– Значит, гранаты у них тоже есть… – отметил
Карташ, неизвестно к кому обращаясь.
– Как ты растяжку-то углядел?
– Фонарик, луч, – Карташ рукавом вытер пот со
лба. – Ф-фу, повезло нам… Что-то блеснуло… длинное и тонкое. Наверное,
понял, что проволока… – И честно признался:
– Хрена там понял – я ни о чём и подумать-то не успел.
Если честно, тело само сработало.
– Ты чего, начальник, в горячих точках воевал?
– Бог миловал.
– А я вот воевал, но не заметил… Так откуда у тебя ж
навыки? Или в ваших училищах натаскивают?
– Пёс его знает откуда, – сказал правду
Карташ. – Может, от предков что пришло… Так, сейчас мы её…
Он аккуратненько, в пять приёмов переломил проволоку на
кольце гранаты, освободил саму гранату с ввинченным запалом (это оказалась
«ф-1» – ого, рвануло бы на славу, это тебе не какая-нибудь плевенькая пятая
«эргэдэшка»), подкинул на ладони, положил в карман. Пригодится. Сказал,
стараясь сдержать предательскую дрожь в голосе:
– А ты где воевал?
– В первую чеченскую, – не сразу ответил
Гриневский. И посмурнел, замкнулся.
– Ну-ну… А теперь осторожно поднимаемся и смотрим, нет
ли там для нас чего-нибудь полезного.
– Например, ещё одного подарочка? – хмуро заметил
Гриневский.
– Это вряд ли, не ссы. Сам говорил – они не ждали, что
мы по их следу двинемся. А растяжка – это так, на всякий пожарный, мало ли что.
Им, Гриня, боезапасы экономить надо…
В салоне, просвечиваемом фарами уазика насквозь, он вдруг
повернулся, одной рукой взял поднявшегося следом Таксиста за грудки, направил
луч фонаря тому в глаза и ласково сказал:
– А теперь не для протокола. На зоне о готовящемся
прорыве не знал почти никто. Ни «мужики». Ни даже мои стукачи. Тем более – не
знали о соскоке. Вопрос: откуда знаешь ты?
Гриневский рывком высвободился, в его глазах мелькнул очень
нехороший огонёк, и Карташ мигом сконцентрировался, поднял «Макаров» – зэки,
даже полуослепленные, умеют наносить удар быстро, незаметно, непредсказуемо и,
главное, эффективно. Алексей сам видел, как насквозь прочифиренный, прокуренный
и туберкулёзный Пистон, имеющий пятую ходку, секунд за двадцать приголубил
каратэшника, обладателя какого-то там охренительного дана. Впервые залетевший
на зону каратэшник стал, по неопытности своей, строить из себя делового, качать
права и одним, первым же ударом уложил на пол Пистона, – а Пистон вцепился
зубами в ногу каратэшника и выдрал тому сухожилие, что называется, с мясом.
Потому как в уркаганской драке главное – нанести противнику как можно больший
урон за минимальное время, причём неважно какими способами и приёмами,
любыми, – так что все эти «маваши» и «йокогэри» отдыхают…
Однако Гриневский нападать не стал. Рысий огонёк в его
глазах погас, он сказал негромко:
– Свет убери, начальник.
Алексей, подумав, отвёл луч в сторону.
– Ты только не забудь, начальник, кто сначала тебя, а
потом тебя и девку твою от смерти спас. Я ведь мог и не остановиться ни там, у
оврага, ни у клуба вашего…
– Откуда про соскок знаешь? – повторил Алексей,
несколько успокаиваясь.
– Оттуда. Фу, бля, круги какие-то кружатся, ни хера не
видно… – Таксист потёр слезящиеся глаза. – Я должен был вместе с ними
соскочить.
Восьмым.
Вот это было неожиданно.
Таксист – из «мужиков», никогда в воровские дела не лез, ни
в чём этаком участия не принимал, крутил себе баранку и всё больше помалкивал…
И он решился на побег?!
– А не гонишь? – недоверчиво спросил Карташ.
– Самогон гонят, а я говорю, как есть, – резко
сказал Гриневский. – Пугач мне лично приказал: «В двадцать два десять чтоб
был подле меня. Да оденься потеплее, по-походному, со мной и с ребятами
пойдёшь. Если выгорит – Березовскому на милостыню подавать будешь…»
Алексей озадаченно почесал висок рукоятью пистолета.
Спросил:
– А ты что?
– А что я? – истерично выкрикнул
Гриневский. – Пугачу, что ли, возражать буду?! Сказал: «Буду». В двадцать
два десять ты с лялькой ещё в клубе барахтался, а я тебя ждал, как
цуцик, – а в двадцать два тридцать началось…
– За ляльку в рыло получишь, – серьёзно
предупредил Карташ. – Иными словами, ты к Пугачу просто не успел?
– Ну.
– И он без тебя в соскок ушёл?
– Ну.
Карташ хохотнул, но тут же снова стал серьёзным.
– Ох и зол на тебя Пугач, наверное, – опоздал ты
брат, к построению…
– Е..л я такие построения, начальник, веришь ли, –
сказал Гриневский, глядя в глаза Карташу. – Откажешься – на перо поставят,
пойдёшь с ними – всё равно не жить, я ж не с их грядки, я чужой. Заставят
сделать, что надо, – и привет. Чтоб языком потом не трепал.
– Логично, – вынужден был согласиться
Алексей. – Дела-а… А что сделать должен был? Куда культпоход намечался?
– Не знаю, начальник, веришь, нет? – Таксист
перекрестился. – Мне Пугач не докладывался…
– А ты с ним знаком, что ли? С Пугачом?
– Да было дело… – замялся Гриневский…
– Что случилось?
Оба слаженно обернулись. Маша не сдержала обещания и бросила
уазик – видимо, одной ей сделалось вконец невыносимо.
– Да вот, – как ни в чём не бывало ответил
Гриневский, – мы тут грибочек с гражданином начальником нашли, белый…
Ничего полезного в «вахтовке» они не отыскали – беглые
заметали следы старательно. Зато в уазике за задним сиденьем обнаружился потёртый
жиденький ватник Гриневского – Алексей заботливо прихватил его с собой: ночью в
тайге может быть не жарко. Кофе в термосе есть, сигарет почти полная пачка…
жаль вот, «Колчак» в клубе остался – оченно, знаете ли, неплохо было бы принять
сейчас для успокоения и тонуса…
– Где ночевать-то будем, начальник?
Да уж, проблема. Но Алексей ставил её шире, вообще: что
дальше делать-то? Их рывок на уазике можно объяснить лишь состоянием аффекта.
Инстинкт погнал их в тайгу, подальше от вырвавшейся на свободу смерти. А в
здравом уме никто не решился бы на подобную авантюру – без снаряжения и
провианта… Да и со снаряжением и провиантом не решились бы.
Вот что надо делать: утром надо будет худо-бедно
определиться на местности, поворачивать оглобли к станции и леском-леском к ней
пробираться. О неожиданно вспыхнувшем бунте власти наверняка уже знают,
солдатики из ближайшей вэчэ с ментами уже подтягиваются, если можно верить
«археологу» – и ничего, подавят как миленьких, никуда зэчарам не деться. А вот
если крутиться поблизости зоны, так можно и на пулю нарваться – злая солдатня,
тайгу прочёсывая, сначала будут стрелять, а уж потом смотреть, что за дичь они
подстрелили, беглого урку, добропорядочного старлея или «хозяево» чадушко…
