– Мы в курсе, что должны были приехать люди из центра, – продолжила девушка. – Будет много речей, аплодисментов, будут напутствия, будете разрезать красную ленточку, мэр будет пожимать вам руку... Вам самим это интересно?
– Посмотрим, – сказал Величко. – Но, по-моему, вы должны это приветствовать. Новая служба будет вам очень кстати.
– Ну уж вам, наверное, известно, что дело не в количестве служб, а в отношении к делу! – запальчиво сказала девушка.
– Я думаю, что каждый прежде всего должен заниматься своим делом, – сухо возразил Величко. – В наши планы встреча с прессой не входит. У нас другие дела. Так что извините, нас ждут.
Он решительно повернулся и пошел прочь. Граф неслышно поднялся и деловито затрусил следом. Под жесткой шкурой перекатывались тугие мышцы. Рассерженная девушка с презрением посмотрела им обоим в спину. Мачколян развел руками.
– Делать нечего! – сказал он. – Саша прав. Нас ждут.
Максимов догнал его уже у самых ворот. Он запыхался, но был радостно возбужден.
– Она великолепна! – сказал он мечтательно. – Я всегда искал именно такую женщину. И кто бы мог подумать – ведь мы могли никогда не встретиться! Я считаю, это перст судьбы.
Мачколян скептически улыбнулся.
– А мне показалось, что она в тебе немножко разочарована, – заметил он.
Максимов протестующе махнул рукой.
– Это она в вас разочарована! – воскликнул он. – Мы-то с ней нашли общий язык, не сомневайся.
Глава 2
Вовчик был стройным и смазливым, как баба, поэтому в качестве приманки решили использовать его. Собственно, решение принимал Черный в одиночку, как и все прочие решения, но они не обсуждались. Тот, кому приходило в голову обсудить идею Черного, должен был заранее готовиться к большим неприятностям. Таковых на этот раз не нашлось. Даже Вовчик, которому от задумки Черного пришлось хуже всего, хотя и протестовал, но не слишком громко. Однако совсем промолчать он, конечно, не мог.
– Что я тебе – педераст, что ли? – с обидой сказал он. – Ничего другого нельзя было придумать?
Черный, посмеиваясь, объяснил:
– Придумать, может, и можно было, но это самое лучшее. Ты прикинь, кому сейчас на дороге тачку остановят? Только одинокой бабе с хорошей фигурой. У нас, сам знаешь, баб нет, поэтому мы эту бабу нарисуем. Наденешь паричок, сюда чего-нибудь подложишь... Юбку, так и быть, надевать не будешь – обойдемся брюками. Сейчас половина баб в брюках ходит. Морду побреешь, подкрасишь кое-где, и все будет в ажуре. Тормознешь на трассе тачку – и можешь сразу все снимать! А насчет того, педераст ты или не педераст, так у нас, по-моему, все знают, что ты натурал. А если кто-то сомневается, пусть выскажет – я ему сам все объясню.
Последнее замечание, наполненное скрытой угрозой, могло показаться излишним – все сидели с каменными лицами и рассуждать насчет ориентации Вовчика вроде бы и не собирались. Однако Черный для убедительности обвел всех тяжелым взглядом, а потом еще раз объяснил ближайшие планы и цели.
– Короче, для дела нам нужна тачка, – сказал он. – Быстрая и надежная, но такая, чтобы не слишком бросалась в глаза. Белый «Мерседес» нам не нужен. Но и барахло с вазовского завода тоже ни к чему. Никогда не знаешь, что там через минуту полетит в моторе. Короче, Вовчик, ты здесь должен смотреть в оба – чтобы тачка была хорошая, чтобы номера были, по возможности, не местные и чтобы в ней один человек сидел. Нам лишняя мокруха ни к чему. Во всем должна быть мера. Ловить тачку будем на трассе с утра пораньше. С утра люди доверчивые. Сделаем дело, машину отгоним сюда в сарайчик, и до вечера. После обеда на завод привезут зарплату, сосчитают и запрут в сейф. Раздача у них завтра. А вечером на дежурство заступает Зацепа. Он нас проведет в контору. Козырь займется сейфом... Помнишь, Козырь, сколько раз сапер ошибается? Ну вот то-то! Упаси тебя бог ошибиться.
– А точно в кассе будет три лимона? – недоверчиво спросил Фермер.
Он и в самом деле целых два года жизни убил на то, чтобы стать фермером, но прогорел начисто и с тех пор никому и ничему не верил.
– Может, и больше будет, – спокойно ответил ему Черный. – Сведения верные. Зацепа сам слышал.
Зацепа работал в службе безопасности лакокрасочного завода и знал многое. Мысль взять заводскую кассу ему первому пришла в голову. Сначала он обдумывал ее в одиночестве, а потом позвонил Черному. Они знали друг друга с молодых лет, и хотя их пути разошлись, связь между собой они периодически поддерживали. Зацепа попросил Черного приехать, и тот приехал без слов – знал, что просто так старый приятель гонять его не станет.
Идея ему понравилась. А больше всего нравилось то, что кругленькую сумму, которую предстояло украсть, будет охранять сам Зацепа. Это было очень удобно и обещало почти беспроигрышный вариант. К тому же Зацепа с большим презрением отзывался о своих коллегах по охране, о своем начальстве и о местной милиции тоже.
– Тут все лохи, Черный! – убеждал он. – Они тут держат шишку, никто им и слова поперек сказать не может, все гладкие и сытые. Они даже в уме не держат, что их грабануть могут. Эта служба охранная, в которой я состою, больше для понту. Да и деньги охранникам платят смешные.
– А ты, значит, решил сам добрать, что тебе причитается? – скупо улыбнулся на это Черный.
– А там не только мне хватит, – успокоил его Зацепа. – Четыре-пять лимонов точно в сейфе будет. А если еще в личных закромах директора порыться, так там вообще такие сюрпризы могут обнаружиться... Он ведь у нас привычку имеет каждый месяц в Париж мотаться. Слабость у него к Парижу... Представляешь, какие бабки для этого требуются?
– Не представляю, – ответил Черный. – Я невыездной. Но догадываюсь, что бабки приличные. В общем, считай, что ты меня уговорил. Берусь я за это дело.
Они обговорили самое основное, и Черный сразу же уехал. Но через неделю вернулся. С ним было еще пятеро. На заводе в Бельске строился новый корпус. Работяг набирали откуда попало, но платили бессовестно мало, и оттого текучка на стройке была огромная. Приятелей Черного взяли разнорабочими, даже не спросив документов. Поселились они в бараке неподалеку от завода. Таких деревянных бараков и покосившихся одноэтажных избушек вокруг завода было множество. Жить в них было сложно, зато до стройки – рукой подать. И еще здесь было полно брошенных сарайчиков и погребов. Спрятать можно было что угодно – хоть труп, хоть машину, хоть чемодан с деньгами. Правда, чемодан все равно бы высмотрели – народ, который работал на стройке, был совсем ушлый – но уж зато насчет болтовни можно было не опасаться. Здесь все знали, что язык существует для того, чтобы держать его за зубами.
Черный строго следил за тем, чтобы его подопечные выходили на работу. Они ворчали, но в конце концов подчинялись.
– Никто не заставляет вас ставить трудовые рекорды, – убеждал Черный. – Но валяться целыми днями в бараке – только внимание к себе привлекать. Вы обычные работяги, без претензий. Нужно, чтобы ваши рожи примелькались и не вызывали здесь удивления. Заодно присматривайтесь и принюхивайтесь. У нас тут все должно быть как на ладони.
