– Приведите тех двоих, что охраняют подступы к аулу...
А теперь с вами, чужеземцы. Мне не интересно, кто вы, откуда, как к вам попал
вагон платины, которую вы везли Дангатару-яру. Мне даже не интересны ваши
имена. Я всего лишь хочу знать, где спрятан этот вагон. И чем быстрее вы
скажете, тем безболезненнее умрете.
…Безымянный воин так и остался безымянным – он сделал лишь
шаг к выходу, а потом вдруг как-то странно споткнулся на ровном месте, клюнул
носом, булькнул горлом и повалился ничком, разбрызгивая кровь. Сапар прожил
чуть дольше – метнулся, вереща, под прикрытие тамдыра, но бесшумная пуля
догнала его на полпути. Милый крепыш, названный родителями Сапаром, тюкнулся
мордой в пыль, дернул ногами пару раз и затих.
Раздался дрожащий ломкий испуганный голосок:
– Некого звать, учитель. И не надо никого звать. Потому
что никто не придет.
Ханджар стремительно обернулся. И тут выдержка изменила ему.
– Ты? – выдохнул он. – Здесь?!
.........
Удивительно, но Карташ тут же узнал ее – несмотря на все
мытарства последнего дня и то, что видел девчонку в темноте и мельком. Впрочем,
удивляться он уже перестал. У каждого, знаете ли, есть свой предел. Он просто
полулежал в пыли и безучастно смотрел, как из-за угла выходит хрупкая местная
лялька, та самая, которую он заметил между вагонов на сортировке, приняв за
мальчишку, и позже, когда сунулась в двери столовой, и еще позже, когда она
заглядывала в окна той же столовой. Наводчица, как он тогда решил. Работающая
на Ханджара. Значит, не на Ханджара. А на кого? Да и хрен с этим – на кого. У
каждого, знаете ли, есть запас прочности. И Алексей чувствовал, что свой запас
он уже исчерпал до донышка. Мозг отказывался воспринимать действительность как
действительность, поэтому ничего не оставалось, кроме как представить себя
зрителем фильма ужасов. И ждать титров из мягкого кресла. Чем Карташ и занялся,
разве что попытавшись прикрыть телом затихшую Машу.
Соплюшка в грязных, порванных на коленях джинсах и еще более
грязной ветровке вышла на открытое место, и связанный Алексей приметил у нее
игрушку, каковую мигом определил как ОЦ-33, более известную под именем «Пернач».
Весит такая игрушечка, дай бог памяти, кило с чем-то, но девчушка держала ее на
тонких вытянутых ручках, да еще с навинченным «глушаком», вроде бы легко и
непринужденно, как куклу Барби. Еще один супермен, хрен тебе в бок, да откуда
вы беретесь только!
Или вся эта ботва – от ихней философии?..
– Прочь с дороги, девчонка, – процедил Ханджар.
– Ты напал на Дангатара, – соплюшка дрожала всем
телом, но с места не двигалась. – Ты убил многих людей. Ты нарушил договор
между велаятами. Я не сдвинусь с места.
– Опусти пистолет, Джумагуль!
– Твое повелениена меня больше не действует. Как
видишь, я многому научилась, пока ты готовился подло, в спину убить Дангатара.
Ты узнаешь этот пистолет?
– Он погиб случайно, клянусь тебе! – крикнул
Ханджар…
И совершил последнюю в своей жизни ошибку.
Возможно, если б он не двигался с места, ему бы и удалось
выиграть. Только теперь стало заметно, как дрожат ее руки, как ее всю
прямо-таки колотит от страха, от примитивного, детского страхаперед большим
рассерженным дядей…
Но с места он двинулся, и опять мелькнули в воздухе полы
трижды гребанного халата… а Джумагуль зажмурилась и принялась давить на курок,
раз, другой, третий, звука выстрелов не было, но Алексей почти физически
ощущал, как входят пули в тело злобного старикана. При каждом ударе его чуть
отбрасывало назад, но на ногах каким-то чудом держался, да еще пытался идти
вперед, как против ветра, одежкой своей боле не размахивая… А между прочим, с
тридцати метров пуля из «Пернача» на скорости в четыреста двадцать метров в
секунду может продырявить тело насквозь – уж поверьте специалисту. Если,
конечно, стрелок не мажет. А чертовка отнюдь не мазала. Но пули навылет
отчего-то не проходили…
Выстреле на десятом Ханджар покачнулся – и всеми своими
гнилыми костями грянулся оземь, неподалеку от лишившегося немаловажной части
тела своего пахана Мырата. Тогда и Джумагуль опустила ствол.
.........
Спустя миллион лет полной, вселенской тишины наконец
раздался голос. И подал его Гриневский.
– Ну и как после таких фишек черножопых любить,
а? – сказал он, неизвестно к кому обращаясь, а потом бессильно откинулся
на спину.
Маша из-за плеча Карташа негромко, но отчетливо, длинно и
затейливо выматерилась, Алексей даже не подозревал в своей боевой подруге
такого таланта.
«Надо будет потом слова попросить списать», – подумал
кто-то у него в голове. А сам Алексей Карташ даже и не осознавал толком, не мог
осознать, что уже все, уже все кончилось. Он неловко приподнялся на локте и
сказал первое, что пришло на ум:
– Салям.
Подождал ответа, не дождался и спросил:
– А скажи-ка, деточка… кто тебя так шмалять из волыны
насобачил?
– Брат, – потерянным голосом тихо ответила
деточка. И медленно, как-то сломленно опустилась на землю, будто из нее вынули
некий внутренний стержень. – Только я еще плохо стреляю.
– И кто у нас брат? – поинтересовался Гриневский,
даже не пытаясь подняться с земли.
– Дангатар Махмудов.
В общем-то, нельзя сказать, чтобы это было самым
неожиданным, что с ними случилось за последний день.
Часть 2. Танцы на песке
Глава 7
Город солнца
Тринадцатое арп-арслана 200* года, 19.17
Дангатар Махмудов был начальником охраны при Аширберды
Аллакулыеве, хякиме Карыйского велаята, а Хаджар – телохранителем Гурбанберды
Саидова, хякима Гурдыкдерийского велаята.
Говоря же русским языком, брат Джумагуль был главным по
охране одного местного князька, а злобный старец с бритвами служил при другом
князьке. Агенты этого второго князька каким-то образом проведали, что первый со
дня на день ждет баснословно дорогой товар из Сибири, и решились на устранение
с целью этим товаром завладеть. И, то ли по приказу князька Саидова, то ли по
собственной инициативе, начальник его охраны при поддержке Ханджара напал на
князька Аллакулыева, убил его, выпытал у кого-то из посвященных пароль и
бросился к сортировке, чтобы перехватить товар. А Ханджар, между прочим, был
одним из немногих на всем земном шарике, кто в совершенстве владеет древней
национальной борьбой гуйч-дженг, секреты которой передавались из поколения в
поколение, а теперь напрочь забыты.
– Гуйч-дженг… я не знаю, как это точно
перевести, – сказала Джумагуль. – «Гуйч» по-туркменски «сила»,
«дженг» – «бой». Ханджар и меня учил ее приемам…
Карташ вспомнил мельтешение бритв, полосующих воздух, и
передернулся. Не дай бог с таким мастером еще раз пересечься…
