И Карташ позволил себе расслабиться. В самом деле, травить
его столь заковыристым способом не было никакого резона, это только где-нибудь
в заграницах благородные лорды за дружеским ужином подсыпают тебе в бокал
шампанского дозу цианида, а у нас в Парме, господа, как-то попроще с этим
делом: фомкой по затылку, заточку в пузо, как Дорофееву, – и все дела, и
не обязательно в гости приходить. А в сыворотку правды, которую можно запросто
подмешать в коньячок, он не верил.
Слишком сложный это процесс – развязывание языков
посредством химии, уж поверьте начитанному человеку… Значит, ночному визави
что-то надо от него, старшего лейтенанта Алексея Карташа. Значит, зачем-то
понадобился он «археологам».
А в организме тем временем становилось всё лучше и лучше.
Чёрт подери! Есть, оказывается, на свете и приличный коньяк,
и хорошие сигареты! И, наверное, где-то на свете есть и мягкие кровати, и
весёлые ухоженные девчонки, и тёплые дома, и бары по вечерам, и кофе в постель
по утрам от благодарной за проведённую ночь чаровницы, и…
Он тряхнул головой. Хрена лысого. Ничего этого нет. А даже
если есть, то всё это благолепие точно так же обнесено колючкой, а с вышек за
каждым твоим шагом пристально следят автоматчики… Выдавил из себя:
– Ну? И как там продвигаются наши археологические
изыскания?
– Благодарствуйте, – выпустил струйку дыма
Гена, – успешнее, нежели я предполагал.
– Вот как? И что, нашли кости своего этого…
палеонтропа?
Археолог едва заметно поморщился и потянулся к бутылке.
Некстати Алексей вспомнил, что Топтунов наказал ему не пить – завтра ведь
извольте барышню выгуливать…
– Ах, да брось ты, голубь, – сказал Гена,
разливая. – Давай немного приоткроем забрала, а? Ну, чуть-чуть. Хотя бы в
отношении древних людей, до которых нет дела ни мне, ни тебе. Каюсь, там, на
дороге, я малость перемудрил с палеоантропами, что есть, то есть… Видишь, я с
тобой откровенен, пришёл один, без оружия, с чётким и конкретным предложением.
Стало быть, я немного знаю о тебе. И готов предложить посильную помощь в восстановлении,
так сказать, статус-кво.
– Чево – «кво»? – недоуменно наклонился над столом
Карташ.
– Хватит, – рубанул Гена и мигом стал
серьёзным. – Я сказал – статус-кво. Знаешь такое слово? А ещё
потомственный офицер называется. Деда бы постыдился, Алексей Аркадьевич… Так
что разговор у нас будет коротким и простым: да – да, нет – нет. Ты помогаешь
мне, а я помогаю тебе вернуться в Москву. В капитанском звании. А там поступай
как хочешь. Ты мне не помогаешь – и останешься среди вэвэшников если не
навсегда, то на оч-чень долгое время. Расстановка сил ясна?
Карташ подумал секунду, потом поднял свою стопку и плеснул в
рот. Закусил истекающей соком ветчиной, пальцами выудил из банки маслинку.
Вкуса ни первого, ни второго, ни третьего не почувствовал. Гена смотрел на него
не мигая, буравил взглядом бесцветных, каких-то водянистых глаз. Словно
рентгеном просвечивал. Ещё немного, и углядит, Шлиман фигов, заветную бумажку в
потайном кармашке…
Алексей внутренне усмехнулся, изображая лицом неземное
блаженство: собственно, доморощенный археолог действовал грубовато, но
совершенно правильно. Угостить хорошим коньячком, славной закусочкой и
импортной сигареткой оторванного от привычной московской жизни, загнивающего в
глуши паренька, глядишь – тот и затоскует, заностальгирует, поплывёт, к мамочке
запросится… и согласится на всё, лишь бы вернуть себе пресловутый статус-кво.
Ещё б лялек Гена с собой привёз, для утешения – совсем хорошо бы стало.
