– У вас было много времени подумать, – сказал
Малгашин. – Единственный плюс тюрьмы – думай себе, сколько влезет… Вы обо всем
хорошенько подумали?
– Можно сказать так, что и обо всем, – настороженно и
несколько коряво ответил Карташ. – Можно сказать так, что и хорошенько.
– То есть, ваши слова следует понимать, как согласие
сотрудничать со следствием?
– Почему бы мне не желать сотрудничать со следствием, –
хмуро сказал Карташ, – когда я невиновен, а стало быть заинтересован в
установлении личности преступника не меньше, чем следствие?
Малгашин пристально и цепко глянул на него. Какое-то время
поизучал, будто впервые видит. «Газель» мягко покачивалась на неровностях
дороги.
– Ну ладно. Тогда… приступим, Алексей Аркадьевич? Начнем
прямо здесь, не возражаете? А протокольчик столь вами любимый позже нарисуем,
когда на место приедем. Насколько искренне ваше желание сотрудничать со следствием,
проверить легче легкого.
Карташу вдруг пришла идиотская мысль, и он спросил:
– А позвольте полюбопытствовать: вы в каком звании?
Малгашин отчего-то насторожился и посмотрел на него,
прищурившись:
– Ну, вообще-то, майор. А что?
– Да так… Всего лишь интересно.
В самом деле, мысль была идиотская. Просто из головы не шел
этот «ребенок капитана» из малявы, который по какой-то причине оказался жив.
Малгашин раздраженно пожал плечами и бросил себе на колени
портфель, достал из него продолговатый конверт желтой кожи, о двух кнопках.
Кнопки чпокнули, отмыкаясь. Малгашин вытащил из конверта несколько фотографий,
один из снимков подвинул по столу к Карташу, другие пока оставил у себя.
– Что вы можете сказать по этому поводу? – спросил
следователь.
Начинается… Что там? Еще какие-то улики, забивающие
последний гвоздь в гроб Карташевой невиновности?..
…Шилов заметил микроавтобус-«автозак», когда тот поворачивал
на Кантемировскую, отыскал глазами и «тойоту», пристроился на расстоянии трех
машин от тачки, где ждал своего часа киллер со снайперским автоматом. И
мысленно водилу «тойоты» похвалил. Тот держался грамотно, на приличной
дистанции, на глаза шоферу «автозака» не попадаясь, но и не упуская из виду. А
потом Шилов нахмурился. «Автозак» держал курс куда-то на север Питера, в
новостройки. Интересно, какого черта. Ну да и ладно. Так даже лучше – меньше
машин, меньше свидетелей. Скоро все закончится и, зачистив исполнителей, он
сможет наконец уехать из этого городишки. Вернуться в столицу.
Погруженный в наблюдение за габаритами «тойоты», он не видел
темно-синюю «десятку», мирно катившую машинах в пяти позади.
…Алексей взял со столика снимок – обеими руками, из-за
наручников, – вгляделся. Очертания предметов на фото были немного
искажены, словно снимали через выпуклое стекло, но на первом плане он
безошибочно узнал самого себя, бедового. А по фигурным спинкам стульев сразу
признал и место. Да и без спинок вспомнил бы: в углу фотки были пропечатаны
цифры, зафиксировавшие не только год, число и месяц съемки, но также и время
суток. В кадр попала рука сидящей за столом рядом с Алексеем девушки – Маша,
еще живая, веселая, тянулась к ножке винного бокала. Еще в кадр на заднем плане
угодил человек с крупными чертами лица, с темными, коротко стриженными волосами,
в черном пиджаке поверх черного джемпера. В тот момент, когда неизвестный
фотограф нажал на кнопку, этот гражданин увлеченно орудовал в своей тарелке
вилкой и ножом… А вот кто, интересно, фотографировал? Что-то никого с аппаратом
поблизости как будто бы не наблюдалось…
И что это все значит?
– И что вы хотите от меня услышать? – осторожно
поинтересовался Карташ. – В этот день мы с покойной Марией Топтуновой
зашли пообедать в кафе под лично мне непонятным названием «Бестемьян», что на
углу Невского и какой-то из Морских, то ли Большой, то ли Малой. Пообедали.
Расплатились. Ушли. Если вас интересует, что мы заказывали, и стоимость заказа,
могу припомнить.
– Стоимость заказа не интересует, – резко сказал
Малгашин. – Интересует человек за соседним столиком. Во-он тот вот, жрущий
на заднем плане.
– Вы что, следили за мной? – спросил Карташ.
– Может быть. Так все же – что у нас там с жующим
человечком?
– Ничем не могу помочь. Я его не знаю, – сказал Алексей
чистейшую правду и протянул снимок следователю.
– Оставьте пока у себя, – сказал тот и вручил Карташу
еще одну фотку. – Как говорится, в том же месте в тот же час.
Действительно, все то же кафе. На сей раз камера схватила
Карташа в тот миг, когда он открывал дверь… А! Это он выходил в предбанник
звонить по мобильному. (Черт возьми, но кто же фотографировал?!)
И опять на снимке присутствовал тот гражданин в черном
костюме. На сей раз он шел следом за Карташем и был запечатлен со спины, но это
бесспорно его спина, его прическа, его костюм, его массивная шея. «Когда я
звонил, он мимо меня не проходил и вообще не выглядывал в предбанник, –
вспоминал Карташ обстоятельства того дня, доселе казавшегося ему самым что ни
на есть рядовым. – Значит, свернул к туалетам. В чем лично я не усматриваю
ровным счетом ничего подозрительного».
– И кто же это такой? – спросил Карташ, повернув снимок
изображением к Малгашину
Что-то новенькое. Какие-то новые персонажи всплывают…
– Это вы у меня спрашиваете?! Ладно. Так и быть, отвечу. Это
посетитель кафе «Бестемьян». Не менее рядовой, нежели вы. Тоже, надо думать,
зашел пообедать, выбрав именно это кафе совершенно случайно и наугад, –
сказал Малгашин.
– Судя по вашему ироничному тону, вы пытаетесь увязать мою
скромную персону вот с этой самой персоной, напрочь мне незнакомой? –
впрямую спросил Карташ.
Постояв на светофоре, «газель» свернула налево и бодро
покатила в гору. Через мост, не иначе. Куда ж это мы катим, а?..
Малгашин, искривил губы в улыбке, удрученно покачал головой
– мол, что же вы, подозреваемый, отрицаете очевидные вещи. Тем и ограничился.
Ничего не сказал в ответ, продолжал молча покуривать, сквозь дым посматривая на
Карташа.
«Ну да, а что такого? Возможно, в этом-то и состояла суть
задания Кацубы – оказаться в одном месте и в одно и тоже время с этим мордатым
козлом, – лихорадочно думал Карташ. Дело оборачивалось новой стороной, и
пока совершенно неясно было – поможет это Алексею или же усугубит и без того
хреновое положение. – Да еще не просто оказаться, а засветиться перед
этими вот папараццами… Ну и? И что с того?
Но вот вопрос: а чегой-то он разоряется передо мной здесь, а
не на месте. Будто торопится куда-то…»
– Попытаюсь угадать, о чем это вы столь напряженно
размышляете, – ласково сказал Малгашин, изящным щелчком по сигарете
стряхивая пепел. – Полагаю, вас мучает вопрос, знаем ли мы, что это за
человек оказался вместе с вами на фотографиях. Вдруг не знаем? Тогда конечно,
тогда не следует спешить с признаниями, а надобно сперва долго и упорно
торговаться! Правда? Что ж, так и быть, я помогу вам ускорить раздумья.
