– Вы хотите взять на себя защиту обвиняемой в этом деле? –
уточнил судья Грейсон.
– Если быть искренним, ваша честь, я не знаю, – ответил
Мейсон. – Я хочу выслушать все доказательства обвинения, а затем попросить
перерыва в заседаниях, чтобы получить возможность обсудить все с моей
клиенткой, прежде чем принять решение.
– При сложившихся обстоятельствах я вижу только один путь –
продолжить слушание дела завтра в десять часов утра, – констатировал судья. – В
данный момент объявляется перерыв. Обвиняемая возвращается под стражу, а
полицейские должны дать мистеру Мейсону достаточно времени, чтобы побеседовать
с его клиенткой до того, как ее уведут. – И с этими словами судья Грейсон вышел
из зала суда.
Мейсон, Делла Стрит, Пол Дрейк и Вирджиния Бакстер собрались
тесной группой в углу зала заседаний.
– Боже мой, – воскликнула Вирджиния, – кто же был тот
человек, который приходил ко мне и просил напечатать фальшивые завещания?
– Как раз это нам и предстоит выяснить, – сказал Мейсон.
– А как вы узнали, что у нее в кошельке было пятьдесят тысяч
наличными?
– Я и не знал, – признался Мейсон. – Ведь я не говорил, что
у нее в кошельке были эти деньги. Просто спросил Игана, могло ли так быть, что
у нее в кошельке лежали пятьдесят тысяч.
– Вы думаете, они у нее были?
– Понятия не имею, – ответил адвокат. – Но я хотел заставить
Игана сказать, что у нее денег не было. Послушайте, Вирджиния, я хочу, чтобы вы
твердо пообещали мне ни с кем не разговаривать об этом деле до нашей встречи
завтра утром в зале суда. Я не думаю, что они станут вытягивать из вас какие-то
сведения, но если попытаются это сделать, скажите, что я велел вам не отвечать
ни на какие вопросы, не говорить ни единого слова. Как вы думаете, Вирджиния,
вы сможете это сделать, несмотря на искушение говорить?
– Если вы считаете, что мне надо молчать, я буду молчать.
– И я прошу вас быть очень, очень спокойной, – добавил
Мейсон.
– Хорошо. Обещаю.
– Молодец. – Мейсон похлопал ее по плечу. Потом шагнул к
двери и сделал знак женщине-полицейской, что Вирджинию Бакстер можно увести. А
вернувшись, усадил всех на стулья, сам же стал ходить взад-вперед.
– Ладно, – произнес Пол Дрейк, – давай рассказывай. Что там
с этими пятьюдесятью тысячами?
– Я хочу, чтобы начали поиски сумочки, – объяснил адвокат. –
Хочу, чтобы это делали полицейские. Думаю, теперь они этим займутся. А для
тебя, Пол, тоже есть работа. Мне следовало подумать об этом раньше.
Дрейк достал блокнот.
Мейсон принялся объяснять:
– Лоретта Трент попросила Игана повернуть налево и ехать к
мотелю. У нее были свои причины для поездки туда.
Когда Вирджиния сказала мне, что Лоретта Трент звонила ей,
попросила приехать в «Сейнт рест» и ждать ее там, я понял, что, возможно,
Вирджиния попалась на удочку. Это старый трюк – позвонить по телефону и
назваться чужим именем. Ведь по телефону не видно, кто разговаривает с вами.
Так очень легко обмануть, преследуя свои цели. Однако то, что Лоретта Трент
попросила повернуть налево и ехать по дороге вверх, подтверждает, что это
именно она звонила Вирджинии Бакстер. Тогда возникает вопрос: зачем она ей звонила?
Дрейк пожал плечами, а Мейсон продолжил:
– Лоретте Трент нужно было что-то сказать Вирджинии или
что-то от нее услышать. Я склоняюсь к тому, что она хотела что-то узнать у
Вирджинии.
Должно быть, кто-то подслушал этот телефонный разговор. Вряд
ли подслушивали на линии. Следовательно, кто-то подслушал разговор с одной или
с другой стороны. Либо кто-то присутствовал при разговоре у Вирджинии Бакстер,
что маловероятно, либо кто-то слушал разговор в доме Лоретты Трент.
Дрейк кивнул.
– Человек, который знал, что Вирджиния Бакстер собирается
ехать на своей машине в «Сейнт рест», тоже приехал туда, – развивал дальше свою
мысль адвокат. – Там подождал, пока Вирджиния припаркует машину и войдет в свою
комнату. Затем сел в ее машину, спустился на прибрежную дорогу и стал ждать,
когда мимо него проедет машина Лоретты Трент.
Этот человек – отличный водитель. Он достаточно сильно
стукнул машину Трент и отбросил ее к обочине, а потом резко набрал скорость,
так, что его машину занесло, и она багажником нанесла такой сильный удар по
автомобилю Трент, что тот вышел из-под контроля Игана.
После этого неизвестный водитель вернул изуродованную машину
Вирджинии Бакстер на парковку возле мотеля. Но поскольку прежнее место парковки
машины Вирджинии оказалось уже занято, бросил ее в другом.
– Дальше, – подтолкнул его Дрейк.
– Дальше он, очевидно, сел в свой автомобиль, выехал на
шоссе и канул в Лету.
Дрейк опять кивнул:
– Конечно, все это очевидно.
– Очевидно? – спросил Мейсон. – Ему было трудно точно
рассчитать время. Он не мог знать, что водитель машины, следующей за ним,
разглядел не весь номер автомобиля Вирджинии, а только две последние его цифры.
У него должен был быть запасной вариант.
– Не понимаю, – буркнул Дрейк.
– Он должен был успеть спрятаться, если у него не будет
хватать времени удрать, – пояснил Мейсон. – Как он мог это сделать?
– Очень просто, – ответил Дрейк. – Снять комнату в мотеле
«Сейнт рест».
– Именно! – откликнулся Мейсон. – Я хочу, чтобы ты поехал в
мотель и просмотрел список всех жильцов на тот день, записал номера их машин и
проверил владельцев. Может быть, тебе удастся получить сведения, что какой-то
человек зарегистрировался, а затем неожиданно уехал, не оставшись на ночь. В
таком случае получи его описание.
Дрейк захлопнул блокнот:
– Хорошо, работы немало, но мы с ней успешно справимся. Я
привлеку побольше народа и…
– Минуточку, – перебил его Мейсон. – Это еще не все.
– Нет? – удивился детектив.
– Пол, давай-ка разберемся, что произошло после того, как
машину столкнули с дороги.
– Там много больших камней, – напомнил Дрейк. – Шофер
пытался удержать машину, но не смог. Автомобиль упал в океан – более
подходящего места для аварии найти трудно. Я тщательно проверил это. В том
месте на дороге крутой левый поворот. Как только машина перевернулась через
насыпь, она попала на камни, некоторые из которых достигают восемнадцати дюймов
в диаметре, – настоящие грубые валуны. Глубина обрыва десять футов. Скала в том
месте почти перпендикулярна дороге. Рабочим пришлось взрывать ее, прокладывая
путь. Слева она возвышается на двести футов над дорогой, а справа – обрыв.
