– Что вариант, согласен. Но если погранцы в замазке – а
так, я думаю, оно и есть, кто-нибудь из командования заставы наверняка работает
на Неджа, – то все накроется качественным медным тазом. И сами спалимся, и
женщин погубим. К тому же что мы скажем пограничникам? Что есть такой канал? Я
думаю, они и сами в курсе. А одних наших уверений, что наркотики находятся в
стойбище, ясное дело, будет недостаточно, чтобы ворваться в кочевье и
переворошить его вверх дном.
– Двигай свое, начальник.
Карташ не торопясь свинтил крышку с фляжки, сделал два
глотка, налил немного воды на ладонь, смочил лицо. Передал фляжку Гриневскому.
Аккурат в этот момент над озерцом раздался протяжный, полный
муки стон… Хотя нет, не муки: то шах завершил, наконец, начатое и, как
говаривали все те же китайцы, принялся изливать семя своего рубинового жезла в
яшмовые кладовые прелестниц. А может, и нефритового. А может, и не в яшмовые,
хрен упомнишь…
– Знаешь, Петюня, а ведь можно попробовать уделать
этого шаха и выжить, – задумчиво сказал Алексей, наблюдая за агоническими
конвульсиями владыки. – Если тебя, конечно, не останавливает, что придется
лишать жизни ни в чем перед тобой неповинного человека.
– Да пошел ты! – скрежетнул зубами Таксист. –
Гони дело, а не пургу мети!
Шах наконец опустошил свои закрома и в изнеможении откинулся
на ковер. Рабыни ибн Изауры принялись хлопотать вокруг утомленного повелителя –
кто опять маслицем растирает, кто благодарно ласкает опаловый-опалый жезл…
– А ты не кипи чайником зазря. Я размышляю на ходу,
прикидываю варианты. Полного плана пока нет. Итак, давай исходить из того, что
присоветовал нам Недж. Но чуть подправим сценарий. Во-первых, ты вступишьтогда,
когда я окажусь рядом с шахом, и будешь работать по телохранителям, шаха
оставив мне. Это первое отличие от плана Неджа. Во-вторых, касаемо отхода, то
есть самого щекотливого момента…
– Ты очумел, начальник? – так отреагировал
Таксист, когда Карташ изложил ему весь план до конца.
– Есть немножко, – не стал возражать
Карташ. – Но без, как ты говоришь, чумынаше дело гиблое, мы не победим.
Короче, иначе не прокатит. Не те фраера…
Гриневский с сомнением покачал головой. Однако более
приемлемого выхода предложить не смог.
В полдень солнце зависло точно над озером. И сразу стало
ясно, из-за чего ритуал приурочили к двенадцати пополудни. Возникло полное
ощущение, что солнце затопило скальную чашу расплавленным желтым металлом.
Ничего дурного не сказать, что красиво – то красиво. Хотя и слишком жарко. И в
эту красоту стали прыгать шах и его верные гурии-наяды, поднимая фонтаны
золотистых брызг.
– Ну… я пошел.
Алексей спустился вниз, туда, где громоздились камни, больше
похожие на маленькие скалы, стал петлять между ними. Долгонько бы ему пришлось
петлять, не действуй он, как было предписано инструкциями Неджа, а именно
каждый раз сворачивая вправо, только вправо, никуда кроме как вправо. Увидев
под ногами щель, он протиснулся в нее и очутился в неожиданно просторной
пещерке. Где и увидел тот самый колодец. В колодце стояла вода.
Не мешкая, он разделся. Оставил на себе лишь пояс с ножнами.
Даже плавки снял, чтобы разительно не выделяться на общем фоне и, может быть,
выиграть на этом мгновение-другое.
– В таких случаях, наверное, следует
перекреститься, – самому себе сказал Карташ вслух. Но богохульствовать
все-таки не стал, некрещеный – значит, нельзя.
Он сел на край колодца, опустил ноги в воду... Еханый мамай,
холодрыга-то какая!!!
«Ничего, ничего, – успокаивал он себя, – на солнце
вода прогрелась, там теплее, всего-то минуту перетерпеть, фигню какую-то
продержаться». Под этот аккомпанемент Карташ вошелв колодец головой вперед.
Холод обжег, точно кипятком. Ба-лин!.. Вот как любители
зимних купаний, сиречь моржи, зарабатывают свои инфаркты! Когда сердце
проваливается такглубоко, оно может и не вернуться на прежнее место,
заблудиться в дебрях организма...
Он быстро достиг колодезного дна. Здесь туннель – или как
его назвать, чтоб было правильно – совершал плавный изгиб и становился
горизонтальным, поне-многу, очень плавно забирая вверх.
Легонько, чтобы не влепиться лбом в камень, отталкивался
Карташ пятками от дна. Хватался руками за выступы. Естественно, не видно было
ни зги. Хорошо, никаких тебе ответвлений и развилок. Только вперед или назад,
не запутаешься.
Холод постепенно давал о себе знать: проникал в каждую
клетку тела, змеей полз по позвоночнику, сдавливал череп. На случай судорог,
конечно, имеется острие ножа. Но ведь нет у него с собой баллонов со сжатым
воздухом, у него с собой только легкие, простые человеческие легкие!
Проход стал расширяться. Над головой забрезжило светлое
пятно – бесспорно выход в озеро. Карташ заработал руками и ногами изо всех сил.
И – выскочилв озерную чашу.
Сразу же увидел над головой, не прямо над собой, а чуть
правее, голые тела. А где-то под ним блеснул со дна, словно подмигивая, некий
металлический предмет – наверное, из числа древних. Который давешнего охотничьего
азарта не вызвал.
Как не велико было желание вырваться на поверхность
немедленно, глотнуть кислорода, он заставил себя подниматься под углом. Чтобы
оказаться аккурат посреди этого нудистского праздника Нептуна.
Одно хорошо – вода в озере, как он и ожидал, была малость
потеплее подземной. И чем выше к солнцу, тем теплее становились озерные слои.
Пожалуй, его еще не обнаружили. Нет, возможно, какие-то
женщины и заметили плывущего внизу голого человека, но так вот сходу сообразить
что к чему, почуять опасность и поднять тревогу... тут надо быть уж очень
подозрительным и очень собранным. А они все расслаблены уж дальше некуда. Плюс
к тому – он, Алексей, гол и наг, а нагой человек не увязывается мозгом с
опасностью, сигнальная система молчит. А вот шах точно его пока не видит – этот
бы среагировал мгновенно.
Главное, чтобы его сейчас видел Таксист. Потому что если
Гриня промедлит со своим снайперским выходом, то... Короче, лучше об этом не
думать.
Он вынырнул точно посреди группового безобразия. Взмыл над
водой, несколько раз торопливо хапнул ртом воздух, насыщая легкие.
Уходя вновь под воду, мотнул головой и увидел, как
колоритный бородач в английской портупее подламывается в коленях, медленно
оседает. В каждой его лопате-ладони торчало по пистолету. Он бессмысленно,
агонически жал на курки и, уже не в силах поднять оружие, стрелял себе под
ноги. Пули щелкали по скальной поверхности, вышибая мелкую крошку и фонтанчики
пыли.
Алексей ухнул под воду и тут же вытолкнул себя вновь, подняв
тучу брызг. Еще один глубокий вдох. Нормально, дыхалку вернул в порядок.
А вокруг уже творилось такое... Уши закладывало от визга.
Загорелые женские тела выскакивали на берег, матово блестя и отекая водой.