Но не на того, брат, напал. Москва со всеми её соблазнами
отодвинулась для Алексея на второй план. Здесь, в тайге, запрятана тайна – а
тайна зовёт, манит, влечёт и притягивает. Какая уж тут Москва, братва, –
Москва подождёт, никуда не денется. Полгодика назад ты бы, друг Гена, нарисовался,
тогда б мы ещё подумали, тогда б мы поностальгировали и из кожи вон
вывернулись, лишь бы вернуться. А сейчас…
Маску провинциала он снял – за ненадобностью. И с напускной
ленцой поинтересовался:
– Выкладывай, чего нужно… археолог.
– Помощь, я ж сказал, – взгляд Гены погас. –
Ничего криминального, предосудительного, противозаконного и неэтического. Мне
нужна информация. За которую я плачу тебе свободой.
– Выкладывай.
Гена подумал чуток, потом вздохнул.
– Пёс с тобой, открою забрало совсем. Вижу, с тобой
нужно играть честно – или вообще за стол не садиться. В том, что скажу, особого
секрета нет, тайну следствия я не нарушу, да и ты никакой выгоды из этого
знания не выгадаешь…
В общем, я – старший оперуполномоченный краевого ГУВД, отдел
экономических преступлений.
Он неспешно встал, принялся расхаживать по комнате.
* * *
…Года два назад в Шантарское УВД, а точнее в его
соответствующие отделы, со всей России стали поступать тревожные сигналы о
подозрительном оживлении на пушном рынке. С незапамятных времён монополия на
торговлю шкурками принадлежала государству – сие не означает, разумеется, что
никто не браконьерствовал, не торговал пушниной в обход госструктур и не строил
на этом деле замки в Испании, однако ж до некоторых пор процент «левых» шкурок
был стабилен, прогнозируем и, в общем-то, негласно принят как реальность,
данная нам в ощущения, с которой бороться бесполезно.
Но это только до некоторых пор.
А вот с некоторых пор рынок как государственный, так и
«чёрный» залихорадило. На рынке как из-под земли стали появляться соболя,
точнее, шкурки – великолепнейшего качества, дороговизны невысокой и в таком
количестве, что цены начали падать стремительно, как рубль в недавние времена.
И не оставалось никаких сомнений: это не браконьеры распоясались – это действует
чёткая, слаженная группа, законспирированная настолько, что никто про неё и
слыхом не слыхивал. До некоторых пор. Причём, соболя эти, исходя, опять же, из
качества и количества шкурок, явно выращивались в питомнике. Причём,
расположенном, как удалось выяснить, где-то в Шантарском крае.
Гласная проверка местных государственных питомников и
негласная – подпольных ничего не дала: никакой утечки, никакой «левизны»,
«чёрная» бухгалтерия в порядке. Следовательно, в Шантарском крае образовался
ещё один питомник (хотя какой, к чёрту, один – целая сеть питомников!), откуда
к охочим до натурального меха богатеям и текут бурным потоком соболиные
«шубки». А обратно – потоком не менее бурным – зелёные бумажки с ликами
президентов…
За голову схватились все: и госструктуры, и мафиози –
снижение цен на рынке особенно сильно ударяло по карманам последних. Совершенно
не понятно было, что за силы вступили в игру: то ли толковые ребята-однодневки,
решившие по-быстрому срубить капусты и отвалить, когда цены падут ниже некуда,
то ли некто решил нанести сокрушительный удар по всему российскому пушному
рынку. Выяснить это было решительно не возможно, никакие методы – как
милицейские, так и… ну, скажем, более действенные, хотя и напрочь незаконные –
на этот раз не срабатывали: никак не удавалось отследить, откуда тянутся
ниточки и вообще каким образом шкурки попадают к продавцам и перекупщикам. Либо
они, продавцы и перекупщики в смысле, и вправду не знали, либо были запуганы,
либо подкуплены – однако факт остаётся фактом: соболя будто материализовывались
из воздуха и моментально превращались в деньги, которые также исчезали неведомо
куда…
