И одновременно с этим происходило еще много чего.
Петька-Таксист не сплоховал. Нет, скорее всего, это не
сплоховали его лагерные рефлексы – столешница еще не сбросила с себя первые
блюда, как Гриневский был уже на ногах и выхватывал свой ствол... А вот
«хозяева» явно тормозили. Не ожидали, сучары поганые, такой подлости от русских
– те вроде бы сидят себе ровно, жрут и расслабляются, еще немного, и бери их
тепленькими, а тут вдруг такое. Крышка достархана, стряхнув наконец с себя
угощения, яства и кушанья, перевернулась и шарахнула старейшину аккурат в
лобешник, тот даже пернуть не успел.
А вот Алексей пушку выхватить успел. И тут же, из положения
«лежа», пустил ее в дело. Пуля смачно шлепнула в брюхо приподнявшегося было
типа с залысинами. «Папа» Сапара сложился пополам, засеменил в сторону как-то
бочком, запутался в ногах, упал и упокоился подле печки-тамдыра. Впрочем,
Карташ этого уже не видел, его «Глок» уже выцеливал другую цель. Время для него
растянулось, как жевательная резинка, а пространство, наоборот, сжалось до габаритов
потенциального одиночного противника. Ага. Вот и «чадушка» поверженного лысого.
Отступает. Женщиной прикрываясь, гаденыш! Ладно. С тобой потом, нет времени…
Воздух уже полнился выстрелами – противник пришел в себя и начал.
– Живыми!!! – заорал кто-то, и…
А эт-то еще что?!.
Он не видел, что Гриневский сделал только один прицельный
выстрел, в одного из бойцов уважаемого Ханджара, а потом был сметен
стремительной и неожиданной атакой. Но источник этой атаки разглядел прекрасно
– потому как следующий удар был направлен против него.
И опять включились инстинкты, которые действуют быстрее
сознания. Они-то его и спасли. Промедли он долю секунды, позволь внезапному и
кошмарному зрелищу на эту долю сковать разум – и лететь ему кубарем в
упомянутую Валгаллу.
Так быть не могло – по исключительно физическим законам. Но
так было. Издавая визг наподобие заклинившей бензопилы, старое, грузное, рыхлое
тело уважаемого Ханджара в развевающемся халате взметнулось в каком-то диком,
невозможном прыжке, по воздуху перенеслось через поруганный достархан, – и
на утрамбованную землицу дворика, там, где только что находилась нога Карташа,
со всего маху обрушилась подошва тяжелого кованого сапога. С яростным свистом,
причудливой спиралью взлетели полы тяжелющего расписного халата, ну не может,
убей меня бог, не может простаяматерия рассекать воздух, как дамасская сталь...
Однако – рассекла и с характерным металлическим звуком выбила «Глок» из
карташовской руки! Ствол отлетел в сторону. Значит, не простая материя пошла на
шмотки для верного слуги Дангатара-Поджигая. Ах ты пень трухлявый, ты тоже за
этих!!!
Не раздумывая, Карташ бросил себя за прикрытие водителя
«мерса», что уже стоял, всаживая пулю за пулей – но почему-то не в него и не в
Гриневского, а… да хрен знает, куда он там палит, к черту! И, кстати, вовремя
Алексей прыгнул. Вторично взметнулись крылья халата, блеснула сталь,
отточенными полосками которой были подбиты его полы – и едва ли не
располовиненное тело бедового водилы шмякнулось на изнаночную сторону
достархана.
Карташ остался и без оружия, и без прикрытия.
