– Толька, уходим! – закричал Карташ для Таксиста,
перемахнув через лежачего. – Дворами!
Карташ успел заметить, как Гриневский сбрасывает с себя
повиснувших на плечах, как прямым в челюсть сваливает с ног того хлопца, чья
рука нырнула было за пазуху.
Алексей пробежал до проулка метров десять. Ноги вдруг
потеряли опору, асфальт понесся в лицо. Сзади навалились, пыхтя, прижали к
асфальту, принялись заламывать руки. Карташ не сопротивлялся, понимая, что
проиграл, а станешь брыкаться – забьют. Хватит, пожалуй, полученного удара по
почкам и ушибленной коленки. Он дал застегнуть на себе наручники, дал себя
поднять, дал забросить себя в «форд».
Но отыскалась среди всех неудач и маленькая радость – Грини
нигде не видно, как не видно и кучи-малы на асфальте. Значит, Таксист
добежал-таки до проулка, заскочил в него. И это, знаете ли, вселяет некий
оптимизьм...
Как только Карташ оказался на заднем сиденье, стиснутый с
двух сторон запыхавшимися хлопцами, «форд» отъехал, не дожидаясь поимки
беглеца. Видимо, «форд» – не последняя машина у брошенной на их задержание
группы.
.........
Обыскали, сложив находки в какой-то пакетик.
Всю дорогу Карташу не давали поднять голову, продержали его
в полусогнутом состоянии. Впрочем, подними он голову или кинь украдкой взгляд
из-под вражеской руки в окно – ему бы это мало что дало, все равно он город не
изучил настолько, чтобы ориентироваться по скупым фрагментам.
Ехали, в общем-то, недолго и за пределы центра никак
выбраться не могли. Машина притормозила, тут же загудел электромотор и
послышалось дребезжание железа – ясно, что это отъезжала створка автоматических
ворот. «Форд» продолжил движение. Немного попетляв, пару раз притормозив,
машина куда-то в очередной раз свернула и остановилась окончательно.
Карташа вытолкнули наружу. Быстро оглядевшись, он обнаружил
над головой темный арочный свод, впереди – решетчатые ворота с караульной
будкой, а сзади, в просвете арки – двор и на нем автомобили.
– Вперед! – перед Карташом распахнули железную дверь,
за которой ждал короткий мрачный коридор, оканчивающийся такой же дверью.
Потом пошли: коридоры, решетки, бренчащие ключами охранники
в зеленой форме, лестница, ведущая вниз, то есть в подвальные помещения, куда ж
еще, раз они вошли в здание на уровне первого этажа. В конце концов путешествие
закончилось тем, к чему все и шло, – камерой.
За спиной Карташа лязгнул засов, оставляя его в одиночестве
среди полумрака и кислой вони. В свете тусклой потолочной лампочки можно было
различить сырые бетонные стены, кое-где украшенные незатейливой скальной
живописью арестантов, склизкие циновки на полу, невысокую парашу в углу и
полное отсутствие каких-либо окон.
Наручники не сняли, однако сие обстоятельство нисколько
Карташа не расстроило. Скорее наоборот. Значит, затягивать с первым допросом не
должны. Поэтому Алексей не спешил обживать хоромы, и вообще его не очень-то
тянуло разгуливать по бетонному пеналу. Почему-то он не сомневался: сделай шаг,
и обязательно вляпаешься во что-нибудь чмокающее, липкое, пахучее.
Он остался возле двери. Попробовал собраться с мыслями. С
тем, куда его привезли, кажется, ясно. Голову можно прозакладывать, его
повязали парни из КНБ и доставили на свою ашхабадскую Лубянку. Короче, в самое
логово. И что из этого следует? Вот с этим полная непонятка. Вариантов – море
разливанное. От простого «показались подозрительными» до того, что на них
кто-то специально навел этих борцов за национальную безопасность. А главное,
часики тикают, время неуклонно стремится к часу Икс и что с этим делать...
Опять загремели засовы.
– На выход!
Карташа поджидала в коридоре парочка тех же самых типов, что
сопровождали его до камеры. Подготовили помещение для допроса и пригласили
спеца по задушевным разговорам? Похоже, так и есть.
Алексея провели в конец коридора, завели в очень маленькую,
но зато сухую и светлую комнату, усадили на табурет, прибитый к полу, после
чего метровой длины цепью прикрепили наручники к специальному металлическому
гнезду в полу. Подергав для верности цепь, конвоиры ушли. Карташ остался
наедине с человеком, сидевшим напротив него за совершенно пустым столом.
Этого человека, что молча и внимательно разглядывал сейчас
Карташа, можно было бы назвать воплощением невзрачности и неприметности.
Средних лет, средней упитанности, залысина, азиат (хотя туркмен или еще кто,
Карташ определить не мог, это местный народ с ходу просекает: вот идет узбек,
вот киргиз, а вот и наш). Короче говоря, ни дать ни взять – бухгалтер из
затрапезной конторы, законченный неудачник. Серый костюм и тусклый галстук лишь
усиливали впечатление. Он разглядывал Карташа, Карташ – его. Игра в гляделки
продолжалась еще какое-то время.
– Почему вы не кричите про произвол, не возмущаетесь,
не требуете адвоката... или консула? Почему не грозите мне? – наконец
нарушил молчание субъект в сером костюме. Говорил он по-русски без акцента.
Карташ пожал плечами.
– А чем вам пригрозишь?
– Это верно, нечем. А вот я могу, – он сказал это
будничным тоном, каким игрок в шахматы заявляет: «А вот сейчас я своей лошадкой
вашу пешечку скушаю». – Но мне бы не хотелось... так сказать, прибегать к
чрезвычайным мерам. Знаете, лишняя возня, пустая трата сил – и ваших, и наших.
Я, конечно, могу взять вас под локоток, провести по коридорчику, разрешу вам
поглядеть в «глазки», полюбоваться на условия содержания. А то вдруг вы
подумали, что вас сперва завели в какую-нибудь специальную камеру для
запугивания. Нет, обычная камера, обычные условия. Мы считаем, что нечего
баловать преступников излишним комфортом. Потом мы спустимся на третий
подвальный этаж, пройдем в четвертый блок. Там у нас работают мастера по
отделению правды от лжи. Которые очень не любят ложь, просто не выносят, когда
люди им врут. Боюсь, расстроит меня эта прогулка, не люблю, знаете, жестоких
зрелищ...
– Простите, что перебиваю, – сказал Карташ. –
Но то, что я не требую адвокатов и не зову консула, не снимает с повестки дня
простой вопрос: «А что я здесь, собственно, делаю?»
– А я-то все думаю, когда вы спросите! – словно бы
обрадовался собеседник Карташа. – Я бы мог вам ответить очень просто – вы
в гостях. Но вы же непременно с возмущением отвергнете этот посыл: «В гости
по-другому зовут». Верно, верно. Но позови я по-другому, вы бы непременно
отказали, сославшись на дела.
– И все-таки... нельзя ли поконкретнее?
– Отчего же нельзя, можно. А вы никак спешите?
– Честно говоря, я почему-то предпочитаю гулять по
вашему прекрасному городу, а не торчать в...
– ...застенках охранки, в обществе сатрапа, –
охотно подсказал собеседник. – Ладно, не буду отнимать ваше драгоценное
время. Да! Вам же надо будет ко мне как-то обращаться в процессе нашего
увлекательного разговора. М-м… Ну, зовите меня просто: «товарищ полковник». Что
ж, теперь перейдем к столь любезной вашему сердцу конкретике. Для начала уладим
некие формальности, снимем маленькие неясности.
