– Я назад, начальник! – окликнул Карташа
Сашка-Ухарь. – Едешь?
– Да нет, мне в другую сторону! – махнул рукой
Алексей.
«Очень хорошо, – подумал Карташ и вновь почувствовал
лёгонький азарт от предчувствия угрозы. Адреналинчик в кровушку так и
захлестал… – Если преследователи увидят дрезину без старлея – поймут, что
шанс сам плывёт в руки и поторопятся в засаду».
– Так вот возьмём меня, – продолжал бугор. Моя
профессия – это тот же спорт, типа хоккея. Как идут люди в хоккей, зная, что
могут получить травму вместо медальки и пропустить сезон-другой, у лепил
пребываючи, – так и у меня. Ну не повезло мне на последних выступлениях,
догнали и перегнали меня ваши спринтеры из команды «мусорские резервы»… Ладно,
поглядим, что будет на следующих олимпийских играх…
– Это ты к тому клонишь, что, дескать, сейчас ты не
небо коптишь, а ведёшь подготовку к новому старту? Занят «предсезонкой»? Сил
набираешься для новых спортивных свершений?
– Правильно мысль поймал, начальник. А ещё добавлю, что
«УКа» – он вроде твоего воинского устава. Вроде всё правильно в нём написано,
но начни по нему жить – и дольше дня не продержишься. Поэтому не по уставам и
не по «УКа» судить надо, а по совести. Вот ты с нашими понятиями знаком, они поумнее
твоих законов будут. Это ж только в дурных кинохах стоит новичку войти в хату,
так урки тут же сползают с нар и давай измываться. Ты ж знаешь, что так не
бывает… У нас сперва разберутся, что за человек, с каким нутром, за какие дела
отвечает, прав по совести или не прав, всё про него вызнают, а уж потом место
ему укажут. Так и в судах бы следовало. А не рубить всех людей с плеча, что
дрова, одним и тем же топором…
Алексей поднялся со шпал.
– Хорошо, конечно, Степанов, сидеть тут и слушать твои
гуслярские напевы о пользе жизни по понятиям. Однако мне трудиться надо. По
работе никаких вопросов? Тогда ладно…
Карташ ещё немного походил по насыпи, вроде осматривая
участок работ, потом неторопливо побрёл по шпалам, к лагерю. Предстояло пройти
с километр по путям, потом за Лысым оврагом свернуть на короткую тропку,
которая выведет на дорогу, связывающую зону и посёлок.
На месте преследователя Алексей выбрал бы для засады как раз
мост через Лысый овраг.
Опять же удобно обставить убийство под несчастный случай. Упал
человек в овраг, да башкой об камень. Как упал? Так вы о том у покойника
спросите. Может, поскользнулся, может, выпимши был, а может, задумался о
чём-то.
И именно из-за великого соблазна выдать смерть за несчастье,
Карташ полагал, что убийца стрелять не станет и пику пускать в ход тоже
застесняется. Потому как насильственная смерть какого-то охотника и офицера ВВ
– сие есть две большие разницы, кореша-товарищи.
Потому как Топтунов такого дела не простит, землю носом
взроет, но докопается, кто покусился на его подчинённого и в некотором роде
подельника. Может, и не докопается, но шмон поднимет до небес, глядишь, и
ментов из Шантарска нагонит. А убийце и его заказчикам это надо? На фиг им это
не надо… Однако доводы и выводы одно, а спине отчего-то было весьма неуютно.
Тянуло оглянуться – Карташу приходилось заставлять себя идти, глядя под ноги,
идти беззаботным прогулочным шагом.
«Ещё не поздно вернуться к зекам, с которыми, вот смех-то,
сейчас безопаснее, чем одному, – выплыла откуда-то трусливая мыслишка. –
Дескать, забыл отдать важные руководящие ЦУ. И проторчать там под каким-нибудь
предлогом до приезда автобусавахтовки…»
Окружающее воспринималось острее, чем всегда. Краски
казались густыми и сочными, словно на свеженамалеванном полотне пейзажиста.
