— Знаешь? Что ты хочешь этим сказать?
— Не могу объяснить. Но время от времени мне представляется,
будто она где-то рядом, мне кажется, что я — это она, что я понимаю, какие
чувства она испытывала. Она была очень несчастна. Хори, теперь я это знаю. Ей и
хотелось причинить всем нам зло только потому, что она была так несчастна.
— Ты не можешь этого знать, Ренисенб.
— Знать я, конечно, не могу, но я это чувствую. Страдание,
горечь, черную ненависть — все это я однажды прочла на ее лице и не поняла!
Она, наверное, кого-то любила, но потом что-то произошло… Быть может, он
умер.., или уехал, что и сделало ее такой… Породило желание причинять другим
боль, ранить. Говори, что хочешь, но я чувствую, что все было именно так. Когда
она стала наложницей старика, моего отца, и приехала сюда, а мы ее невзлюбили,
она решила сделать и нас такими же несчастными, какой была сама… Да, именно так
все это было!
Хори с любопытством смотрел на нее.
— Как уверенно ты рассуждаешь, Ренисенб. А ведь ты едва
знала Нофрет.
— Но я чувствую, что это правда. Хори. Я ощущаю себя ею,
Нофрет.
— Понятно.
Наступило молчание. Уже совсем стемнело.
— Тебе кажется, что смерть Нофрет не была несчастным
случаем? — тихо спросил Хори. — По-твоему, ее сбросили со скалы?
Ренисенб всю передернуло, когда она услышала собственную
мысль из уст Хори.
— Нет, нет, не говори так!
— По-моему, Ренисенб, раз эта мысль не выходит у тебя из
головы, может, лучше произнести ее вслух? Ты ведь думаешь так, правда?
— Я?.. Да! Хори помолчал.
— И ты считаешь, что это сделал Себек? — спросил он.
— А кто же еще? Помнишь, как он расправился со змеей? И
помнишь, что он сказал в тот день, в день ее смерти, перед тем, как бежал из
главного зала?
— Да, я помню, что он сказал. Но не всегда поступки
совершают те, у кого длиннее язык.
— Ты думаешь, что ее убили?
— Да, Ренисенб… Но это всего лишь предположение.
Доказательств у меня нет. И я сомневаюсь, что доказательства найдутся. Поэтому
и посоветовал Имхотепу считать ее смерть несчастным случаем. Кто-то столкнул
Нофрет со скалы, но кто, нам не узнать.
— Ты хочешь сказать, что это может быть и не Себек?
— Возможно, и не он. Но нам, как я уже сказал, скорей всего
не узнать этого. Так что лучше об этом не думать.
— Но, если не Себек, кто же тогда?
Хори покачал головой.
— Хоть у меня и есть мысли на этот счет, я могу ошибаться.
Поэтому не буду их высказывать…
— Но в таком случае мы никогда не узнаем?
В голосе Ренисенб звучало смятение.
— Может… — Хори помолчал. — Может, это и к лучшему.
— Не знать?
— Не знать.
Ренисенб вздрогнула.
— Но тогда, о Хори, мне страшно!
Глава 11
Первый месяц Лета, 11-й день
1
Завершились последние церемонии, были прочитаны положенные
заклинания. Прежде чем навсегда замуровать вход в погребальный грот, Монту,
верховный жрец храма богини Хатор, произнеся нараспев слова заговора, подмел
грот пучком священной травы, дабы вымести из него следы злых духов.
Затем грот замуровали, а все, что осталось после
бальзамирования: горшки с окисью натрия, притирания и длинные лоскуты холста,
которыми пеленали тело усопшей, — все это поместили в нишу рядом, и ее тоже
замуровали.
Имхотеп, расправив плечи, облегченно вздохнул и согнал с
лица подобающее случаю выражение грусти. Все было сделано достойным образом.
Нофрет погребли, соблюдая предписанные обряды, не жалея затрат (кое в чем
лишних, по мнению Имхотепа).
Имхотеп поблагодарил жрецов, которые, завершив свои
ритуальные обязанности, вновь превратились в обычных, наделенных земными
заботами людей. Все спустились в дом, где жрецов ждало обильное угощение.
Имхотеп обсудил с верховным жрецом недавние перемены в политике. Фивы
превращались в могущественный город. Возможно, скоро снова произойдет
объединение Египта под властью одного правителя, и тогда опять наступит золотой
век, как во времена строителей пирамид
[23]
.
Монту с уважением и похвалой отзывался о царе Небхепете-Ра.
Отважный воин — и вместе с тем человек благочестивый. Вряд ли Северный Египет,
где процветают корыстолюбие и трусость, сумеет оказать ему сопротивление.
Единый Египет, вот что нам нужно. И в этом, несомненно, великое предназначение
Фив…
Они прогуливались, рассуждая о будущем.
Ренисенб оглянулась на скалу, в которой навеки была
замурована Нофрет.
— Вот и все, — сказала она себе и почувствовала облегчение.
Она, неизвестно почему, все время опасалась, что в последнюю минуту вдруг
вспыхнет ссора и начнут искать виноватого! Но погребение Нофрет было совершено
с достойным одобрения благолепием. — Все кончилось, — прошептала Ренисенб.
— Надеюсь, да, — едва слышно откликнулась Хенет.
Ренисенб повернулась к ней.
— О чем ты, Хенет?
Но Хенет отвела взгляд.
— Я только сказала, что надеюсь, все кончено. Бывает ведь и
так: думаешь, все кончилось, а оказывается, это только начало. Чего ни в коем
случае нельзя допустить.
— О чем ты, Хенет? — сердито повторила Ренисенб. — На что ты
намекаешь?
— Я никогда ни на что не намекаю, Ренисенб. Я не могу себе
этого позволить. Нофрет погребли, и все довольны. Теперь все стало на свои
места.
— Мой отец интересовался тем, что ты думаешь про смерть
Нофрет? — спросила Ренисенб. Голос ее звучал требовательно.
— Конечно, Ренисенб. И очень настойчиво. Он хотел, чтобы я
доложила ему все, что думаю по этому поводу.
— А что ты ему сказала?
— Что это был несчастный случай. Что еще я могла сказать? Уж
не думаешь ли ты, что я предположила, будто несчастную девушку мог убить кто-нибудь
из членов нашей семьи? «Никто бы не осмелился, — уверяла я его, — хотя бы из
великого почтения к тебе. Они могли роптать, но не более того, — сказала я. —
Можешь мне верить, — сказала я, — что ничего подобного не произошло!» —
усмехнулась Хенет и кивнула головой.
