Книга Последняя охота, страница 6. Автор книги Михаил Серегин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последняя охота»

Cтраница 6

Вообще, надо сказать, что Наташа несколько разочаровалась в своем муже. В ту, первую ночь он показался ей необыкновенным и чуть ли не от мира сего. Тогда, ближе к утру, он напился и говорил ей такие слова, что у прагматичной девушки разрывалось сердце и плыли перед глазами старенькие, в желто-белую полосочку обои.

Теперь она успокоилась и… разочаровалась. Влад оказался вполне обыкновенным человеком, и она не улавливала в нем даже жалких искр от костра, бушевавшего в ту ночь. Нет, он не принц. Принцы не пьют до поросячьего визга и не живут в типовых девятиэтажках с видом на гаражный кооператив. А именно этот вид чаще всего мозолил глаза Наташе, которая безвылазно сидела дома с сыном.

А Владимир находил, что все это вполне в порядке вещей: дескать, замужняя женщина и должна сидеть дома и ухаживать за вопящим отпрыском, а по приходе благоверного встречать его поцелуем, вкусным ужином и заблаговременно подготовленной постелью.

Вот такой домострой.

Столь сердечное и благодарное отношение со стороны мужа сначала вызывало у Наташи недоумение, потом раздражение, а потом и откровенную ярость. Кроме того, Влад все чаще забывал о такой простой и естественной вещи, как исполнение супружеских обязанностей (звучит в протокольном порядке, но куда деваться: семья – это тоже в своем роде административный кодекс). Вероятно, избалованного любовью и желаниями многих красивых женщин Влада не приводил в сексуальный экстаз вид женушки в мятом халате, в тапочках, с вечно перекрашиваемыми от скуки волосами и – боже упаси! – фруктовыми масками, которые примерно раз в два дня делали ее личико похожим на рожи мертвецов из дешевых американских ужастиков.

Такое положение вещей, разумеется, совершенно не устраивало Наташу. Небрежные поцелуи по приходе, кривые усмешки в ответ на жалобы на одиночество, диетические секс-минутки, традиционно оканчивающиеся словами Владимира: «Я – спать. Завтра Афоня с Палычем просили пораньше прийти…» Все это казалось ей чудовищным.

И она прибегла к сильному средству: совету своей старой институтской подруги Ленки Любимовой, отъявленной феминистки и динамистки, тем не менее каждую неделю цепляющей себе нового мужика. «Все равны, как на подбор, с ними дядька Черномор», – так характеризовала она численность и качество мужиков, с которыми общалась в последние два месяца своей бурной жизни.

Кстати, о дядьках Черноморах: лицами мужского пола не первой молодости и кавказской национальности Ленка тоже не брезговала. Время от времени она рассказывала Наташке, приходя к ней в гости после двухнедельного или месячного отсутствия, что раскрутила очередного «спелого папика с пухлым лопатником» (т. е. бумажником) на поездку куда-нибудь этак на Мальдивы или по минимуму на колье или золотой браслет с камушками.

Наташка смертельно завидовала, когда Ленка ошеломляюще подробно живописала ей очередное приключение, а равно и особенности финансового благосостояния и анатомического строения дежурного воздыхателя. Завидовала, но – молчала.

Когда Наташа пожаловалась на Влада, Ленка грохнула по столу пухлым кулачком с тонкими пальчиками, унизанными дорогущими кольцами, и воскликнула:

– Ну и клуша ты, Натаха! Вроде не всегда такая была. Помнишь, как мы на третьем курсе познакомились с французами и…

– Да помню, – смущенно перебила ее Наташка. – Я не о том. Что мне делать? Он же совсем…

– Что тебе делать? – Ленка плеснула мартини себе и подруге. – Что еще остается делать в таком случае, кроме как не завести любовника? Хотя бы по минимуму – одного, двух, трех…

– Да ты что, Ленка?

