Книга Тайга и зона, страница 26. Автор книги Александр Бушков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тайга и зона»

Cтраница 26

* * *

– Па-адъём!!!

Распахнув дверь, в барак шагнул прапорщик Богомазов. Из-за его спины в помещение, бренча автоматными пряжками, ворвались срочники. Чья-то рука хлопнула по выключателю, и вспыхнули лампы под потолком.

– Встать возле коек! – надрывался Богомазов. – Каждый у своей!

Жмурясь с просыпу, бурча под нос матерные проклятия, заключённые сползали с коек, шлёпали босыми пятками об пол, выбирались в проход между рядами двухъярусных нар. Стоя напяливали на себя робы. Рты раздирала зевота, глаза слипались, и некоторые совали руки в рукава и ноги в штанины вслепую, наощупь.

– Всем оставаться на местах, кому сказал, падлы! Кто шевельнётся – карцер! Шевелиться будете по моему приказу!

Старший лейтенант Алексей остался возле дверей барака. Прислонившись к косяку, издали наблюдал за мероприятием под названием обыск.

– Эй, начальник, что за кипеж? – донёсся из дальнего угла чей-то хриплый басок.

– Кто тут вякает?! – от переполняющей его злобы Богомазов дал петуха, и собственный ляпсус довёл прапорщика до белого каленья. Молчать, суки!!! Сгною в ШИЗО! Встать смирно! Руки по швам! Кто дёрнется – попытка нападения, открываю огонь!

Прапору срочно требовалось выместить на ком-то или на чём-то злость за недосып, и он, схватив первую подвернувшуюся тумбочку, выволок её в проход, где перевернул дверцей вниз.

Из тумбочки на пол посыпались предметы нехитрого зэковского обихода: мыло, металлическая кружка, одноразовые станки, конфеты-«подушечки», носки, какое-то вязаное изделие в полиэтиленом пакете, растрёпанные книги. Пёстрой бабочкой на крашеные «грунтовкой» доски спланировал журнал и лёг кверху названием «Фор Мен Онли», под которым изображающая бурный оргазм блондинка сжимала ладонями увесистые груди. На печатное изделие коршуном набросился Богомазов. Он поднял журнал и затряс им, словно жандарм из советских фильмов про революционеров, откопавший в доме подпольщика большевистскую газету «Искра». Только вместо лозунгов к свержению самодержавия в руках российского прапорщика внутренних войск трепыхались женские задницы и груди.

– Порнографию держим, да! Запрещённую законами! Бордели устраиваем! – И он рявкнул, пнув пустую тумбочку ногой. – Чья?!

– Моя, начальник, – произнёс, переминавшийся с ноги на ногу, невысокий плотный мужик лет сорока.

– Чья?! – взревел прапор.

– Орлов Дмитрий Владимирович, статья сто седьмая, прим, один, – покорно забубнил заключённый.

Богомазов, как чеку из гранаты, выдернул из нагрудного кармана блокнот, пластмассовой ручкой с изгрызенным колпачком быстро занёс в него данные нарушителя.

– Будет тебе изолятор, приятель. Марш на выход. Ждать на построении.

Заключённый Орлов потопал к выходу из барака. Богомазов блокнот в карман не убрал, сжав его в кулаке, двинулся по проходу сквозь строй ненавидящих взглядов.

– А ну сдать всё неположенное! Кто сдаст добровольно – получает амнуху от наказаний. Считаю до пяти, сволочи. Кто не сдаст – виноват сам. Останется без свиданок. Лишение передач. За особо злостные нарушения – ШИЗО. Всё. Пять прошло.

Богомазов обернулся к хвостом следующему за ним сержанту.

– Чего ждёшь, Минаков?

Сержант из оперов, деревенского вида паренёк, веснушчатый, с оттопыренными ушами, в ответ пожал плечами.

– Вперёд! – толчком в плечо вывел его из нерешительности Богомазов. – Всё осмотреть. Каждый сантиметр. Каждую заначку вынуть. Простучать полы. Прощупать постели.

Сержант, которому, похоже, как лошади, чтобы сдвинуться с места, требовалось получить плетью по боку, рванулся тормошить подчинённых, распределять их по бараку, ставить задачи. И начался тотальный, старательный шмон. Солдаты сваливали на пол постели, матрасы и подушки, переворачивали тумбочки, простукивали пол на предмет тайничков… в общем, занимались своим делом. Карташ стоял в дверях и с ленцой наблюдал за приевшейся за годы суетой. Суета, судя по всему, приелась и заключённым, вот только виду они не подавали. Богомазов, постукивая блокнотом по ладони, расхаживал по проходу, в который солдаты вываливали содержимое тумбочек. Двое срочников расстелили простыню, на которую бросали вещи, признаваемые Богомазовым как неположенные.

– Кипятильник, вашу мать! Спалить нас задумали, чифирщики долбаные! А эт-то что такое? Никак вилки! Ресторан открываем? Чтоб было чем пырять? Не положено! Положено ложки. А это что? Подтяжки. Вешаться на них удумали? Не положено. Ишь, франты нашлись!

Карташ, разминая пальцами сигарету, наблюдал за действиями подчинённых. Мимо него к выходу из барака топали заключённые, чьи постели и тумбочки уже прошли досмотр, топали в одной колонне, и деловые, и мужики, и блатные. Аки волки с агнцами на водопой… Протопал и Таксист Гриневский, глядючи исключительно в пол. На выходе их обыскивали двое солдат, после чего выпускали из барака, чтобы те на освещённом прожекторами плацу дожидались, сколько потребуется, когда выйдет к ним начальство и объявит результаты проведённого обыска. То есть выйдет к ним начальство и расскажет, кому выпал карцер, кому – месяц без свиданок и так далее.

До Карташа доносились глухие зэковские бормотания под нос на тему: «ну, суки, дождётесь», «беспредел полный», «вертухаи оборзели в корягу, попомните ещё».

Так, стоп! Что-то такое мелькнуло в воздухе и, Богомазовым незамеченное, опустилось в кучу сваленного барахла. Сам не зная почему, Алексей дёрнулся было вперёд, но одумался и притормозил. Потом разберёмся. Но издали похоже на роспись для «пульки»…

– Бутылка из-под портвейна! Под чьей койкой? – тем временем свирепствовал в проходе Богомазов, похоже, получавший от своей роли истинное удовольствие. – Ага, Звягин! Ну, Звягин, ты у меня насидишься в карцере! Карты, оч-чень интересно. Кто не в курсе, что азартные игры запрещены?! Можно играть в домино, в крестики-нолики в специально отведённых для того уголках. Можно играть в города! Звягин, ну-ка назови мне город на букву «хе»?

Барак всё более напоминал дом врага народа после обыска, учинённого органами НКВД.

Проход был завален тряпьём, бумагами, какими-то объедками, посудой…

– Здесь закончили, – подошёл к Карташу разгорячённый, красный, как после бани. Богомазов. – Строить заключённых?

Карташ кивнул:

– Идите. Я вас догоню.

Богомазов не удивился, не до того ему было сейчас, он стремился к продолжению банкета, в которым был главным действующим лицом.

Его ещё и устраивало, что какое-то время над ним не будет командира – не надо опасаться внезапной команды «отставить».

Оставшись один в разворошённом бараке, Карташ двинулся по проходу, невольно наступая на разбросанные вещи. Под подошвами шуршала бумага, перекатывались пуговицы, что-то громко хрустнуло. Наклонился над замеченной «росписью для пульки», поднял, развернул.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация