– Все люди меняются, – фаталистично пожал плечами
Гриневский. – Возможно, и «или». Возможно, его бай, хяким, сам захочет
прибрать ящики к ручонкам, а нас в расход пустить. А возможно, он даже слушать
на эту тему не почешется… Все возможно, везде риск. А ты что, хочешь совсем без
риска?
– Совсем не выйдет, – согласился Карташ. –
Однако ж надо свести риск к минимуму. Вот и давай сводить. Пошли звонить, чего
сидим!
– Сперва придется звонить жене. Телефон Дангатара
наизусть не помню, придется супружнице в записную книжку лезть...
Гриневский, пользуясь положением расконвоированного, нередко
звонил домой из Пармы, поэтому идиот-ского диалога («Ты откуда?!» – «Да я
тут... из одного места. Я потом тебе все объясню») не случилось. Случился
простой разговор двух людей, которым есть что сказать друг другу при встрече,
но в короткой беседе на расстоянии тысяч километров хватает, чтобы
наговориться, и одной минуты. Спросить как дела, спросить что-то по делу – например,
номер телефона армейского дружка…
Потом Гриневский набрал номер этого своего Дангатара – плюс
семь, десять, девять-девять-три, двенадцать...
«Вот как не ответят – и все наши споры-разговоры враз станут
напрасны и глупы, – думал Алексей, покуривая в сторонке. – И мы враз
вернемся к точке старта».
Он ощущал легкий мандраж, как всегда бывает, когда одна
половина тебя к чему-то стремится, а другую половину тянет к прямо
противоположному, ты понимаешь, что, сделав выбор, уже не сможешь переиграть и
останется только жалеть об упущенной второй возможности...
Ответили. И не по-нашенски.
– Здравствуйте, вы по-русски говорите? – сказал
Гриневский в трубку. – Замечательно. Мне бы Дангатара Махмудова.
Передайте, Гавана на проводе. Нет, он поймет... А-а, хорошо... – Накрыл
микрофон ладонью: – Сказали, сейчас позовут. Дангатар-яра, типа, подойдет через
минуту.
Алексей выбросил окурок, быстро подошел к Таксисту, присел
рядом на лавку – они звонили, сидя за столом, вкопанным напротив главной,
«штабной» избы прииска, – подвинулся как можно ближе, чтобы слышать
реплики абонента.
Прошло не больше двадцати секунд, когда в трубке раздалось
недовольное и с сильным акцентом:
– Махмуд-оглы слушает, что за Гавана еще такая, а?
– Здравствуй, брат, здравствуй, Поджигай, – сказал
Таксист разом вдруг севшим голосом. – Это Петя-Гавана, забыл?
– Ну как же, Петя, дорогой! – тут же и вроде бы
несказанно обрадовался Махмудов. – Как забыть! Помню, помню… Одна та
рыбалка на Каспии чего стоит! Как мы тот ботик не потопили, ума не приложу!
– Примитивненько, Поджигай, – кисло ухмыльнулся
Гриневский. – Если и были когда мы с тобой на рыбалке, то всяко не на
Каспии. И рыба та была почему-то без хвоста, зато с двумя ногами и в армейских
ботинках. И сопротивлялась она похлеще любой щуки. Хотя, я понимаю, откуда эти
твои проверочки, ты же сейчас...
– Э, Петя-яр! – перебил Дангатар. – Зачем
вспоминать, кто я! Для тебя я брат, брат навсегда! Твоя радость – моя радость,
твоя беда – моя беда!
– Вот о последнем я и толкую...
– Говори, – голос собеседника мгновенно
преобразился, из него повымело все наносные, все фальшивые интонации.
Гриневский обрисовал ситуацию предельно кратко и точно,
по-армейски, как докладывают те, кто звонит в штаб с передовой. Говорил
открытым текстом – не тот случай, чтобы играть с кодами и с эзоповым языком:
тайга... частный платиновый прииск... случайные обладатели последней партии
драгметалла... удачно проходили мимо... есть вертолет... примерно столько-то
километров от Шантарска... платина самородная... примерно столько-то килограммов...
ящики пополам... убежище временное или долговременное... за ними рано или
поздно начнут охоту, и даже очень возможно не одна сила, а несколько...
перевести платину в валютные счета... возможность ухода за кордон...
– Мне все ясно, Петя, – сказал Дангатар, когда
Гриневский закончил. – Ты же знаешь, кто я и... при ком я состою. И должен
понимать: я обязансогласовать, мне самому такой вопрос решать нельзя, да? Хотя
бы во избежание… дальнейших сложностей. Ты сможешь позвонить через полчаса?
– Надеюсь, что смогу…
Прошло двадцать минут томительного ожидания, и наконец
Алексей не выдержал, спросил – просто чтобы не молчать:
– А почему Поджигай?
Гриневский пожал плечами.
– Кликуха такая. Он же Махмудов. Помнишь, в «Белом
солнце пустыни»: «Махмуд, поджигай!» Ну вот оттуда и пошло.
– А-а…
Еще через десять минут ровно Гриневский вновь позвонил. Все
понимали, что если Дангатару не удастся решить вопрос со своим хозяином в
положительном для них смысле, то просто никто больше не поднимет трубку… или на
этом номере наступит бесконечное «занято».
Но Дангатар ответил. Сам.
Ответил согласием. И тут же начал инструктировать.
На вертолете летите до Байкальска, сажаете машину на частном
аэродроме в Камышинках, там вас встретят наши люди из диаспоры, перегрузите
ящики на их машину, вас отвезут на грузовую станцию, устроят в «теплушку»,
отгонят в какой-нибудь тупик, там какое-то время простоите, всем необходимым
вас снабдят. Как только через Байкальск пойдет в Туркмению состав с
какой-нибудь ерундой, вас оформят караулом сопровождения этой ерунды. Главное,
что от вас потребуется – без осложнений пересечь российскую границу, с
туркменской никаких проблем просто быть не может, кого надо – всех предупредят,
да и проезд через российскую будет максимально облегчен. Казахскую и киргизскую
границы даже не берите в головы.
Груз, который вы якобы будете сопровождать, отправится своим
чередом, а ваш вагон отцепят в Буглыке, это сортировка такая, опечатают,
загоняют на запасной путь, приставят охрану. Пароль, кстати, назовут, на всякий
пожарный, чтоб вы не дергались… ну, скажем, «Генгеш-той». («Это еще что такое?»
– «Это, дорогой, такие финальные переговоры между родственниками. О свадьбе.
Дней за пять проводятся – чтоб на самом торжестве все точняком было нормально и
без заморочек. Запомнил? За пять – семь дней до свадьбы». – «Ага... Намек
пронял. Генгеш-той, говоришь?» – «Правильно. А как вагон отцепят, вы стойте
подле состава, я чуть погодя встречу лично. А если не смогу, так доверенных
людей пришлю. Ясно?»)
Чего ж не ясного-то. Конец инструкции.
То, как Дангатар за полчаса выстроил схему, договорился с
ключевыми фигурами этой схемы – это не могло не вызвать уважения. И –
показывало его возможности. И возможности его нынешнего хозяина. И эти
возможности в свою очередь тоже вызывали уважение.
После этого разговора все они воспрянули духом. Хорошо
говорил Дангатар, уверенно, твердо, веско и спокойно. Вот чувствовалась за ним
сила.
…А потом был полет на вертолете над таежной бескрайностью,
приземление на частном аэродроме, молчаливые смуглые люди, подогнанный к
вертолету грузовик. Поколебавшись малость, Карташ сделал встречающей стороне
царский подарок – презентовал диаспоре львиную долю оружия, оставшегося от
покойных «уголков» и охранников прииска, справедливо рассудив, что троице такой
арсенал не только не понадобится, но и будет лишь в тягость – тащить на себе
кучу стволов через полстраны и несколько границ было архинеразумно; к тому же,
в случае вооруженного конфликта, превосходящие силы либо криминалитета, либо
соответствующих госорганов, специально обученные и как пить дать превосходящие,
покрошат победителей Пугача за милую душу, и никакие пулеметы с «береттами» не
спасут. Так что он оставил при себе лишь «макары», «глоки» и один «калаш» да
предупредил азиатов, что дареные стволы наверняка проходят по куче «мокрых»
дел, так что светить их направо и налево не стоит. В качестве ответного дара
невозмутимые азиаты, пошушукавшись, преподнесли троице пачечку зеленых банкнот
с ликом Бенджамина Франклина на каждой – общим весом, по прикидкам на глаз,
тысячи в две – две с половиной. На мелкие расходы, надо полагать.
