Девушка Галя прошлась бледно-розовыми тенями по верху щек, взглянула напоследок в зеркало и убрала всю косметику в сумочку. Нет, она прекрасно знала, что правила хорошего тона не позволяют девушкам заниматься макияжем в присутствии незнакомых мужчин, но у себя в институте Галя считалась красавицей, к тому же кто-то когда-то сказал, что ей чрезвычайно идет ореол легкой непосредственности, и Галя с тех пор старательно поддерживала сложившийся у нее в сознании и очень ей понравившийся образ легкомысленной, но чертовски очаровательной девушки. Да и почему-то нравился ей случайный спутник. Несмотря на некоторые странности своего поведения, он производил впечатление настоящего столичного жителя и, судя по почтительной готовности проводника явиться незамедлительно после небрежного стука в стенку только для того, чтобы, пожелав доброго утра, унести опустевшую бутылку, этот мужчина ехал в поезде, видимо, из самой Москвы.
– Н-да, – проговорил мужчина, потягиваясь, – было видно, что он в прекрасном расположении духа и ему очень хочется поговорить, – Москва – большой город и центр России, как говорится, сердце страны. Но в этом-то вся и загвоздка. Вот вы, Галя, откуда?
– Я из Пырловки, – мгновенно вспыхнув, ответила Галя, – но учусь в…
– Из Пырловки! – Мужчина поднял вверх указательный палец. – На улицах Пырловки встречаются знаменитые люди? Те, которых мы больше привыкли по телевизору видеть?
– Вообще-то нет, – сказала Галя, – только дед Варлам. Он уже старый и, как за дверь дома выйдет, так и забудет, где живет и… кто он вообще такой. Его уже три раза по телевизору показывали – его фотографию то есть. В передаче «Помогите найти пропавших».
– Не то, – отмахнулся мужчина, – а вот в Москве… Понимаете, Галя, там теряется ощущение… как бы… огромности мира! В Москве, Галя, ходишь по улицам, а навстречу тебе попадаются то Пугачева, то Киркоров, то Зюганов какой-нибудь… Не говоря уж про Укупника или там Жириновского. То, что ты видишь по телевизору, все у тебя перед глазами. Смотри, пожалуйста! Даже руками можешь потрогать… Только осторожно… – мужчина непонятно усмехнулся. – И создается такое ощущение, что весь мир как на ладони. – Мужчина продемонстрировал собственную большую сильную ладонь. – Маленький такой, карманный мирок. Понимаете, Галя?
Галю в институте все считали красавицей, но вот умницей, кажется, никто не называл. Поэтому она посмотрела в сторону и сказала:
– Да… Наверное…
«Интересный мужчина, – подумала она. – Как он мне представился?.. Эдуард. Такой… черноволосый, поджарый, но сильный… Сразу видно, что очень сильный. Не сказать, что красивый, но… привлекательный. Только вот рассуждает непонятно…»
– Многое зависит от человека, – продолжал мужчина. – Вот вы задумывались, Галя, почему я спал на верхней полке, когда свободны две нижние?
Галя пожала плечами.
– Чтобы не привыкать к хорошему, – объяснил мужчина. – А почему, Галя, я еду в купе рядом с проводником, который передо мной на цирлах бегает… извините… прислуживает, как халдей?
Галя снова пожала плечами.
– Потому что я все-таки привык к хорошему, – вздохнул мужчина. – Вот посмотрите…
Он опять постучал в стенку проводнику. Тот появился через несколько секунд.
– Вызовешь такси, – скомандовал мужчина. – Сейчас тебе дама скажет адрес, продиктуешь адрес водителю, – и сунул руку в карман.
– Будет сделано, – быстро проговорил проводник, жадно глядя на карман мужчины и шевеля своими длинными, как у таракана, усами, точно он этими усами что-то унюхал.
– Дама позволила мне проводить ее до дома, – сказал мужчина, – чтобы там… в располагающей приятной обстановке продолжить знакомство. М-м?
Он вопросительно посмотрел на Галю.
– Я у тети живу… – растерянно проговорила девушка, переводя взгляд с лица проводника на лицо мужчины, – а встречать меня жених будет. Я в этот город к жениху еду…
Мужчина вынул руку из кармана, и проводник, разочарованно вздохнув, исчез из купе. Галя смотрела в окно.
– Мент умер, – непонятно сказал мужчина после минуты молчания.
– А вы кем работаете, Эдуард? – из вежливости спросила Галя.
– Я? – Мужчина помедлил, закуривая. – Я – ответственный сотрудник, – сказал он, выпуская изо рта облачко синего дыма, – провожу ревизию товаров предприятий на всей территории России.
– В служебную командировку едете?
– В отпуск, – сказал мужчина и посмотрел в окно. – Отдыхать…
* * *
Мужчина не соврал только в одном – он действительно ехал отдыхать от дел. В остальном же он бессовестно лгал. Вернее – вдохновенно сочинял, разгорячив сознание хорошим коньяком, стараясь скрасить долгие часы поездки.
Звали мужчину вовсе не Эдуардом, а Николаем. Николай Владимирович Щукин – если полностью. И названная в разговоре с глупой девушкой пышно звучащая должность также не вполне соответствовала действительности – «ответственный сотрудник, проводящий ревизию товаров предприятий на территории России»! Конечно, Николай Владимирович Щукин интересовался товарами, производимыми российскими (и не только) предприятиями, но интерес его был, так сказать, специфический.
Щукин был профессиональным вором. Он зарабатывал, если так можно выразиться – «зарабатывал», себе на кусок хлеба с маслом и икрой… на дорогой коньяк и машины иностранного производства… на чувственные и умелые женские ласки… и на другие блага человеческой цивилизации воровством.
Щукин не имел определенной воровской специализации – он не был исключительно карманником, хотя мог при случае и в карман залезть; он не был медвежатником, хотя мог шутя взломать любой сейф; мог и на гоп-стоп пойти, если обстоятельства складывались соответствующим образом, хотя ни в коей мере не был похож на гопника, да и мало ли чем мог промышлять Николай Владимирович Щукин…
Главное то, что он был своего рода художником, как рыба, легко и свободно себя чувствовал в мутной водичке аферистских дел и запутанных махинаций и никогда не повторялся ни в своих удачных делах, ни в своих ошибках, поэтому прокалывался очень редко, считая неудачников, не вылезающих из тюрем, людьми тупоумными и лишенными минимальной доли фантазии и азарта, изобретательности и холодного расчета, смелости и способности вовремя остановиться и отойти в тень – словом, тех самых качеств, которые и сделали Николая Владимировича широко известным в воровском мире Щукиным.
* * *
Последнюю «ревизию» Щукин провел в Москве. Там он, побыв немного в качестве столичного гостя, встретил – совершенно случайно – своего знакомого, в данный момент являвшегося представителем одной довольно крупной московской фирмы по производству колбасных изделий «Солнышко». За бутылочкой в ресторане они разговорились, и приятель Щукина – его звали Ляхов – между делом похвастался, что руководство фирмы решило монополизировать торговлю колбасными изделиями в пригородах Москвы.