Звуки не сливались, как обычно, в неразборчивый шум дубрав, а дробились на
составляющие. Вот прочирикала пичуга, вот под порывом ветра зашумела листва,
хрустнула сухая ветка, гортанно и зло крикнула ещё какая-то птица. Он пока не
стал настоящим таёжным жителем, чтобы разбираться, кто и по какому поводу
подаёт голос в лесу, таёжные деревья и то не все различает… А вот и Лысый
овраг, здравия желаю…
Он уже почти дошёл до моста, изо всех сил стараясь не
ускорить шаг, когда…
Когда сзади донёсся шорох щебёнки. Карташ сперва подумал,
что послышалось. Но шорох повторился.
Нет сомнений, его догоняют. Судя по звуку, преследователь
шагах в двадцати. Дав приблизиться к себе ещё шагов на десять, Алексей
обернулся. И, откровенно говоря, сделать это как можно небрежнее стоило неслабых
усилий. Не меньше усилий потребовалось и на то, чтобы сохранить полнейшую
невозмутимость, ничем себя не выдать. Нельзя вспугнуть убийцу – он должен себя
проявить. Пока не проявил – он не убийца, а всего лишь честный прохожий.
– Вижу, человек. Раз по пути, всё веселее вместе
топать, – лыбясь, проговорил мужик.
Карташу показалось, что по лицу гражданина пробежала тень
разочарования. Видимо, он рассчитывал догнать офицера и успеть огреть его
прежде, чем тот обернётся… А может, и в самом деле просто случайный попутчик?..
Правую он держит в кармане коричневого ватника – любимой одежды пармовчан вне
зависимости от времени года – и вытаскивать её не торопится.
Да и Алексей почувствовал некоторое разочарование – надо же,
всё-таки пустили по его следу одного киллера, одного-одинешеньку. Недооценивают
ребяты Алёшу Карташа, ох недооценивают…
Алексей этого приземистого, широкоплечего, самого
простецкого вида мужика знал лишь в лицо. Встречал в посёлке, видал в Салуне.
Не урка, не охотник. Залётный кто-то, из бичей. Но как зовут, понятия не имел,
чем занимается – не помнил. Вроде бы из промысловиков. Да, собственно, какая
теперь разница…
Перед глазами встал образ мёртвого тела Дорофеева, а потом
почему-то и тела более чем живого, обнажённого, страстного – Надюшкиного… и аж
зубы свело, как захотелось выхватить «макарку» из кобуры, наставить на этого
случайного попутчика и заставить вывернуть карманы.
Однако чтобы не лежало у того в кармане, ни хрена это не
докажет. Мало ли с чем ходят в Парме. Вернее сказать – с чем только не ходят…
– Отлично, – сказал Карташ, еле идя, чтобы голосом
не выдать волнения. – Вместе и вправду веселее и путь короче.
Впрочем, волнения уже не было. Оно ушло, когда призрачная,
гипотетическая опасность обрела реальный, человеческий облик. Верна солдатская
мудрость: хуже всего не бой, а ожидание боя.
– Погодка нынче выдалась на славу, – завёл
дорожный разговор прохожий. – Эх, щас бы на Гнилое озеро смотаться, по
окушкам пройтись. Рыбалочкой не увлекаетесь?
Они шли вровень по междупутью.
– Иногда, – поддержал беседу Алексей. –
Люблю, знаете ли, со спиннингом по берегу побродить. А вот сиднем сидеть на
одном месте, это не люблю, в сон начинает клонить.
«И ещё на живца оченно уважаю…» – мысленно добавил Карташ.
– А я, признаться, сеточкой балуюсь. Кайф, чтоб улов
мерялся не на штуки, а на килограммы. У вас спичек не найдётся? Оставил свои в
другом ватнике.