Лицо Ханджара, в недавнем прошлом принадлежавшее столь
милому невысокому толстячку, в мгновенье ока превратилось в маску смерти. Нет,
в самом деле, без дураков. Орудуя полами халата покруче, чем иной самурай
управляется с двумя мечами, рисуя стальными бритвами-подбоем халата
заковыристые фигуры в воздухе, круги, спирали и волны, старик и впрямь походил
на крылатого злобного джинна из какого-нибудь фильма ужасов про Арабию… но с
одним маленьким исключением: если б фильм Карташ смотрел по телевизору поздним
вечером из уютного кресла, а не сам являлся героем этого ужастика. Однако
правда такова: он, старший лейтенант внутренних войск Российской армии, лежит
на земле задрипанного аула, поверженный неуклюжим стариком, оказавшимся
бандитом плюс ниндзя-мастером владения обоюдоострого плаща, а глаза ему слепит
беспощадное солнце Средней Азии. Ха-ха, господа писатели, предложите этот
сюжетец издательству, специализирующемуся на выпуске книжонок в ярких обложках
– с руками оторвут. На самом деле, Алексею Карташу не было смешно. На самом
деле ему было очень даже наоборот.
– Я буду убивать вас медленно, – сказал Ханджар,
не останавливая завораживающего, шелестящего вращения «бритв». «Бритвы» с
шипением резали воздух на ломти. – Одного за другим. Начну с девчонки.
Если она не заговорит, займусь твоим приятелем. Тебя я оставлю на закуску… Да
пристрели ты эту суку, что ты ждешь!
Последнее было обращено к Сапару, боязливо жмущемуся к стене
и по-прежнему щитом прижимающему к себе пленную женщину. Глухо треснул
пистолетный выстрел, и женщина, как-то по-детски всхлипнув, медленно осела на
землю. Бросив ее, Сапар поспешно приблизился и, повинуясь резкому жесту, с
почтением вложил в протянутую ладонь еще горячий пистолет. Старик брезгливо ствол
отбросил, прошипел что-то по-туркменски. Сапар испуганно вжал голову в плечи.
Подошел и уцелевший боец Ханджара. Обоим Ханджар отдал отрывистое приказание, и
те бросились исполнять: один завозился вокруг неподвижно лежащего Таксиста, а
второй принялся стаскивать тяжелый достархан с тела почтенного старейшины…
который на деле, конечно, никакой не старейшина, а… а кто? Кто это такие,
шайтан вас загрызи?!
Бешеное вращение крыльев наконец унялось, Ханджар расслабил
руки, и халат вновь превратился в халат. И вдруг оказалось, что вокруг стоит
тишина, полная, оглушающая тишина.
– Ты чуть не поймал меня, русский, – сказал он с
ноткой уважения. – Я не уследил. Как ты успел? Ты ел со вкусом, ты явно не
думал, что это ловушка… И я расслабился. Скажу больше: я разозлился, и злость
застлала мне глаза. Ай-ай-ай, какой позор, – сокрушенно покачал он
головой, – позволить злости взять верх над разумом! И злости на кого? На
трусливого ишака, который ради денег готов был попрать законы и обычаи предков.
Я просто не успел ответить тебе сразу… Ты хороший воин.
Алексей, разумеется, ничего не ответил. А что отвечать,
блядь?! «Ты тоже хороший воин»? Оставьте это японским кинобоевикам. Или сказать
правду: ему всего лишь повезло увидеть пистолет в руках Сапара?..
И все же он негромко проговорил, обращаясь скорее к
старейшине:
– У вас в ауле так всех гостей встречают?
Старейшина же, потерявши чалму, был наконец освобожден
из-под достархана и поднят на ноги. Он был жив, в сознании и даже держал Машу
за шею, так что та и рыпнуться не могла. Маша посмотрела на Карташа и… сквозь
слезы подмигнула ему. Ободряюще подмигнула, вы слышали?! В такой-то ситуации!
Алексею хотелось выть от бессилия. А старейшина начал было говорить, и говорить
по-местному, но Ханджар резко оборвал его:
– Побежденного врага тоже надо уважать, так что изволь
говорить на его языке! Или тоже боишься? Сапар, свяжи сначала девчонку, потом
этого, – кивок на Карташа.
Старейшина запнулся, кашлянул и ответил по-русски, с
чувством оставшегося достоинства:
