Полномочный представитель аула наконец сказал что-то веское,
развернулся и, не оглядываясь, двинулся восвояси. Переговоры окончились.
Ханджар бросил несколько слов подчиненным и скоренько подбежал к богатеньким
буратинам.
– Как удачно все складывается, дорогие гости! Только
что этот благородный старейшина аула разрешил нам воспользоваться его родником!
Сейчас мы все пойдем туда и принесем воду!
– А чего нам всем ходить? – тут же насторожился
Алексей. – Пусть вон шофер этот провинившийся сходит, а мы тут в тенечке
посидим…
– Зачем одному?! – изумился Ханджар. – Не-ет,
дорогой, у нас так дела не делают! Как оставить, кого оставить?! Там сразу стол
будет, еда будет! Отдохнем чуть и поедем! Сильно обидите хозяев, если
откажетесь заглянуть на минутку.
Знаю я эти минутки, с тоской подумал Карташ. Однажды, по
молодости, он отдыхал в Абхазии, еще до тамошней войны, и понадобилось ему,
дураку, что-то там спросить у соседа. Какую-то сущую ерунду, то ли соли, то ли
каков диаметр Земли – фигню ненужную, в общем. И не было, он поклясться готов,
не было у соседа никаких гостей – сосед работал в огороде, ковырялся себе среди
мандариновых деревьев, и все! Но по случаю того, что к нему в гости кто-то
заглянул, он отложил все дела, чуть ли не силой затащил гостя в дом, выволок,
гад, на веранду кувшинчик домашнего вина, приказал супруге быстренько собрать
на стол легкой закуси… И последнее, что запомнил Карташ, были ломящийся яствами
стол, толпа каких-то местных абреков, в обнимку горланящих какие-то местные
песни, и он сам – танцующий лезгинку под сенью винных струй.
И он сильно сомневался, что здесь будет иначе.
– А Дангатар нас ждать не будет? – напомнил
Алексей.
– И связаться с ним никак нельзя? – поддакнул
Гриневский. – По сотовому, например…
– Ай, какие телефоны в пустыне! – отмахнулся
Ханджар. – С сусликами разговаривать? Да тут и связи-то нет! Пойдем,
пойдем, это недолго, обидятся, если не пойдем…
Был он по-своему прав, конечно. Обидятся.
Сделав шаг к аулу, он запнулся и в нерешительности посмотрел
на своих спутников. Сказал:
– Правда вот, местные обычаи заходить с оружием в дом
не…
– Мы лучше здесь подождем, – твердо сказал
Карташ. – И пусть обижаются. Русский человек, понимаете ли, уважаемый, со
стволом не расстается даже в могиле. Такие уж нашитрадиции. Валгалла, слыхали,
может?
На это Ханджар пожевал губами и лишь рукой махнул. А Карташ
вытащил заправленную рубашку и стыдливо прикрыл ею рукоять «Глока».
Глава 6
Светский раут с восточным уклоном
Тринадцатое арп-арслана 200* года, 13.33
Аул являл собой три домика, стоящих треугольником и почти
прижатых друг к другу углами, огороженных каменной оградкой, через которую не
переберется разве что едва вылупившийся младенец. Домишки до умиления были
похожи на те, что мелькают тут и там все в том же незабвенном «Белом солнце»:
простенькие коробки-мазанки, квадратные окна без стекол, желтая трава вдоль
фундаментов. За домиками располагалось еще одно строение – побольше и вовсе без
окошек. Хлев, не иначе, – судя по доносившимся оттуда мычанию и запашку.
Имел место и огород, выглядящий значительно пристойнее остального: кусты с
какими-то набухшими зелеными стручками, в рост человека парник с дозревающими
помидорками. Где-то в стороне наверняка имеется и картофельное поле, и пшеница
какая-нибудь растет… А с другой стороны, скажите, пожалуйста, что может расти
на такой почве? Но, со стороны третьей, товарищи, раз здесь живут люди, стало,
и кушать они что-то должны, нельзя людям без этого… Крошечный двор между домами
был ухожен и вылизан с искренней заботой, ни соринки, ни травинки… Хотя нет,
вон там, в углу, пятно какое-то темнеет – не иначе, барана недавно резали…
Середину двора занимала деревянная плита примерно два на два метра, местами
крытая лоскутами цветной материи. Поначалу Карташ принял ее за вынесенную в
целях проветривания кровать, но потом вспомнил про знаменитый достархан, и
пригорюнился. За таким, с позволения сказать, столом сидеть можно неделю, хавки
бы хватило. И выпивки… Слева возвышалось еще какое-то малопонятное сооружение –
что-то вроде гладкого валуна, но с дырой посередине, из дыры тянулся дымок, а
справа, в небольшом углублении в земле, выложенном камушками, доживал свое
родничок. Вокруг коего, собственно, аул и был построен. И все. Больше ничего
интересного в окрестностях не было.
– Тут что, всего одна семья живет? – в некотором
разочаровании спросила Маша у Ханджара.
Тот лишь кивнул.
М-да, боевая подруга права, бедненько. Извините, но вот
как-то иначе представлял себе Карташ аулы. Ему представлялось, что под ногами
обязательно должно путаться с десяток голых туркменят, по двору бродят барашки,
мужчины копают арык неподалеку и верхом на конях пасут тучные стада овец,
женщины крутятся вокруг огромной печи, собирают на стол горы всякого
экзотического и вкусно пахнущего. Довели страну, понимаешь…
– Значит так, приказ по армии, – шепнул он. –
Не пить, есть по чуть-чуть! И по сторонам смотреть. Мало ли что…
– Да пошел ты, гражданин начальник, – беззлобно
откликнулся Таксист, не отрывая алчного взгляда от стола.
Чертова Машка промолчала, но в том же смысле.
Появилась и хозяйка – по самые ноздри закутанная в черные
ткани женщина испуганно кивнула гостям, поставила на стол огромное блюдо с
чем-то дымящимся, исходящим соком и мигом исчезла. Гриневский гулко сглотнул на
блюдо.
Откуда-то нарисовался невысокий крепыш в джинсах и халате
поверх него, при непременной чалме, из-под которой, впрочем, выбивались прядки
темных волос, постриженных, однако, по моде отчетливо городской. Поклонился
по-своему, потом по-европейски пожал мужчинам руки, Маше поклонился еще раз.
– В наших пустынных землях всегда приятно встретить и
накормить гостя, а когда гостей целых шестеро – это настоящий праздник для нас!
Я Сапар, внук старейшины… – «Все-таки внук! – поразился Алексей. –
Это ж сколько лет дедуле?!» Внучек тянул на весь тридцатник, не меньше. –
Прошу к достархану, дорогие друзья, сейчас родители выйдут…
Они перезнакомились, а потом несмело расселись на подушках
вокруг стола. Откровенно говоря, расселись – это слишком сильно сказано: ноги
деть было некуда, вперед не вытянуть, под себя не подсунуть, по-турецки сидеть
жуть как неудобно… Да как же они тут жрут, прах их побери?! Это ж дыба и
пресс-хата в одном флаконе!
Но – с грехом пополам разместились, и глядя на то, с какими
проворством и непринужденностью, можно даже сказать – грацией, воспитанной с
детства, за столом воцарился Ханджар, которому, казалось бы, даже брюхо девать
некуда, не то что ноги, Карташ подумал: «Вот вам, господа присяжные заседатели,
еще одно доказательство того, что аборигены – философы все до одного. Потому
что прием пищи в таких позах не может не наводить на всяческие глубокомысленные
рассуждения…»
