— Это не имеет отношения к делу! Говорила ли ты ему, что
именно Себек был против того, чтобы Ипи включили в число совладельцев?
— По правде говоря, Иза, я не помню, было это сказано или
нет. Во всяком случае, я не ходила и не искала, с кем бы об этом поговорить. Но
слухи всегда найдут себе дорогу, к тому же ты сама знаешь, что Себек кричал, да
и Яхмос заявлял, между прочим, тоже, только не так громко и не так часто, что
Ипи еще ребенок и что это ни к чему хорошему не приведет, и потому Камени сам
мог слышать эти слова, а не выведать их у меня. Я никогда не занимаюсь
сплетнями, но язык дан человеку, чтобы говорить, а я, между прочим, не
глухонемая.
— Да, уж в этом я не сомневаюсь, — согласилась Иза. — Но
язык, Хенет, порой может стать и оружием. Язык может оказаться причиной смерти,
и не одной. Надеюсь, твой язык, Хенет, еще не лишил никого жизни.
— Как ты можешь такое говорить, Иза! И что у тебя в мыслях?
Все, что я когда-либо говорила, я готова поведать целому миру. Я так предана
вашей семье, что готова сама умереть за любого из вас. Но никто не ценит мою
преданность. Я обещала их дорогой матери…
— Ха, — перебила ее Иза, — наконец-то мне несут жирную
куропатку с приправой из порея и петрушки. Пахнет очень вкусно, значит, сварили
на славу. Раз уж ты так нам предана, Хенет, попробуй кусочек — на тот случай,
если туда положили отраву.
— Иза! — издала очередной вопль Хенет. — Отраву! И как у
тебя язык поворачивается говорить подобные вещи! Ее же варили у нас на кухне!
— Все равно кому-нибудь придется попробовать, — сказала Иза.
— На всякий случай. Лучше тебе, Хенет, поскольку ты готова умереть за любого из
нас. Не думаю, что смерть будет слишком мучительной. Ешь, Хенет. Посмотри,
какая куропатка сочная, жирная и вкусная. Нет, спасибо, я не хочу лишиться моей
маленькой рабыни. Она еще совсем юная и веселая. У тебя же лучшие годы уже
позади, Хенет, и ничего страшного не произойдет, если с тобой что и случится.
Ну-ка, открой рот… Вкусно, не правда ли? Что это ты, прямо позеленела от
страха? Тебе что, не понравилась моя шутка? Видать, нет. Ха-ха-ха!
И Иза покатилась от смеха, потом, вдруг сделавшись
серьезной, принялась с жадностью за свое любимое блюдо.
Глава 16
Второй месяц Лета, 1-й день
1
После долгих споров, учтя множество исправлений, послание
было наконец составлено, и Хори вместе с двумя храмовыми писцами записал его на
свитке папируса.
Первый шаг был сделан.
Жрец подал знак зачитать послание вслух.
— «Превосходнейшей Ашайет!
Это весть от твоего брата и мужа. Не забыла ли сестра своего
брата? Не забыла ли мать рожденных ею детей? Разве не знает превосходнейшая
Ашайет, что ее детям угрожает злой дух? Уже Себек, ее сын, отравленный ядом,
ушел в Царство Осириса.
В земной жизни я чтил тебя, одаривал украшениями и нарядами,
душистыми маслами и благовониями, дабы ты умащивала ими свое тело. Я делил с
тобой свою трапезу, и мы сидели в мире и согласии перед столами, уставленными
яствами. Когда одолел тебя злой недуг, я не жалел расходов, дабы излечить тебя,
и призвал самого искусного лекаря. Тебя погребли с почестями, совершив все
положенные обряды, и все необходимое тебе в загробной жизни: фигурки слуг и
волов, еду и питье, украшения и одежды — замуровали вместе с тобой. Я скорбел
по тебе долгие годы и только много лет спустя взял себе наложницу, чтобы жить,
как подобает еще не старому мужчине.
И вот эта наложница теперь чинит зло твоим детям. Известно
ли тебе об этом? Быть может, ты пребываешь в неведении? Нет сомнения, если бы
Ашайет знала об этом, она тотчас бы поспешила на помощь сыновьям, рожденным ею.
Быть может, Ашайет все известно и наложница Нофрет творит
зло, потому что владеет искусством колдовства? Ибо сомнения нет, это происходит
против твоей воли, превосходнейшая Ашайет. А потому вспомни, что в Царстве
мертвых у тебя есть знатные родственники и могущественные помощники — великий и
благородный Ипи, главный виночерпий визиря. Взывай к нему о помощи! А также
брат твоей матери, великий и могучий Мериптах, бывший правитель нашей
провинции. Поведай ему о том, что произошло. И да велит он устроить суд и
призвать свидетелей. И они поклянутся, что Нофрет сотворила зло. И тогда судьи
порешат наказать Нофрет и повелят ей не чинить больше зла нашей семье.
О превосходная Ашайет, не гневайся на своего брата Имхотепа
за то, что, следуя злым наветам этой женщины, грозился он совершить
несправедливость по отношению к твоим родным детям! Будь милостива, ведь не он
один страдает, но и твои дети тоже. Прости твоего брата Имхотепа, ибо взывает
он к тебе во имя твоих детей».
Главный писец кончил читать. Мерсу кивнул в знак одобрения.
— Послание составлено должным образом. Ничего, по-моему, не
упущено.
Имхотеп встал.
— Благодарю тебя, достославный Мерсу. Мои дары — скот, масло
и лен — прибудут к тебе завтра до захода солнца. Может, мы сейчас условимся о
дне церемонии возложения урны с посланием в поминальном зале гробницы?
— Пусть это произойдет через три дня. На урне следует
сделать надпись, а также приготовить все необходимое для торжественного обряда.
— Как сочтешь нужным. Главное, чтобы ничего дурного больше
не случилось.
— Я хорошо понимаю твою озабоченность, Имхотеп. Но, отныне
позабудь о страхе. Добрейшая Ашайет наверняка откликнется на это послание, а ее
родственники, обладающие властью и могуществом, помогут ей восстановить
справедливость там, где она была так грубо попрана.
— Да поможет нам Исида! Благодарю тебя, Мерсу, и за помощь,
и за то, что ты излечил моего сына Яхмоса. Пойдем домой. Хори, нас ждут дела.
Это послание сняло тяжесть с моей души. Превосходнейшая Ашайет не оставит в
беде своего несчастного брата.
2
Когда Хори со свитками папируса в руках вошел за ограду
усадьбы, у водоема его поджидала Ренисенб.
— Хори! — бросилась она к нему.
— Да, Ренисенб?
— Пойдем со мной к Изе. Она зовет тебя.
— Сейчас. Позволь только я посмотрю, не захочет ли Имхотеп…
Но Имхотепом уже завладел Ипи, и отец с сыном о чем-то тихо
беседовали.
— Подожди, я положу эти свитки на место, и мы пойдем с тобой
к Изе, Ренисенб.
Иза обрадовалась, увидев пришедших.
— Вот Хори, бабушка. Я сразу привела его к тебе, как только
он появился.
