Ясно, на работы назначались зэки из «мужиков», а не из
уголовников, те, которым по причине малых сроков уходить в побег было бы глупее
глупого. И вламывали они за обещанное условно-досрочное освобождение, что твои
комсомольцы в годы первых пятилеток. Не менее же ясно, что Карташ выстроил
схему так, чтоб и ему лично капал процентик с каждого из заказов…
Уточним: отнюдь не ради копеечной прибыли он всё это затеял.
И не ради попадания в любимчики начальника – хотя, чего уж там греха таить,
попал. Довольный «хозяин» уже дважды направлял по инстанции рапорты на
представление Карташа к очередному званию капитана, да вот, правда, пока
безуспешно. Нет, Карташу было плевать и на прибыль, и на звания, и на любовь
начальства – ему необходима была деятельность.
На сегодняшний день начинание с допработами для заключённых
вошло в колею в прямейшем смысле слова: в железнодорожную колею.
Все зэки, каких можно было освободить от лесоповала,
трудились на рельсовых путях, меняя гнилые деревянные шпалы на железобетонные.
Дорога платила исправно, платила неплохо, гнилых шпал ещё
хватит не меньше чем на год, и искать другие работы отныне нужды не было.
Зато Карташ опять почувствовал пустоту и скуку, вновь стала
одолевать хандра.
И тогда он вспомнил о Шаманкиной мари.
* * *
Историй, так или иначе связанных с этим местом,
действительно хватало. Конечно, возглавляли парад популярности байки про
лешаков, болотников и прочую нечисть, свившую там себе чёртово гнездо и
превратившую болотный край в последний оплот теснимой по всем фронтам нечистой
силы. А колючка – это-де всего лишь наваждение, насылаемое чертяками.
Вариантами дьяволиады служили рассказы про древнее капище уйгуров, охраняемое
шаманами, про ведьмину могилу, которую ведьма сама и защищает от людей, про
колдовское дерево Ожан, которое, мол, произрастает только в Шаманкиной мари и
более нигде в Сибири, да и вообще нигде более на белом свете, и злые силы
берегут его изо всей мочи, потому как плоды с дерева Ожан поддерживают их
бессмертие…
Не обошлось, понятно, и без вездесущих инопланетян. Зря, что
ли, десять перестроечных лет в посёлок завозили всякую разную макулатуру, и
среди прочего – уфологические газетёнки, пестрящие заголовками вроде «Меня
похитили зелёные человечки», «Десять дней на чужой луне», «Я родила от
инопланетянина» и так далее. Как тут, начитавшись, не заподозрить происки
внеземного разума? Тем более, неподалёку отсюда (по сибирским меркам,
разумеется, неподалёку) шлёпнулся знаменитый тунгусский метеорит. Так что же,
спрашивается, мешало от тунгусского метеорита в полёте отломиться куску и
залететь в здешние болота? Ну а если не метеорит то был, а космический корабль,
то и кусок являлся спасательной шлюпкой астронавтов, которые с тех пор сидят в
Шаманкиной мари и ждут-поджидают, когда же за ними прилетят соплеменники,
поелику сто лет инопланетянину не срок…
А вот снежному человеку повезло меньше. Не отрицая его
существования (да и кто в Сибири сомневался бы в его реальности), всё же мало
кто верил, что «сосед», как его называют исконные жители этих мест, поселился
бы столь близко от человеческого жилья…
Ещё говорили, что именно там, в Шаманкиной мари, находится
знаменитая Золотая Баба, её и охраняют со всем тщанием надлежащие органы как
предмет, причисленный к золотому запасу страны, берегут на чёрный день, а
когда, мол, деньги у государства будут на исходе, Бабу ту продадут и дела вмиг
поправят…
Некоторые пугали других и себя баснями про некую
генетическую лабораторию, основанную чуть ли не по приказу самого Сталина.
