Егор хихикнул нервным смешком, потом достал пачку «Стрелы»,
закурил.
– Ну? – вырвалось у Карташа.
– Скелеты.
– Что?!
Признаться, такого сюрприза Карташ ждал меньше всего.
Радиоактивные захоронения да, тренировочный лагерь бойцов какого-нибудь отряда
«Альфа» – почему бы и нет… но такое…
– Черепа, косточки. Короче, там, на берегу, открылся на
обозрение натуральный погост…
Карташ, только что затоптавший окурок, полез за новой
сигаретой. И от растерянности задал не очень умный вопрос:
– Человеческие?
– Ясный хрен, кто ж зверьё хоронить будет… –
хохотнул Дорофеев и снова перешёл на шёпот:
– Думаешь, всё? Ты погоди. Я, значит, это, издали
сперва разглядывал и, честно говоря, не собирался подходить ближе. Даже из
кустов, где сидел, не тянуло выбираться. А тянуло делать ноги взад. Однако
любопытство таки держало… В общем, с полчаса просидел так, потом прикинул хрен
к носу, что раз забрался так далеко, раз наткнулся… И тишина вокруг, птицы
ведут себя спокойно. Короче, направился туда. Осмотреться. Я черепа, те, что
наверху белели, и те, что внизу у реки, не пересчитывал, но много их там, уж с
сотню будет точно… Так если б это всё! Я нашёл там две свежие могилы.
– Уверен? – быстро спросил Карташ.
– Так о тож. Земля рыхлая, ещё травкой не затянутая. Я,
понятно, дёрн разрывать не стал, не поганец-гробокопатель. Носком поковырял
разве… Точно свежие. А уже светает изо всех сил, и за деревьями, слышь, вроде
как дома сереют. Ну, дома – не дома, не знаю, может, избы али ангары какие,
только формы уж больно правильной, природа так не умеет. Так что я поскорей
оглобли повернул и, пока солнце не встало, назад по кряжу ломанул, по-тихому…
Кажись, не заметили…
– Так что, значит, есть там люди?
– Да кто ж их разберёт… Но могилки точно свежие, стало
быть, кто-то их хоронил, жмуриков-то.
– Зарубки оставлял? – быстро спросил Алексей.
Дорофеев виновато развёл руками.
– Не успевал, командир. Светало быстро, недосуг было…
Но ты не боись, я дорогу знаю.
Дорофеев виновато развёл руками, отбросил докуренную
сигарету и полез в карман за следующей. Алексей искоса разглядывал его.
Худощавое, но жилистое, будто свитое из прочнейших тросов тело, лицо, загар с
которого не сходит даже зимой… Лет Егорке было где-то под полтинник, хотя с
виду он казался значительно моложе, не больше сорока – куда там «нестаринам»,
фитнесс-клубам, соляриям и прочим йохимбе – вот она, архилучшая реклама
нестарения: жизнь на свежем воздухе, долгие пешие прогулки по лесу и здоровое
сбалансированное питание, что характерно – продуктами, добытыми
собственноручно, а не приобретёнными в супермаркетах. Плюс к тому, не стоит
забывать, молодая сильная жена, мастерица и по части кулинарии, и, как
почему-то был уверен Алексей, по постельным игрищам тож…
– Дела-а, – наконец протянул Карташ.
– И я о том же. Только и это ещё не всё.
– Что ещё?
– Увидишь, – Егор хитро прищурился. –
Подарочек для тебя имеется. Сам сделал, вот этими вот руками. Лучше всяких
зарубок.
– Показывай, что жмёшься. Стоящее куплю, и простава
само собой будет… за вредность. Ну?
– Так не с собой. В сумке. А сумка в Салуне.
– Хорошо, тогда сделаем вот как…
То ли от услышанной жути, то ли от чего другого, но Карташа
никак не оставляло ощущение ещё чьего-то присутствия вблизи. Даже если чутьё
разыгралось на пустом месте… лучше перебдеть, как говорится.
