Дангатар взлетел по освещенной лестнице, прижался к створке
двери. Вроде бы никто незваного гостя не заметил. Он осторожненько повернул
витую ручку, потянул на себя… За резной дверью была сплошная темнота. Один за
другим гости проскользнули внутрь, тут же дважды негромко кашлянул один из
стволов с навинченным глушителем, и недоуменно приподнимающийся было из-за
стойки охранник в пиджаке и чалме сполз на пол. Дангатар отдал несколько
отрывистых распоряжений. Группа разделилась, один – Сашка-племянник, судя по
росточку – остался на карауле возле входных дверей, один бесплотным призраком
унесся на осмотр первого этажа. Спустя миг с той стороны послышались
приглушенные хлопки: отдыхающие охранники обретали покой вечный.
Осталось трое: Дангатар, Карташ, Гриневский. Они взвинтили
себя по витой лестнице на второй этаж – ну не будешь же пользоваться лифтом без
разрешения хозяев! Хотя лифт, кстати, имелся: металлическая клетка с решетками
из причудливо переплетенных фигурок птиц и цветов. Площадка второго этажа, еще
одна сигнализация, выведенная из строя Дангатаром в два счета. А ничего
устроился нынешний хяким, сигнализация эта была не простая,
динамически-тепловая, через которую мышь не проскочит и враг которую не
отключит… если, конечно, не знает, как.
Длинный коридор, стены задрапированы тяжелыми, из-за
«Филина» кажущимися розовыми тканями. Скульптуры воинов в кожаных доспехах,
скульптуры полуобнаженных девиц. Кривые сабли на стенах… Поворот налево, и
сразу же из-за угла навстречу выскакивают три темные фигуры. И хотя Карташ был
предупрежден заранее, все же палец на курке непроизвольно дернулся, и «узи»
едва не плюнул кусочком смерти в медной оболочке. Судорожно переведя дух,
Алексей, как учили, взял на прицел неприметную нишу в углу и в душе восхитился
начальником охраны мертвого Аллакулыева: поставить в торце коридора
обыкновенное зеркало в рост человека, чтоб неприятель сдуру принялся палить в
собственное отражение – это умно. Это дьявольски умно. Тем временем из ниши
выдвинулся очередной страж – и пал, попав под пересечение трех молчаливых
свинцовых струй. Шумно, вообще-то, упал, но теперь это не имело никакого
значения: они уже пришли, да и звуки, доносящиеся из спальни, могли атомный
взрыв заглушить – не то что падение мертвого тела.
– Очки снимите, ослепнете, – уже не скрываясь,
посоветовал Дангатар. – И помните: хякима не трогать.
Дверь в будуар отсутствовала – арку с закругленным верхом
закрывали тяжелые портьеры с изображением лилий. Одним движением он содрал
портьеры с креплений, шагнул внутрь и щелкнул выключателем на стене.
Пространство озарилось ярким светом, струящимся с потолка, из многоламповой вычурной
люстры.
В будуаре имели место: посреди комнаты исполинский сексодром
с атласными сиреневыми простынями под невесомым балдахином на тонких резных
подпорках, зеркальный потолок, толстенный ворсистый ковер на полу, разбросанная
по ковру одежда и три индивида, самозабвенно возящиеся на простынях – два
женского и один мужеского полу. Когда вспыхнул свет, толстый индивид с торчащим
колом первичным половым признаком в момент прервал игрища и резво скатился за
сексодром, даже в такой ситуации рефлексы у него работали как надо, а две
обнаженные девицы, одна блондинка, вторая отчетливая азиаточка с визгом
прыснули в разные стороны. Карташ стрельнул для острастки и для демонстрации
серьезности намерений, и простреленная подушка взорвалась белым облаком пуха. Из-за
кровати ответили длинным ругательством. Девицы забились было в уголок, однако,
повинуясь резкому окрику Дангатара, бочком-бочком, по стеночке пробрались к
выходу и выскочили из будуара. Едва они исчезли, из-за кровати вынырнула лысая
голова, оглушительно грохнул выстрел, но только один – а потом пуля Гриневского
навылет прошила пухлую руку с пистолетом. Индивид заверещал, как свинья под
ножом, и снова спрятался за сексодромом. Глухо брякнул об пол выроненный ствол.
– Вставай, Батыр, – по-русски сказал Дангатар. –
Если ты мужчина, а не трусливый шакал, встань и посмотри мне в глаза.
Спустя целую вечность из-за сексодрома поднялся тучный,
абсолютно лысый мужик. В левой руке он держал скомканную простыню, прикрывая
срам, правая же висела плетью, и с нее медленными тягучими каплями стекала на
ковер кровь. Дангатар склонил голову набок, с брезгливым интересом, точно
препарированную лягушку, разглядывая толстяка.
– Ах, Батыр, Батыр, ну что за самонадеянность! –
сказал он. – Ты же знал, что покушение сорвалось, что след обязательно
приведет к тебе… Почему ты остался во дворце хякима? Почему вообще не сбежал из
страны, пока не уляжется буря? Ай-ай-ай, Батыр, я думал, ты умнее…
– Ты… ты не посмеешь! – губы хякима дрожали, и
потому слова давались ему с трудом.
– Я? – вроде бы задумался Дангатар, к чему-то
прислушиваясь. – В самом деле, ты прав, я не имею права тебя судить. Кто я
такой, чтобы решать судьбу хякима… пусть даже и исполняющего обязанности
хякима? Хякима, которого совет избрал единогласно – после трагической, нелепой
смерти хякима Аллакулыева…. Нет-нет, я не могу. Я слишком мелкая сошка…
Голый Батыр несколько успокоился, даже приосанился. В голосе
его проявились барственно-покровительственные нотки:
– Уж не думаешь ли ты, что я имею какое-то отношение к
покушению на Туркменбаши, Дангатар? Где твой разум? Ну сам посуди, какая мне
выгода от смерти Ниязова? Я получил должность хякима, а если президент будет
мертв, еще неизвестно, как повернется, как пойдет передел власти, кто раскроет
пасть на велаят…
Дангатар лишь развел руками, и Батыр успокоился
окончательно.
– Ты правильный человек, Дангатар, и я, пожалуй,
замолвлю за тебя словечко перед некими высокопоставленными людьми. А теперь дай
мне одеться и перевязать…
– Теми самыми высокопоставленными людьми, которые
помогли тебе устранить Аллакулыева и занять его место, да, Батыр? –
спокойно перебил Дангатар. – И которым, в обмен на пост хякима, ты обещал,
что именно ихчеловек, смертник, от имени Карыйского велаята будет вручать
подарок Сердару на Празднике праздников, да, Батыр?
Батыр открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег
рыба.
– Значит, все-таки бомба… – пробормотал Карташ.
– Ага, – охотно кивнул Дангатар. – В том
самом кубке. Там такой рычажок был, повернешь – и все, и прощай навеки,
бессмертный Сердар, а заодно все, кто поимеет глупость оказаться в радиусе
двадцати метров. Так что ты вовремя успел.
– Да я вообще герой… – буркнул Алексей, чтобы хоть
что-то сказать. Потому что на душе у него кошки скребли. На хрена Дангатар
разоряется, бляха-муха? Не в американском же дурном боевике находимся, где под
финал плохой парень долго и обстоятельно объясняет хорошему парню, почему тот
не прав и всенепременно должен быть наказан порцией свинца. И объясняет
исключительно за тем, чтобы хороший успел подготовиться к контратаке и
финальной схватке – для пущей радости зрителей…
И только тут он понял, что Дангатар просто-напросто тянет
время. Чего-то ждет.
