Вот в чем дело!
Парниша с кубком улыбается довольной улыбкой имбецила,
получившего в подарок за примерное поведение яркую игрушку, однако во взгляде
его застыли обреченность и готовность идти до конца. Он знал, просто знал, что
сейчас умрет, и шел навстречу своей гибели. Улыбаясь во все шестьдесят четыре
зуба, высоко неся кубок над головой. А кубок-то тяжелый…
И опять, как в случае со злодейским ниндзя-Ханджаром,
рефлексы сработали быстрее рассудка. Сам до конца не осознавая, что делает, с
раздирающим глотку воплем: «Да-а-а-ан!!!», – он оттолкнулся ногами, ломая
строй, и прыгнул на парнишу, метя выхватить кубок.
И все же надо отдать должное преторианцам. Либо они были
наготове по поводу подозрительного русского в своих рядах, либо выучка
охранников действительно находилась на самом высшем уровне. Как бы то ни было,
до кубка добраться ему не дали. Сделали вполне грамотную подсечку, и Карташ
всеми костями обрушился на очкастого туркмена. Кубок полетел вниз, на площадь,
где и ударился глухо о брусчатку. Алексей невольно зажмурился.
Взрыва не последовало.
А потом для страха и сомнений не осталось места, поскольку
все смешалось на площади Огуз-хана. Вокруг орали, бегали, кажется, даже
стреляли, Карташ не помнил. Он тоже орал, мертвой хваткой вцепившись парнише в
брюки, десятки рук его от парниши отдирали, больно били по голове и бокам,
потом помост под кучей-малой треснул и накренился. Наконец Алексея отодрали,
заломили руку, заорали вовсе уж оглушительно – на туркменском, ясное дело, но
понятно, что по-командирски и матерно, и куда-то поволокли сквозь вопли и
толкотню.
Когда же беспорядочные выкрики подутихли вдалеке, а давление
на руку немного ослабло, Алексей проморгался от цветных кругов в глазах и
осмелился поднять голову.
Вели его быстро, целенаправленно и грамотно. Прочь с
площади, прочь от трибуны, под которой продолжалась малопонятная возня, но на
которой ни Сердара, ни родственника саудовского короля, ни прочих официальных
лиц уже не было. Празднующие граждане смяли колонны и теперь суматошно толклись
на площади, оглашая прожаренный воздух испуганным ором. Алексей помещался в
центре квадрата, образованного четырьмя мрачными личностями в форме, которые
слаженно прокладывали дорогу сквозь толпу мечущихся демонстрантов. Он извернул
шею, посмотрел на того, кто ему заломал руку, хмыкнул и прохрипел на бегу:
– Пусти, дорогой, хватит уже…
Дангатар хватку ослабил, но не отпустил. Лицо его было
белым, оскаленным. А Карташ заметил, что руки четверки сопровождения испещрены
синими наколками.
В каком-то переулке за площадью оказалось неожиданно тихо и
безлюдно, лишь у тротуара бесшумно пускал сизый дымок из выхлопной трубы белый
«лимузин» с тонированными стеклами и правительственными номерами. Один из
уголовников в форме охранника стремительно распахнул заднюю дверцу. Повинуясь
толчку сзади, Алексей нырнул головой вперед, в кондиционерную прохладу, следом
в тачку прыгнул Дангатар, дверца захлопнулась, лимузин рванул с места…
– Ниязов жив? – первым делом, еще не отдышавшись
толком, спросил Алексей.
– Живее всех живых, – криво усмехнулся
Дангатар. – Он же бессмертный и вечный, забыл?
– А эти? – Карташ кивнул в заднее стекло, где
осталась четверка блатных, которые вывели его из эпицентра бури, и помассировал
чуть не вывихнутую руку.
– Не бойся, – сказал Махмуд-оглы. – Уж эти-то
сумеют о себе побеспокоиться… А ты молодец, Алексей-яр. Когда тебя замели эти
уроды из КНБ, я на уши поставил всех своих… э-э… друзей – из тех, которые не
слишком в ладах с законом. Они скоренько вычислили, где ты есть и что тебе
светит, пришлось срочно пробираться в последнее кольцо обороны, тем более
сведения о готовящемся покушении подтвердились стопроцентно. Как ты исполнителя
вычислил, ума не приложу, а? Я так ничего и не заметил, сколько ни таращился…
Лимузин лихо вырулил на какую-то улицу, утопающую в зелени,
и понесся наперекор светофорам. Насколько Карташ уже изучил Ашхабад, торопились
они куда-то за город.
– Орден дадут? – мрачно спросил он. Похлопал себя
по карманам. Бракованный пистолет куда-то подевался. Наверное, выронил по
дороге…
– Вряд ли, – на полном серьезе ответил
Дангатар. – Видишь ли, операция по выявлению и задержанию исполнителя
проводилась исключительно силами КНБ…
– Да я особо и не претендую, – успокоил его
Карташ. – Подумаешь, президента спас… Ну так что, все кончилось? Машка
где? Надеюсь, в безопасности?
– Да в безопасности, в безопасности. Я ей тут одно
дельце поручил…
Карташ заворочался на сиденье.
– Слушай, дорогой, если это дельце опасное хоть в одной
букве…
– А за меня ты не беспокоишься, а, начальник? – с
места водителя к ним на миг обернулся лыбящийся во весь рот Петр
Гриневский. – Я тоже в дельце участвую. Да и ты в нем не последнюю
балалайку играешь…
Карташ закрыл глаза и откинулся на мягкий подголовник.
Глава 18
Бери шинель, пошли домой
Тридцать первое арп-арслана 200* года, 21.37
Хватило непрерывного суточного наблюдения, чтобы уяснить,
как охраняется дворец хякима. Так себе охраняется, надо заметить. Видимо,
всерьез нападения здесь не опасаются, считают, что все враги уничтожены. Или
под рукой у хозяина дома слишком мало верных людей, а среди них и того меньше
грамотных по части несения караульной службы, и уж совсем плохо обстоит дело с
дисциплинированными бойцами.
Несколько удивил Карташа состав участников акции.
– Лишние люди – лишние звуки, – сказал по этому
поводу Дангатар. – Скорее засыплемся. К тому же, если бы мне дали опытных
диверсантов, тогда другое дело. А шушера, умеющая палить во все стороны, но
понятия не имеющая о скрытном передвижении, маскировке и неукоснительной
дисциплине, боюсь, может только все испортить.
Карташ объяснение проглотил, не стал допытываться: «Это мы,
что ли, с Таксистом великие диверсанты всех времен и народов? Или
Сашка-племянник? Что-то ты крутишь, брат Дангатар. Сказал бы уж прямо – так мол
и так, не хочу доверять свою спину непрофильтрованным людям, которые вгонят
промеж лопаток дозу свинца и побегут к гражданину Саидову за получкой,
начисляемой в сребрениках. Другое дело – мы, твое войско. Мы прозрачны, как
вымытые стаканы. Нам ничего другого не надо, кроме разве: “а” – выжить, “бэ” –
разбогатеть на реализации платины и “вэ” – перебраться в тихое покойное место,
прошу не путать с кладбищем».
Некоторый недобор боевых единиц окупался предоставленным
снаряжением. Кто уж так расстарался – пес его знает, но не поскупились, не
поскупились. Карташ перебирал, рассматривал штуки-дрюки, сам себе напоминая
ребенка, впервые попавшего в «Детский мир».
– Выдали все, что просил, – похвастался Дангатар,
поглаживая цилиндрический глушитель новенького, в смазочке А-91. – Причем
самое современное. Теперь ты видишь – в Туркмении все есть.
