более, что едва они выехали за ворота СИЗО, на
запястьях Алексея защелкнулись наручники. «Так, на всякий случай. Не
переживайте, порядок такой, потом сымем», – объяснил Малгашин. И откинулся
на спинку креслица.
Салон «газели» был оборудован под крохотный кабинет в
спартанском стиле – не иначе, для допросов: жесткие кресла вдоль стен,
металлический столик с пластиковой пепельницей, привинченный к полу. Окна
забраны решеткой и занавешены, равно как решетка и занавеска отделяли салон от
водителя. Безликий тип сидел возле откатывающейся дверцы и тупо смотрел прямо
перед собой. Точь-в-точь обдолбанный, честное слово. Хотя – дверь-то
прикрывает…
– Как вам там живется? – не преминул задать дурацкий
вопрос следователь Малгашин, когда «газель» стала набирать ход.
– В натуре курорт, гражданин начальник. Век воли не
видать, – последовал от Карташа вполне адекватный ответ. – А куда мы,
собственно, направляемся?
– Жалоб нет? На режим, на обращение, на сокамерников? –
перечисляя скучным голосом, Малгашин выложил на столик зажигалку, сигареты (все
то же доподлинно аглицкое «Собрание»), ручку и бумагу. – Нет? Ну и
ладненько… Не бойтесь, господин Карташ, скоро вы вернетесь на свой курорт. А
направляемся мы на квартиру к покойному Дмитрию Гаркалову У нас, видите ли,
появились новые данные. И требуется небольшой следственный экспериментик,
ничего эдакого, уверяю вас…
– А это тогда зачем? – быстро спросил Карташ и кивнул
на пакет, в который свалил бритву, зубную щетку и прочую фигню личной
гигиены. – Если скоро вернемся?
– Ну, – выпятил нижнюю губу Малгашин, – а вдруг
эксперимент затянется?
Карташ почувствовал легкий озноб.
Так. Что еще за эксперимент? Если он правильно понял,
Малгашин имеет такое же отношение к убойному отделу, как сам Алексей – к Армии
Спасения…
И куда, в таком случае, они едут?.. Будем надеяться, не в
лесок под городом, где его ждет ямка в стылой земле и пуля в затылок. Для
чего-то Карташ пока нужен этим типам, кем бы они не являлись. И типы явно
торопились. Явно были чем-то озабочены…
Малгашин закурил сам, пододвинул пачку Карташу жестом
показал, мол, закуривай, не стесняйся. Алексей неуклюже, наручники мешали,
вытащил свои – они хоть попроще, зато проверенные. Мало ли что мог подмешать в
табачок гражданин начальник. И то, что он первым взял сигарету из пачки, еще
ничего не доказывает. Как раз таки наоборот… Это в прошлый раз Карташ угощался
без сомнений и задних мыслей – тогда он принимал гражданина начальника за
простого, затюканного службой следака. Принимал… пока не появились основания
считать, что не все так просто. А раз непросто – лучше поостеречься и быть
начеку.