Дескать, выведенные там мутанты, которых держат под землёй, иногда перегрызают
металлические прутья толщиной с руку и убегают. Вот оттого-то, мол, пропадает
скот и исчезают люди. Вариантом генетической страшилки служило более
реалистичное предположение, что в Шаманкиной мари находится хранилище
биологического оружия…
Разумеется, раз большинство сходилось на том, что в
Шаманкиной мари нашёл пристанище военный объект, не обошлось и без разговоров о
радиации. Однажды какой-то беспокойный хлопчик привёз с Большой земли счётчик
Гейгера, долго наматывал с ним круги по посёлку и по тайге. Счётчик молчал, как
партизан, повышенного уровня радиации нигде не показал, и радиофобия в посёлке
унялась.
Последнее желание разведывать Шаманкину марь отбила история
с неким Прохором, вольным охотником (сиречь браконьером), мужиком не пугливого
десятка, с богатым прошлым и настоящим, щедро смачиваемым алкоголем.
Однажды – это было ещё до появления Карташа в Парме – Прохор
тот разошёлся в Салуне: мол, я ничего не боюсь, меня не стопорнешь, да чтобы я
танком не пропер через все заграды, чтобы я не расчухал, что там к чему, падла
буду, если не разворочу эту Шаманкину марь…
Может быть, наутро он и пожалел о своей хмельной горячности,
да делать было уже нечего, слово сказано. Он взял ружьишко и отправился в
тайгу.
И, естественно, не вернулся. Сгинул. Никто не сомневался,
что Прохор, при его упрямстве и своеобразном понимании чести, двинул не
куда-нибудь, а, как и обещал, к Шаманкиной мари.
Конечно, случаев, когда люди не возвращались из тайги,
хватало, однако неизвестно где они пропадали, в данном же случае адрес был
точный – Шаманкина марь. Ну и на хрена туда шляться, в эту погибель? Тайги, что
ли, мало? Так решили для себя все.
Про вертолёты, которые должны поддерживать сообщение Большой
земли с объектом, слухи ходили весьма смутные. Над тайгой нередко проносятся
«вертушки», и среди них, бывает, попадаются военные борта, но чтобы эти борта
кружили над Шаманкиной марью – такого никому наблюдать не доводилось. Кто-то из
охотников, правда, говорил, что как будто бы некий его приятель видал
гражданский вертолёт, подлетавший к Шаманкиной мари, однако ценность этого
свидетельства была невелика.
И ещё: в посёлке ни разу не показывались люди с секретного
объекта.
Вот это обстоятельство насторожило Карташа в первую очередь.
Хотя, вроде, чего настораживаться? Вроде, восемьдесят вёрст тайги – причина
веская. И дороги нет, и всё, что нужно для жизни, доставляют воздухом, и приказ
небось имеется, чтоб за территорию ни ногой под страхом дисбата… Но когда это,
скажите на милость, отсутствие дорог и километраж останавливали русского
мужика, одержимого желанием выпить? Ну, ладно-ладно, допустим, и выпивку, и
лялек для здоровья им привозят, допустим, солдаты там дисциплинированные, как
биороботы, – всё ж таки секретный объект.
Однако к первым туманным сомнениям Карташа стали добавляться
новые.
Например, его удивляло разнообразие историй. Вернее, даже не
столько само разнообразие, сколько то, что оно не идёт на убыль. Конечно, когда
обнаружилось соседство Пармы с территорией, опутанной колючкой, буйная фантазия
народа обязана была завалить умы предположениями одно бредовее другого. Но
время шло, и минуло его уже немало, люди должны были привыкнуть к соседству,
как привыкают ко всему на свете, а уж секретной военной точкой Сибирь не
удивишь. Да, есть объект, да, он секретный, лучше туда не соваться, целее
будешь… ну и чего дальше муслявить эту тему – тем более что никаких событий,
так или иначе с объектом связанных, не происходит напрочь? Казалось бы, и
нечего толочь воду в ступе, придумывать новые объяснялки… Так ведь нет.
