Троица проводила драгоценный груз тоскливым взглядом. Они
остались совершенно одни на незнакомой земле Туркменистана.
– Вот и все, типа? – недоверчиво спросил
Гриневский.
Карташ прикурил, заметил негромко:
– Искренне надеюсь, что мы не облажались и не отдали кровью
заработанные сокровища в ручонки наших авторитетныхконкурентов.
– Непохоже, – не слишком-то уверенно сказал
Гриневский. – Он назвал пароль, он знает то, что знают только я и
Поджигай… Вот если только…
Он не договорил. Да и не нужно было договаривать, и так все
было понятно: если только сам Дангатар не замыслил свою игру, в которой не было
места троим русским нарушителям множества границ и законов.
– А теперь что? – подала голос и Маша,
благоразумно хранившая молчание с момента появления татуированных работяг.
– А хрен разберет, – честно ответил
Алексей. – Но одно я знаю точно: стоять здесь, как три тополя на Плющихе,
меня не греет никаким боком. Где этот твой кореш?
Вместо ответа Гриневский показал бумажку сначала Алексею,
потом Маше:
– Запомните номер сектора, пути и вагона. Запомнили?
Маша кивнула, Карташ буркнул: «Да вроде…». После чего
Таксист достал зажигалку, подпалил листок, бросил на землю и, дождавшись, когда
листок превратится в пепел, растер его в пепел.
– Разумно, – кивнул Карташ. И оптимистично
добавил: – Теперь место, где стоит заветный вагончик, враги у нас выведают
только посредством пыток, потому как обыскать все вагоны на сортировке – тут
батальон нужен. А дальше?
– Вон там окна горят, – показал рукой
Гриневский. – Гадом буду – буфет для местных работяг, иначе чего ему ночью
работать. Может, прогуляемся? Обстановку, так сказать, прошерстим, да и брюхо
набьем – достали консервы уже, сил нет.
– После баланды на нормальный паек потянуло? –
думая о другом, спросил Карташ и поглядел на окна.
– А и потянуло, чего странного…
И в самом деле, через пять путей от места прикола их уже
ставшего до зубной боли родным товарняка светились оконца в одноэтажном
зданьице красного кирпича, что располагалось чуть обособленно от остальных
станционных построек.
– А Поджигай твой, Дангатар? – забеспокоилась
Маша.
– Подождет, – коротко бросил Карташ, сквозь прищур
разглядывая строение. И в самом деле, похоже, столовка – недобрый
люминесцентный свет в окнах, белые занавесочки… – А вот если тут у всех на виду
будем маячить, кто-нибудь бдительный наверняка заинтересуется: а какого фига
трое гражданских в военной форме крутятся рядом с товарным составом…
Он решительно втоптал окурок в гравий, поправил заткнутый
сзади за пояс «глок» и сказал:
– Идем, Таксист прав. Пожуем чего, да и рекогносцировку
проведем.
– У тебя местные деньги есть? – спросила Маша.
– У меня баксы есть, не забыла? А это, знаешь ли,
покруче всех денег, документов и прочих виз будет… По коням.
На самом деле, уж зело не терпелось ему отойти подальше от
теплушки, хотя бы на время. Назовите это инстинктом, предрассудком,
перестраховкой, как угодно – но ощущение нависшей над ними опасности не
проходило. И значительно правильнее было бы в данной ситуации засесть
где-нибудь в сторонке и посмотреть, что да как. Или это просто незнакомая
местность действовала на него столь угнетающе?..
В общем, двинулись к зданию с горящими огнями, осторожно
переступая через стрелки и смотря по сторонам на предмет нежданно
приближающегося поезда.
Помимо выцеливания составов Карташ каждые десять секунд
озирался еще и в поисках угрозы. Сам не понимая, зачем он это делает: вокруг
все было мирно и деловито – пыхтят маневровые, клацают сочлениями составы,
переругиваются диспетчеры, изредка нарисуются и исчезнут по своим сортировочным
надобностям работяги исключительно азиатского и насквозь пролетарского вида...
Вот разве что… Что это за силуэт, скажите на милость, притаился между цистерн
обреченно застывшего на путях состава? Еще один взгляд украдкой – и нет там
никого. Показалось? Или в самом деле между вагонами стоял невысокий патлатый
подросток?.. Не-ет, ребята, скорее к светящимся окнам – там, по крайней мере,
никто нас мочить сразу не станет, постесняется даже в дикой Азии, а промедление
нам только на руку… Не то чтобы он не доверял Таксисту, но ведь, как говорится,
на Аллаха надейся, а ишака привязывай…
– Это что за Чепраков такой? – негромко
поинтересовался Алексей – не то чтобы ему было шибко интересно, просто хотелось
отвлечься, отогнать чувство, что тебе смотрят в спину.
Карташ помотал головой и мысленно выматерился. Блин, да чего
он так дергается, а?! Даже если за ними наблюдают – и что с того? Если это люди
честного Дангатара, то сам Аллах велел им проследить за странными гостями,
пригнавшими вагон неизвестно с чем неизвестно откуда. Проследить и доложить, не
более того. А если это наши уголовные коллеги, то они наверняка видели, что
вагон известно с чем гостями известно откуда был сдан местным под расписку,
стало быть, надо пасти вагон, а с сопровождающими разобраться никогда не
поздно... Да и не могли, физически просто не могли угловые вычислитьих так
быстро. Так что, как говорил один брателло с вентилятором на спине:
«Спокойствие, только спокойствие!» Золотые слова, между прочим. Вон Таксист –
идет себе ровно и без напрягов, хотя, казалось бы, именно зэк со стажем должен
печенкой чувствовать опасность…
Означенный Гриневский замялся, нехотя ответил на вопрос:
– Чепраков… Был у нас один деятель. Еще в первую
чеченскую. Стволы, «маслята», чуть ли не «коробки» черножопым втихаря впаривал.
А потом из этих стволов и этими «маслятами» с наших же «коробок» чечены нас
гасили… Сука. Все знали, но ничего поделать не могли – у него, у Чепракова,
кто-то из родичей при штабе обретался. Ну вот. И дали ему отпуск по случаю
женитьбы, и даже, то ли по случаю женитьбы, то ли срок подошел, не помню,
представили заодно к четвертой звездочке. И тут уж Поджигай не выдержал. Юшка
восточная взыграла. Не позволю, говорит, чтобы такие твари плодились, предки,
дескать, меня не поймут и не простят! Звезду – это пожалуйста, это сколько
угодно, хоть маршальскую, но чтоб этот петух еще и детей рожал!.. То да се,
короче, сгоношил меня. И за три – пять дней перед отправкой этого козлины домой
мы вдвоем с Поджигаем его и поздравили с повышеньицем. Петелькой на шею.
– И?
– И ничего. Шмон, конечно, был, но не шибко сильный. В
штабе его тоже не очень-то жаловали. Объявили просто, что погиб, мол, боец на
ратном поле, честь и слава герою…
Строения из красного кирпича они достигли, вот спасибо, без
проблем и неприятностей. Гриневский смело толкнул дверь… и они оказались в
другом мире. Будто сработала кем-то активированная машинка времени. Таксист
негромко присвистнул на американский манер: «О, о!», Маша машинально запахнула
полы куртки поплотнее, будто отгораживаясь от сюрреалистической
действительности, а Алексей… Алексей Карташ лишь шумно перевел дух – то ли от
нечаянной ностальгии, то ли от обалдения.
