«Как сказать», – подумал Карташ. Но уже понял, что на
все его расспросы, чего бы они ни касались, а уж тем более если будут касаться
действительно важных для него вещей, он не добьется никакого вразумительного
ответа. Он также знал, что эта вылазка в бассейн закончится для него
возвращением в гостевой дом предварительного заключения. Ну разве что не столь
быстро последует это возвращение.
И материальным воплощением последней мысли стал раунд
второй, начавшийся после непродолжительно перерыва, взятого участниками
соревнований...
Таким происшествием отметился третий день заточения. Но и
день четвертый вышел отнюдь не заурядным. Вернее, вечер выдался незаурядным,
день-то как раз прошел по скучному сценарию первых двух дней заточения...
Глава 9
Пикник в багровых тонах
Восемнадцатое сентября 200* года, 20.15.
В восемь вечера во дворе уже включали фонари. Все-таки
подступала, царапалась в дверь осень, и темнело с каждым днем все раньше.
Шашлычный дух плавал по двору. У мангала орудовал Поп.
Несмотря на прохладный вечер, он скинул куртку и остался в одной зеленой,
армейского образца футболке – видимо, согревался от углей. Невысокий, плотный,
во всех движениях расчетливый, сейчас он особенно походил на заядлого охотника,
готовящего только что настрелянную дичь.
Алексей едва проснулся. В лучших латиноамериканских
традициях он устроил себе сиесту, то бишь послеобеденный отдых. Правда, в
отличие от донов Педро и сержантов Лопесов, завалился днем в кроватку не из-за
дневной жары, а по более прозаической причине – поздно лег спать, где-то лишь
часа в четыре утра. Уснуть ему не давала не спортивная красотка Пловчиха (с ней
вышло в точности как Карташ и предполагал – матч по сексболу закончился, и они
распрощались), а собственные мысли. Кажется, в голове Алексея начал вызревать
план... сложный, чертовски сложный план, требующий скрупулезнейшего
продумывания, требующий тщательно все взвесить... Вот полночи Карташ обдумывал
и взвешивал, а досыпал днем.
– Это тебе повелели или сам придумал? – Алексей
спустился во двор и подошел к Попу.
– Что-то среднее, – сказал Поп, помахивая над
углями картонкой. – Зуб звякнул по телефону, поинтересовался, не заскучали
там мои гости дорогие, в одиночках-то. «Не жаловались», – говорю. «Что не
жаловались, то похвально, – говорит. – Ну организуй им, типа в
награду за примерное поведение, чего-нибудь по своему выбору».
Поп так и сказал: «Звякнул по телефону». Насколько Карташ
изучил этого человека, случайно проговориться он не мог, значит, сказал так
специально. Тем самым показав, что знает про то, что я знаю об отсутствии
Зубкова, про Олений склон и прочую фигню, а также Поп дает мне понять, что
знает и о моих амурах с русалками. Конечно, не приходилось всерьез надеяться,
что от него укроются амуры, однако ж в очередной раз невольно напрашивается
вопрос: почему госпожа Пловчиха нисколько о том не беспокоится, плюс о том, что
ее благоверного проинформируют тож. У-уф, как тут все сложно закручено, в
империи-то гражданина Зубкова...
– Сие значит, если я тебя правильно понял и если
обратить внимание, сколько шашлыков ты заготовил, ожидается коллективный ужин.
И я увижусь наконец после долгой разлуки со своими товарищами по счастью, по
неземному счастью от пребывания в городе Нижнекарск?
– Значит, значит. Я ж говорю, за примерное поведение
вам пожалован вечер встреч, а выбор программы доверен мне.
– И ты выбрал шашлыки? – Карташ сунул в угли
щепку, зажег, прикурил от нее.
– Хотя, не поверишь, шашлык как блюдо уважаю не очень,
зато люблю его готовить. И запах, особенно запах люблю. Шашлычный запах – это,
я тебе скажу, восьмое чудо света.
– Когда других привезут?
– Скоро. Уже выехали за ними, – Поп бросил
картонку на землю, вытащил из заднего кармана брюк плоскую фляжку. – Не
желаешь?
– Давай, – Карташ принял фляжку, понюхал,
отхлебнул, одобрительно покивал.
– Хороший коньячок. Импортный, небось.
– Ага, португальский, – Поп тоже отхлебнул,
помотал головой. – Хорош. Такого коньяка у нас пока не вырастишь.
Правильно говорит Зуб: чего у нас не растет, надо завозить не думая. Тут я его
целиком и полностью поддерживаю.
– А есть вопросы, где не целиком и полностью?
– Зачем подкалываешь, москвич? Тебе с нами тут жить...
еще какое-то время, чего ради портить отношения, не пойму...
– Согласен, – искренне признал не правоту
Карташ. – Нервы и прочее. А может, все оттого, что о многом хотел бы у
тебя спросить, да уверен, что напорюсь на вежливый – а то и не очень вежливый –
уход от ответа.
– Попробуй, может, и не напорешься, – Поп вновь
протянул фляжку Карташу.
– Попробовать можно, отчего ж не попробовать... Вот
скажи мне для затравки, дорогой товарищ Поп, все эти Швеции-Хренеции, биогаз,
переработка отходов, очистка стоков... не означают ли, что твой хозяин
готовится если не к восьмому, то уж точно к двенадцатому году? Набирает пакет,
с которым выйдет к народу на президентских выборах. Передовые технологии,
забота о детях и все такое прочее... А если при этом еще и продемонстрировать
крупный город, тот же Шантарск, к примеру, широким шагом обновляющий облик и
технологии, то, глядишь, и выберут, а?
– Было бы неплохо, – рассмеялся Поп. – И я,
может, на что сгожусь. Уж силовой министр из меня получился бы не хуже
нынешних. Ну, о чем еще спросишь?
– Как вы узнали о нашем вагоне?
– Думаешь, я в курсе? Ты не у меня про то спрашивай, ты
у Зуба спроси. Как полагаешь, что он тебе ответит? Вот то-то, москвич. На,
хлебни-ка еще коньячку.
С вопросами у нас не очень получается... Знаешь, лучше я
тебе историю одну расскажу. Вроде и по ситуации положено истории травить.
Выпили, задымили, костерчик, считай, имеется, до тайги рукой подать, дело лишь
за охотничьими побасенками. История тоже в каком-то смысле охотничья.
Карташ пожал плечами, мол, чего бы и не послушать, сел на
деревянный ящик.
Поп снова принялся обмахивать мангал своей картонкой и
поворачивать шампуры. И эти занятия он совмещал с рассказом:
– Ты уже в курсе, что я служил в ментовке. Бегал по
земле оперативником. И происходило это в... ну, название произносить не будем,
ни к чему оно, скажем просто – в городишке обыкновенных российских размеров,
тысяч эдак на двадцать народу-населения. И вокруг тамошнего народунаселения, как
сплошь и рядом бывает с подобными городишками, гнездилось несколько воинских
частей. Раз есть части – значит, из них, случается, бегут. И вот сбежали
очередные дезертиры из какого-то там пехотного полка. Сбежали нехорошо: положив
трех своих товарищей, прихватив в дорогу «калаш» и два полных магазина. И мне,
например, как-то сразу стало ясно, что хлебнем мы с этими парнями кислых щей.