– А что? Ты думаешь, твой Вован себя блюдет в чистоте и непорочности, когда по целым суткам сидит со своим придурком Фокиным, твоим родственничком, на охраняемом объекте? Думаешь, они там в шахматы играют или книжки читают? Знаю я их книжки – «Пентхауз» с «Хастлером» полистают и потом телефон обрывают по досуговым агентствам. Телок заказывают.

Наташа мрачно пожала плечами: она смутно чувствовала, что Ленка в чем-то определенно права, но не хотела в это верить.

– Заведи себе любовника, – настойчиво проговорила Ленка. – Сразу жизнь ярче покажется. И Димке лучше будет – думаешь, если он маленький, так не чувствует, что ты все время в напряжении? Это потом может на нем отразиться.

– Любовника… да где я его возьму-то?

– Да первого встречного! Я имею в виду – первого встречного приличного мужика! Ты девка хоть куда, после родов еще лучше стала, раньше-то немного худовата была. Найдешь! А не найдешь, – Любимова хитро прищурилась, – а не найдешь, так я помогу…

И помогла. Познакомила Наташу со своим коллегой – Ленка работала в проектном архитектурном институте, – с миловидным молодым человеком по имени Леонид, которого иначе чем Лелик никто не звал. Хотя, надо сказать, ни малейшего сходства между одноименным каноническим героем Папанова из «Бриллиантовой руки», грубоватым, бурбонистым мужичком с диким выговором и оглушительным хохотом, и Леонидом-Леликом не было. Работничек из архитектурного института был долговязым, довольно неуклюжим, но очень милым неудачником, которого так и распирало обаяние. Лелик был так обаятелен, что сам этого стеснялся, будучи по природе довольно скромным человеком – и это обстоятельство придавало ему дополнительный шарм.

Наташке он понравился. Хотя при естественном развитии событий ничего бы не вышло. Но ушлая Ленка все обставила как надо: подпоила обоих по полной программе, утихомирила Димку, ловко поменяв ему пеленки, включила тягучую медленную музыку, от которой хочешь не хочешь появляются легкомысленные желания. Влад обещал прийти только к восьми утра, и Наташка купилась.

С тех пор и пошло…

Удивительная вещь – женская психология: даже сознательно изменяя мужу, Наташа убеждала себя в том, что ничего крамольного в этом нет, что она по-прежнему любит Владимира и не променяет его ни на кого другого. Что обаятельный недотепа Лелик – это так, для души. То есть, скорее, для тела.

Потом Наташа и вовсе перестала думать о мотивах своей измены Владу, привыкла.

Свиридов тоже, казалось, ничего не замечал: он все так же через день не ночевал дома, бывало, что и по две ночи подряд, щедро давал Наташе деньги, которые, конечно, не могли сравниться с финансами Ленкиных ухажеров, но тем не менее многократно превышали нищенскую зарплату Лелика в его архитектурном учреждении.

А потом рай кончился. Наташа почувствовала, что отчуждение между ней и Владом растет. Свиридов чувствовал то же самое.

Наташа вовсе не хотела выбиваться из ритма привычной жизни, не хотела ничего менять.

Первым, кто пострадал от новой волны тревог, накативших на нее, был, конечно, незадачливый Лелик. Он пришел к ней в гости и тут же получил от ворот поворот, а напоследок был напутствован сочным пинком в поясницу и грохотом захлопнутой двери.

Пришедшая на следующий день Ленка, смеясь, сказала, что у бедняги Лелика вообще был провальный день. Во-первых, у него украли портфель, в котором для воров не было ничего ценного, если, конечно, не считать проектные чертежи двухподъездного десятиэтажного дома с арочными окнами и новым решением подъездных комплексов, включающих в себя псевдодорические колонны; во-вторых, мама Лелика объелась горохового супа и не пошла на работу из-за проблем с пищеварением, что было равносильно извержению Везувия в масштабах отдельно взятой квартиры (не надо понимать буквально!); в-третьих, Лелик застрял в лифте; в-четвертых… выходка Наташи с пинком в спину и была это самое в-четвертых.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация