– А через неделю он поехал бы еще на какой-нибудь
семейный праздник, – сказал Гриневский.
– Неделя – большой срок, – покачал головой
Дангатар. – Очень большой. Многое можно успеть. Например, за эту неделю вы
сумели добраться из России в Туркмению. Хочу сказать – когда мы с вами говорили
по телефону, мне казалось, опасность еще не оформилась, еще очень далека и я
сумею заранее почуятьее приближение. Главное, что меня в какой-то мере
успокаивало – на тот момент противнику невыгодно и бессмысленно было наносить
удар. Такой интриган, как Саидов, чьими куклами стали братья Поран и Батыр,
прежде выстроил бы многоходовую комбинацию, подготовил бы ее на разных уровнях,
так, чтобы решить одним ходом сразу множество задач, двадцатикратно
подстраховался бы и перестраховался. Короче говоря, зашевелился бы, готовя свой
ход, а я бы почувствовал его шевеление. Так я думал. А Саидов просчитал, что я
буду думать именно так. И нанес удар без подготовки. Немножко по-русски нанес –
на авось. Авось из этого что-то да выйдет, не выйдет же – я, хитрый Саидов, все
равно улизну, как гюрза в песок. И он переиграл меня, приходится признать.
Аллах свидетель, я не оправдываюсь, просто я постоянно прокручиваю в голове, в
чем ошибся, можно ли было предотвратить беду...
…Батыр с семьей жил не в городе, а в ауле под городом.
Приезжая в его аул, хяким всегда останавливался в доме Батычана Рамнези, своего
друга и дальнего родственника. Так было и на этот раз. Они прибыли вечером
накануне праздника, Батыр их встретил... Попробуй не встреть! Дангатар даже не
брался сказать, что началось бы, не встреть он хякима. И уж тогда бы точно все
его замыслы накрылись в одночасье.
Батыр с многочисленной свитой встретил хякима у въезда в
аул, проводил в дом Батычана Рамнези, они с хякимом погуляли в саду, о чем-то
побеседовали, и Батыр ушел к себе. Хяким Аллакулыев и те, кто его сопровождал,
разошлись по комнатам на отдых.
Примерно около трех часов ночи сработала заложенная в доме
взрывчатка. Это были термитные заряды, примерно шесть-семь закладок в разных
концах дома. Вряд ли это Батычан Рамнези, который в ту ночь погиб в огне,
предал своего друга хякима Аллакулыева. Скорее, кто-то из его домочадцев тайно
помогал Батыру... Но кто бы то ни постарался – хяким и его свита легли спать на
термите.
А враги все-таки промахнулись – им не удалось убить
Аллакулыева сразу. Немалыми трудами, но у Дангатара получилось уговорить хякима
перебраться из своей обычной комнаты в комнату, где ночевал Гедай – чемпион
Туркменистана по борьбе гореш, которого хяким возил с собой на все праздники
(при слове «борьба» Карташ вздрогнул), туркменские праздники обязательно
включают в себя состязание по гореш…
Дангатар постучал указательным пальцем по левой стороне груди.
– Скребло нехорошее предчувствие, поэтому я сделал все,
чтобы уговорить хякима поменяться с Гедаем комнатами. К сожалению, скребло не
напрасно… Борец Гедай в комнате хякима сгорел заживо за считанные секунды... В
считанные же секунды дом превратился в костер. Кто-то выбегал из дверей, кто-то
выпрыгивал из окон – и они тут же падали замертво на дворе, залитом отсветом
пожара. Это люди Батыра, окружившие дом, убивали всех, кому удавалось спастись
от огня.
Я выволок хякима из горящего дома. Разумеется, нам готовили
ту же участь, что и всем остальным – быть расстрелянными из автоматического
оружия с глушителями. Чтобы хоть кто-то смог выскочить из этого ада, двое моих
людей прикрыли собой наш с хякимом отход. Они знали, что делают, на что идут.
