– Уйдём где-нибудь на километр в сторону, – решил
Карташ. – Там переночуем, благо до утра не так уж и много осталось, а
утром свернём к вокзалу, лесочком подойдём… Ничего, за пару дней должны
добраться, там в ментовку и сдадимся. Авось, если расстреляют, то не сразу…
Он мельком оглядел экипировку Маши и, в общем-то, остался
доволен. Прочная брезентовая ветровка, свитер, сапоги – нормально, словно
специально к походу готовилась… Хотя, по большому счёту, так оно и было – они
же весь день гуляли по тайге. Что ж, прогулка продолжается. С оздоровительным
уклоном…
На небольшой полянке развели костёр. Таксист по уркаганской
привычке сел на корточки в сторонке, но Алексей, здраво поразмыслив, поманил
его пальцем – дескать, сейчас нет зэков и цириков, пока мы на равных. Пока не
выберемся из этой передряги. Поколебавшись чуток, Гриневский придвинулся к
костру. Карташ достал из сумки термос с остатками кофе, два сплющенных
бутерброда. Не густо, прямо скажем. Один бутерброд отдал Маше, второй разделил
пополам между собой и зэком. Ели в полном молчании, и Каждый думал о своём.
* * *
…Ночь, к счастью, выдалась безлунной, небо было затянуто
плотной облачной пеленой; крадущегося человека окружала непроглядная тьма.
Но его это не останавливало: бесшумной тенью скользнул он
под таинственно шепчущие кроны, в огромные, почти в человеческий рост
папоротники, постепенно удаляясь от полянки.
Хотите оставаться тут? Что ж, дело ваше, господа хорошие,
только времена нынче другие, власть в округе поменялась. К станции он не
полезет ни за какие деньги, своя-то шкура дороже. Если вскроется, кто он такой…
Нет уж, лучше самому, без этих… сопровождающих…
Он выбрался к безымянному распадку, по возможности тихо
спустился к руслу высохшего ручья…
И одновременно с этим в шею ему упёрся холодный кругляшок, а
знакомый голос тихо произнёс:
– Ку-ку, Гриня. Так, давай медленно повернёмся жалом ко
мне… Неугомонный ты паренёк, как я погляжу.
Гриневский почувствовал, как по спине побежала струйка
липкого пота. Он повернулся.
Было нестрашно – просто неизмеримо горько от того, что
провели, как мальчишку.
– Умница. Теперь сделаем так…
Внезапно – Гриневский даже вскрикнул от неожиданности – в
лицо ему ударил ослепительный кружащий свет. Он успел различить перед собой
лицо старлея.
– Не бойся, – донёсся до него голос
Карташа. – Это я опять фонарём поводил перед твоей рожей. Как тогда, в
«вахтовке», помнишь? Побудешь слепым минут десять, пока зрение не
восстановится. Так, на всякий случай. А пока положи-ка ласты на череп, будь
столь любезен.
Умелые руки быстро обыскали Гриневского.
– Ладно, твоя взяла, – выдавил Таксист. –
Давай договоримся. Расстанемся по-людски, а? Ты меня не видел, я тебя не
видел. – Облизнул мигом пересохшие губы, ожидая выстрела в затылок… или
нож под ребро… или ещё чего в таком духе.
– Ага, на попятную идёшь? – сказал Карташ. –
Это хорошо. Это правильно. Теперь руки за спину. Скрести их.
– Что… что ты хочешь делать?
– Не дрейфь, убивать я тебя пока не собираюсь. Просто
стреножу, как конека. До утра полежишь под деревцем; рассветёт, тогда и
поговорим. А я пока вздремну – всю ночь из-за тебя, чёрта, глаз не смыкал,
ждал, когда ноги сделать надумаешь…
Кисти Гриневского прочно, но не больно опутала тонкая
проволока – не иначе, та самая, которая раньше играла роль «растяжки». Карташ
повёл его назад, к костру, как козла на верёвочке.
Маша не спала, сидела по-турецки, испуганно глядя на
принудительное возвращение блудного зэка. Карташ ободряюще подмигнул ей, подвёл
Таксиста к дереву, уложил на бок и другой конец проволоки надёжно обмотал
вокруг ствола. Свет костра разогнал тени, на небольшом пятачке посреди бурелома
было как-то неожиданно уютно и покойно.
– Не беспокоит? Вот и ладненько. Спасибо, хоть не
передушил нас, сонных…
– Погоди.
– Ну?
– Покурить дай.
Алексей некоторое время колебался, но потом пожал плечами и
просьбу выполнил.
– Теперь всё?
Гриневский молча затянулся.
– Тогда до завтра.
И Карташ погасил фонарь.
Гриневский попытался изогнуться и дотянуться до пут кончиком
сигареты, но не смог.
Да и что толку – проволока ведь… Передохнул немного. Докурив
до самого фильтра, выплюнул окурок далеко в кусты. Лежать было не то чтобы
неудобно, но в высшей степени неприятно. Возле уха сновали комарьё и ещё
какая-то таёжная дрянь, но пока кусать не решались, и на том спасибо.
– Ты тайгу знаешь, – сказал он в
пространство. – Пёр по бурелому грамотно, сейчас подкрался неслышно…
Значит, ты обманул меня. Значит, ты знаешь лес.
– В детстве в походы ходил, – лениво донеслось со
стороны костра.
– Начальник, ну зачем я тебе, а? Орден за меня всё
равно не получишь. Я ж не бежал вместе со всеми, я вам жизнь спас. А тебе так и
вовсе два раза. Мне через три с половиной откидываться, какой мне резон опять
под статью лезть? И ни фига я не знаю, клянусь… Отпусти меня, а?
Послышалось возня, вновь включился фонарик.
– Слушай, Гриня, ты что, вообще никогда не спишь?
Кряхтя, Карташ присел на корточки перед Гриневским. Потёр
глаза, сказал устало:
– Извини, отпустить я тебя сейчас никак не могу. Зато,
что помогал, конечно, спасибо, но… Ты мне ещё не рассказал, откуда знаешь
Пугача и какого чёрта лысого он тебя за собой потащил. Стало быть, ты что-то
скрываешь. Стало быть, это что-то может оказаться для меня опасным. Расколись,
а там посмотрим… Я ведь уже говорил: теперь мы с тобой одной ниточкой повязаны.
Куда я, туда и ты.
Он поднялся, отошёл за дерево и с удовольствием помочился.
Вернулся.
Гриневский вздохнул и сказал:
– Если хочешь – расскажу. Но ничего тут нет
интересного…
– Ты зачем свалить решил по-тихому, а?
– А впадлу мне с вертухаем по лесам кантоваться…
– Не правильный ответ, – преспокойно перебил
Алексей и добавил голосом Жеглова:
– Ты же не урка, Гриня. И не вор. И не жулик. Ты
«мужик». Так что колись давай.
Гриневский ещё раз вздохнул…
Интерлюдия
Кое-что о практическом вреде человеколюбия
21 декабря позапрошлого года, 19.44.
Никто не может знать, чем для него закончится этот день и
этот вечер, а также любые вылазки, поездки, пикники и прочие мероприятия. К
примеру, главный рыжий электрик страны, собравшийся в Приморье на открытие ГЭС,
о чём заливисто вещают сейчас дикторы по радио, запросто может и не долететь. А
что, очень даже запросто: столкновение со стаей ворон, теракт, ошибка
диспетчера – жизнь наша полна неожиданностей… Ещё, глядишь, свалится на крышу
«волги» этот электрический сокол, как раз ведь над головой будет пролетать.
