– Да, сэр.
– Вы один из носильщиков в аэропорту?
– Да, сэр.
– И зарабатываете на жизнь перевозкой багажа?
– Да, сэр.
– Семнадцатого числа этого месяца обвиняемая сама указала на
свой чемодан?
– Указала. Да, сэр.
– Вы бы узнали чемодан, если бы опять увидели его?
– Узнал бы. Да, сэр.
Кезуэлл кивнул полицейскому, который вышел вперед с
чемоданом.
– Этот тот самый чемодан?
– Да, сэр, тот самый.
– Для опознания мне нужен чемодан с ярлыком «Пиплз экзибит
А», – сказал Кезуэлл.
– Так и было приказано, – подтвердил судья.
– И обвиняемая сказала, что это ее чемодан?
– Да, сэр.
– Вы присутствовали, когда открывали чемодан?
– Да, сэр.
– Что было в чемодане, если что-либо было, кроме одежды?
– Там было несколько пакетиков, завернутых в полиэтилен.
– Сколько? Вы знаете?
– Я их не считал. Но их было много.
– Все, – заявил Кезуэлл. – Перекрестный допрос.
– Обвиняемая опознала этот чемодан как свой?
– Да, сэр.
– Она отдала вам квитанцию?
– Отдала. Да, сэр.
– Вы сравнили номер на квитанции, что дала вам обвиняемая, с
номером на бирке чемодана?
– Да, сэр.
– Сколько квитанций отдала вам обвиняемая?
– Она отдала две.
– Что стало со второй квитанцией?
– Это была квитанция на сумочку, по ней я получил ее вторую
вещь.
– Она была открыта?
– Да, сэр.
– Теперь я обращаю ваше внимание на чемодан до того времени,
как его открыли. Был какой-нибудь разговор с человеком, который назвался
полицейским?
– Да, сэр. Полицейский Джек Эндрюс показал этой молодой
женщине свое удостоверение и спросил, ее ли это чемодан.
– Что она ответила?
– Сказала, что ее.
– Как отреагировал Эндрюс?
– Попросил разрешения открыть его.
– Это весь разговор?
– Ну, это суть разговора.
– Я вас спрашиваю не о сути, – возразил Мейсон. – Я прошу
рассказать о разговоре в целом. Не просил ли он подтвердить, что это ее
чемодан, и если да, то описать его содержимое?
– Да, сэр, все так и было.
– А затем попросил ее открыть чемодан для того, чтобы он
смог просмотреть вещи, лежащие в нем?
– Да, сэр.
– А что же сумочка? Он просил обвиняемую опознать ее тоже?
– Он только спросил, ее ли эта вещь тоже.
– И она сказала, что ее?
– Да.
– Что случилось потом?
– Он открыл чемодан.
– И все?
– Ну и конечно, после этого они увели ее с собой.
– Теперь прошу вас обратить внимание на фотографию из
вечерней газеты за семнадцатое число, в частности на изображение обвиняемой и
чемодан.
– Возражаю. Это не относится к делу, неуместно, несущественно,
неправомочно и совершенно не подходит для перекрестного допроса.
– Это только предварительное слушание и ради выяснения res
gestae, – объяснил Мейсон.
– Протест отклонен. Я внимательно выслушаю все сведения, –
объявил судья Алберт.
– Находились ли вы рядом, когда фотограф делал снимок?
– Да, сэр.
– Вы видели фотографа?
– Да, сэр.
– Откуда он появился?
– Он стоял за одной из колонн.
– А когда открыли чемодан, вышел со своим фотоаппаратом?
– Да, сэр. Он выскочил из-за колонны с фотоаппаратом
наготове и – щелк, щелк, щелк – сделал три снимка.
– И что потом?
– Потом убежал.
– С позволения суда, – вмешался Кезуэлл, – мы вынуждены
исключить из протокола эти показания о фотографе. Это не только неправомочный
перекрестный допрос, он еще и не относящийся к делу, несущественный,
неуместный. Он не приносит никакой пользы.
– Он приносит очень большую пользу, с позволения суда, –
проговорил Мейсон. – Показывает, что обыск был не случайным. Это показывает,
что полицейский продумал, как осуществить его, и обнаружил то, что хотел найти.
Он подкупил знакомого газетчика, и, если суд прочтет статью в газете, ему
станет ясно, что корреспондент постарался отплатить услугой за услугу, создав
благоприятную рекламу полицейскому.
Судья Алберт слегка улыбнулся.
– Ваша честь, я протестую. Я выступаю против подобных
заявлений, – заявил Кезуэлл.
– Я просто привожу доводы, – заметил Мейсон.
– Доводы для чего? – спросил Кезуэлл.
– В пользу важности свидетельских показаний, – ответил
Мейсон. – Я хочу разъяснить, что тот полицейский действовал по своего рода
совету, в соответствии с какой-то информацией, которая ему была дана. Защита
вносит предложение выяснить, что это была за информация и от кого полицейский
ее получил.
На лице Кезуэлла мелькнуло легкое смятение. Судья Алберт
улыбнулся и произнес:
– Полагаю, что я хорошо разобрался в основной цели
перекрестного допроса и причине, почему адвокат задавал свои вопросы.
Побуждение исключить что-то из протокола отклоняется. Вы продолжите
перекрестный допрос, мистер Мейсон?
– Нет, ваша честь.
– Слово берет обвинение?
– Нет, ваша честь, – отозвался Джерри Кезуэлл.
– Пригласите вашего следующего свидетеля.
Кезуэлл объявил:
– Вызывается детектив Джек Эндрюс. Ваше полное имя? –
спросил Кезуэлл после того, как Эндрюс принял присягу.
– Джекмэн, Д-ж-е-к-м-э-н Эндрюс. Вообще меня все зовут Джек
Эндрюс, но мое полное имя Джекмэн.
– Обращаем ваше внимание на чемодан, на котором был ярлык
«Пиплз экзибит А». Когда вы увидели его в первый раз?