Знали, что играют роль живого щита и что им не спастись. И они выиграли своему
хозяину несколько минут жизни… Мы с хякимом смогли преодолеть освещенный
участок и скрыться в темноте сада. Укрываясь за деревьями, я довел хякима до
ограды. Больших надежд я не питал, но мизерный шанс на спасение определенно
появился, и я обязан был сделать все, чтобы его использовать. За нами
устремилась погоня. При мне был двадцатичетырехзарядный «Дротик» и запасная
обойма к нему. Не густо, но вполне достаточно, чтобы, отстреливаясь, увести
преследователей за собой. Что я и сделал, оставив хякима в кустах возле ограды.
Ему было наказано перескочить ограду, когда его никто не будет видеть,
перебежать дорогу и уходить через дворы и сады к окраине аула. За ночь он дошел
бы до города и спасся.
Не знаю в точности, что там произошло. Думаю, у хякима не
выдержали нервы и он, когда поблизости раздался шорох, выскочил из своего
укрытия вместо того, чтобы затаиться и пересидеть. Я повернул обратно… И нос к
носу столкнулся с Ханджаром. Вы видели уже его халат – Ханджар разрезал бы меня
на части двумя ударами… но на мне был бронежилет. По руке он задел, однако
броник выдержал, я упал. Ханджар наклонился надо мной для последнего удара, и
тут кто-то как заорет: «Я убил его! Аллакулыев мертв!» Ханджар на меня плюнул и
побежал в ту сторону, откуда кричали.
А я подобрал автомат одного из убитых боевиков Батыра,
перемахнул ограду и перебежал дорогу. В одном из домов аула залез в гараж и
угнал чьи-то «жигули», пусть не обидится на меня их хозяин.
Вот так это было... Сейчас исполняющим обязанности хякима
нашего велаята стал Батыр, до официальной церемонии назначения – инаугурации
по-вашему – осталось десять дней. А для всех смерть хякима Аллакулыева выдали
за несчастный случай на пожаре.
– Поверили? – с невеселой усмешкой спросил
Гриневский.
– От кого зависело назначение нового хякима сделали
вид, что верят, – сказал Дангатар. – Здесь уж постарался Саидов.
– Так, стоп, – сказал Карташ и хлопнул ладонью по
столу. Голова опять пошла кругом. – Значит, вашего хозяина прикончили не
из-за нашего груза?
– Боюсь, что нет, – ответил Дангатар. – Тут
идет игра по гораздо большим ставкам.
– Большим, чем два ящика платины?
– Разумеется. Так уж вышло, что это простое совпадение
– подготавливая покушение на моего хозяина, Ханджар случайно узнал о вашем
грузе и решил заодно и его захапать. Думаю, Саидов даже не знал о платине, да
ему она не очень-то и нужна. У Саидова большие планы. Великие. Огромные. Смена
хякима одного из велаятов – всего лишь малая часть интриги, конечная цель которой
– занять трон. И стать не просто новым Туркменбаши, а сделаться по-настоящему единоличнымправителем
страны. Без всякой конкуренции с местными владыками. И если Гурбанберды Саидову
вдруг удастся добраться до престола, то много крови прольется, ой много…
Помолчали.
– Н-да, хитро, – Таксист задумчиво теребил мочку
уха. – А ведь по большому счету-то везде одно и то же. Где есть
какая-никакая власть, там начинается кровавая грызня за нее. И в воровском мире
то же самое. Достаточно вспомнить схлестку Баркаса и Пугача за власть в зоне…
– Так вот, Алексей, – сказал Дангатар, глядя на
Карташа, – я ничего не напутал, сказав, что арчин Ахмурат сейчас правит,
как правил, все тем же городом. Батыр пока не решается убрать его. Пока. У
новоиспеченного хякима Батыра и так не слишком прочное положение, он опасается
резких перемен. Он опирается лишь на своих немногочисленных боевиков, да еще на
поддержку Гурбанберды Саидова с его связями в столице и отсюда – на поддержку
местного КНБ в случае волнений в велаяте. Так вот: слепой арчин Ахмурат – наш
шанс, други мои, наш последний и решительный шанс. Если мы поможем ему
отомстить за себя, отомстить за Аллакулыева, поможем ему стать хякимом, то...
поможем и себе, решим и все свои проблемы. Понимаете? И вашипроблемы тоже. Главная
беда в том, что реальнойсилы за Ахмуратом нет. Уважение в народе и у аксакалов
– это хорошо, но этого мало.