– Вернёмся в «Огонёк», посидим с полчаса. Потом я
выйду, а ты выходи минут через пять после меня. Встречаемся у сухого колодца.
– А…
– Да после проставлюсь. Завтра. Или сегодня схожу куплю
тебе пару пузырей. Ну когда я кидал?
– Это верно. Не кидаешь… Только за жуть такую добавить
бы трэба, а, командир?
– Разберёмся. Сказал же, не обижу…
Они поднялись, вернувшись в заведение, разошлись по своим
компаниям. Егор направился в малый зал к своим промысловикам. Карташ задумчиво
смотрел ему вслед.
Как и многие, отсидевший срок на здешней зоне, Дорофеев
остался в Парме. И не было в его истории никакой исключительности, одна
типичность: выпало ему отбывать наказание в советские годы, а по тогдашним
законам осуждённого выписывали с его жилплощади. На воле его никто не ждал,
иными словами – прописать его к себе было некому, значит, оставалось лишь
бичевать, попадаться по новой и по новой идти на этап. Егор выбрал жизнь
таёжную, но вольную: охотничий промысел, шишкование в сезон, немного
зарабатывал рыбалкой и сбором ягод – короче, кормился от леса, вёл, как уже
говорилось, здоровую и согласную с законами жизнь. Ну, хотя браконьерствовал,
конечно, помаленьку, не без этого, да кто ж в этой глухомани не
браконьерничает… А уж Надюшка ему попалась – загляденье, право. Оттого, должно
быть, и не спился, повезло парню.
Карташ кое-как отсидел полчаса, на автопилоте участвуя в
застольной беседе, мыслями далёкий от неё на восемьдесят с гаком километров.
Едва минуло полчаса, он распрощался с братанами по оружию. Впрочем, он никогда
особо не задерживался в «Огоньке», к этому привыкли.
Собственно, не пиво трескать он сюда приходил. Он вообще мог
вполне обойтись без пива и, тем более, без тёплой компании сослуживцев, в
общении с которыми приходилось напрягаться, чтобы не выпускать на лицо скуку, а
напротив, изображать заинтересованность и дружелюбие. Он приходил в «Огонёк»
единственно ради того, чтобы перевидеться здесь с нужными людьми. И из своего
общения с разными человеками, главным образом, с охотниками и с теми, кто лишь
формально звался охотником, а на самом деле промышлял диким старательским
промыслом, Карташ тайны не делал. Ничего страшного, что он выходил пошептаться
с охотниками. В Парме не принято было совать нос в чужие дела. Да и Карташ был
не единственным, кто покупал у промысловиков продукты их промысла.
Сухой колодец высох лет двадцать назад. Его заколотили, но
доски то и дело отрывали для единоличных хознужд – пока не дадут команду
плотнику, пока двадцать раз ему не напомнят, пока тот не приколотит новую
доску, ворча насчёт того, что «нет на вас, засранцев, Сталина, он бы вам
побезобразил», – в безводную утробу летели хабарики, пустая тара и плевки.
Карташ топтался у колодца четверть часа, поминутно
поглядывая на часы. Егор всё не шёл.
Это уж ни в какие ворота. Ну понятно, хорошо сидится в
«Огоньке» – однако ж выпивка и душевная компания никуда от него не убегут,
зато, если обещанная им вещь действительно чего-то стоит, то будет ему на что
напоить всех своих дружков. О чём он думает?! И ведь не мог он за полчаса
набраться до беспамятства…
Бесцельно наматывать круги вокруг колодца, как какой-нибудь
влюблённый лох под часами, не было никакого терпёжу, не по его натуре такое.
Карташ быстрым шагом пошёл по тропинке, ведущей от Сухого колодца через еловую
рощицу к главной поселковой дороге, которая даже имела своё название: Восточный
тракт – не более, понимаешь, и не менее.
