Карташ увидел на журнальном столике рацию-переноску с
кольчатой антенной.
Если запиликает на вызов, надо будет уходить. Не дождавшись
ответа, сюда запросто нагрянут бойцы, дружеская встреча с которыми уж никак в
их планы не входит. В конце концов, последнего из могикан по имени Михалыч –
Большой Мускул можно вытащить на крышу и там завершить потрошение. Кстати, пора
бы Гриневскому и начать. Хватит, пожалуй, в гляделки-то играть.
Словно услышав мысли Карташа, Гриневский заговорил, тихо,
размеренно и чуть устало, как учитель, ведущий сотый урок на одну и ту же тему:
– Моей жены тут нет. Мы, правда, особо не рассчитывали,
что вы станете держать ее здесь... Куда вы ее увезли?
– Не знаю я, мужик, ни о каких женах, – постарался
улыбнуться Михалыч. – Мое дело простое. Дождаться вас и передать слова
Босса – мол, что уговор остается в силе, все, что произошло той ночью, он
предлагает считать досадным недоразумением и забыть.
– А он согласится вписать в графу «недоразумения» тех
двоих в коридоре? – спросил Карташ.
– Ну. Босс предполагал, что наша встреча может пройти
не вполне гладко.
– Значит и твой труп он легко занесет в
недоразумения, – сказал Таксист.
Такой выворот темы Михалычу явно не понравился.
– Слушьте, вы же умные ребята. Должны же вы понимать,
что проиграете? Не получится у вас Босса переплюнуть. Ну никак. Одиночки
побеждают только в говенных фильмах. Убьете меня или не убьете – вам это ровным
счетом ничем не поможет. Но пока вы себя не загнали в угол, из которого уже не
выбраться...
Таксист почти без размаха выбросил вперед кулак, короткое
«клац», голова пленного резко дернулась, – и продолжал как ни в чем не
бывало:
– Тебе, кажется, был задан вопрос. А ты почему-то
отвлекаешься.
– Да я же сказал, что не знаю!.. – истерично
выкрикнул Михалыч. Юшка из носа ручьем текла на воротник.
– Ты не правильно себя ведешь, здоровяк, –
укоризненно сказал Гриневский. – Обманывать нехорошо, а ты обманываешь.
Ай-ай-ай. То ли веришь, что твои дружки вот-вот подоспеют и вызволят, то ли не
веришь, что мы посмеем посягнуть на твою драгоценную персону. Короче, никак
тебя не проберет всерьез, я погляжу...
– Что вы из себя строите! – взорвался Михалыч,
дернувшись в путах. – Тоже мне, супермены, блядь!!! Ну сколько вам еще
бегать? Не сегодня так завтра точно догонят, и тогда разговаривать уже иначе
будут. Вам последний – понятно вам? – последний раз сейчас предлагают
решить по хорошему. Если б у вас была хоть капля ума, вы б двумя граблями
ухватились за эту корягу, что суют вам в трясину. Вон зеркало, гляньте в него и
поймите ж наконец, кто вы такие на самом...
– Ах, во-от оно как, – протянул Таксист, и его
глаза превратились в узкие щелки. Сказал еще более неторпливо:
– Тогда слушай сюда, культурист. Тебе оно, может, и
неизвестно, но я одно время кантовался в местностях, объединенных под вывеской
Чечня. И живет там народ такой, чечены зовутся. Народец дикий и жестокий, но
воевать умеют, этого у них не отнять. А где война, там и пытки.
Они, чечены эти, знают толк и в пытках. Мы у них тоже
кой-чему научились.
Например, есть такой хороший способ, особенно годный для
экстренного потрошения. Резать человека по мелким кускам и бросать ошметки
перед пытаемым.
Боль терпеть – это одно, а смотреть, как перед тобой растет
кучка из кусманов собственной плоти, эт-то, я тебе скажу... Ты готов смотреть!
Таксист вскинулся со стула, навис над побледневшим
Михалычем.
– Я тут недавно слышал восточную поговорку: «Последнее
перо переломило спину верблюда». Это навроде нашей «последней капли, которая
переполнила чашу».
Так вот, здоровяк. Ты станешь просить меня, чтоб я тебя
дорезал, сжалился, ты будешь мне вываливать и вываливать все, чего знаешь про
себя, про дружков, про маму с папой, будешь вываливать без остановки, вымаливая
уже не гарантии или снисхождение, а быструю смерть. Но я тебя не услышу, потому
что рот твой поганый заткну тряпкой, чтоб не очень орал, соседям не мешал... И
знаешь что? Я оставлю тебя тут в виде куска мяса, который не может шевелиться,
может только долго-долго и очень мучительно подыхать. И ты станешь вымаливать у
бога то самое последнее перо, чтобы оно переломило твою спину.
Таксист достал из кармана складной нож, выщелкнул лезвие.
– Я тебе не буду давать минуту на раздумье, я тебя
просто спрашиваю. Твое «нет» – и мы тут же начинаем. Для начала я отчекрыжу
тебе ухо, потом проткну барабанные перепонки. И вот тогда тебе будет уже никак
не отыграть назад.
И он приставил лезвие к уху Михалыча.
– Будешь говорить? Да или нет? Считаю до трех. Раз.
Два. Начальник, уведи Машу. Три...
– Стойте...
Наконец Михалыча пробрало до основания.
– Но я действительно почти ничего не знаю.
– Вот это «почти» и вываливай.
...И Михалыч начал «вываливать». Он и вправду знал немного,
и Карташ ему верил. В самом-то деле, ну не посадят же в засаду человека,
посвященного во все детали! Не дай бог, засада провалится (как, кстати, оно и
случилось), информированного возьмут за жабры, он и расколется... Да, жена
Гриневского была здесь какое-то время. Где-то с конца июля. Зачем она
понадобилась Боссу, Большой Мускул не знал, так, слышал краем уха, что-де ей
известно что-то о восточных дружках мужа. Нет, ее не пытали, просто пригрозили
– она и выложила тут же про Туркмению, про какого-то Поджигая... (Клац! –
«За что?!.» – «Продолжай, тварь».) И все! Потом ее куда-то увезли, а Босс велел
организовать на квартире засаду на тот случай, если, значит, гости... то есть
хозяева пожалуют...
Действительно, все. Больше он действительно ничего не знал.
И Карташ, без всякого удивления для себя, окончательно убедился, что они
вытянули пустышку.
Да и нелепо было бы предполагать, что здесь, в доме
Таксиста, они найдут ниточку к его жене...
– Выйди-ка, начальник, – глухо сказал Гриневский,
когда поток суматошных признаний иссяк. – И Машу с собой прихвати, не надо
ей смотреть...
...Мобильник зазвонил через три минуты. То есть не зазвонил,
звонок был загодя отключен, сработал вибровызов. Будучи на кухне вместе с
боевой подругой и ожидаючи, когда Таксист закончит.
Алексей достал «трубу», посмотрел на дисплей. «Подавление
номера», – горела надпись под изображением трезвонящего колокольчика.
«Ромалы, что ли? Предупредить, что к нам гости идут?!.» Он быстро нажал кнопку
приема, поднес «Сименс» к уху.
(Вручали им мобильники весьма своеобразным образом. Выслушав
просьбу о телефонах или рациях, замбарона повел Карташа и Гриневского в чулан,
там снял с полки коробку, откинул картонные лепестки – тара оказалась битком
набита сотовыми самых разных моделей, цветов и размеров. "Как пишут в
газетных объявлениях: «Покупаем потерянные телефоны», – замбарона хитро
подмигнул.
