— Молчи. Мы кое-что придумали, — мягко, но настойчиво
повторил Яхмос.
Глава 22
Второй месяц Лета, 17-й день
1
На следующий день был праздник новолуния. Имхотепу
предстояло подняться наверх, чтобы совершить обряд жертвоприношения. Яхмос
уговаривал отца доверить это на сей раз ему, но Имхотеп и слушать не хотел.
— Откуда мне знать, что все будет сделано, как следует, если
я сам обо всем не позабочусь? — тщился он напустить на себя былую важность. —
Разве я когда-либо позволял себе уклониться от своих обязанностей? Не я ли
добывал вам всем хлеб насущный, не я ли содержал вас всех?.. — Голос его упал.
— Всех? Кого всех? Ах да, я забыл, два моих сына — красавец Себек и любимый
мною отважный Ипи — ушли навсегда. Яхмос и Ренисенб, дорогие мои дети, вы
по-прежнему со мной, но кто знает, надолго ли?
— Будем надеяться, что надолго, — отозвался Яхмос. Он
говорил громче, чем обычно, словно обращался к глухому.
— А? Что? — Имхотеп, казалось, был не в себе. Потом вдруг ни
с того, ни с сего добавил:
— Это зависит от Хенет, верно? Да, все зависит от Хенет.
Яхмос и Ренисенб переглянулись.
— Я не понимаю тебя, отец, — тихо, но отчетливо сказала
Ренисенб.
Имхотеп пробормотал что-то еще, чего они не расслышали.
Потом громче, но глядя перед собой пустыми и тусклыми глазами, заявил:
— Хенет меня понимает. И всегда понимала. Она знает, как
велики мои обязанности, как велики… А взамен всегда одна неблагодарность…
Отсюда и возмездие. Так и должно быть. Высокомерие заслуживает наказания. Хенет
же всегда была скромной, покорной и преданной. Ей причитается награда…
И, собрав последние остатки сил, спросил властным голосом:
— Ты понял меня, Яхмос? Хенет вправе требовать всего, что
захочет. Ее распоряжения следует выполнять!
— Но почему, отец?
— Потому что я так хочу. Потому что, если желания Хенет
будут удовлетворены, смерть уйдет из нашего дома.
И, многозначительно кивнув головой, удалился, оставив Яхмоса
и Ренисенб в полном недоумении и тревоге.
— Что это значит, Яхмос?
— Не знаю, Ренисенб. Порой мне кажется, что отец не отдает
себе отчета в том, что говорит или делает.
— Возможно. Зато, по-моему, Хенет чересчур хорошо знает, что
говорит или делает. Лишь на днях она заявила мне, что в самом скором времени
она будет щелкать кнутом у нас в доме.
Они стояли и смотрели друг на друга. Потом Яхмос положил
руку на плечо Ренисенб.
— Не ссорься с ней, Ренисенб. Ты не умеешь скрывать своих
чувств. Ты слышала, что сказал отец? Если желания Хенет будут удовлетворены,
смерть уйдет из нашего дома…
2
Сидя на корточках в одной из кладовых, Хенет пересчитывала
куски полотна. Это были старые холстины, и, заметив на одной из них метку, она
поднесла ее к глазам.
— Ашайет, — прочитала она. — Значит, это ее холст. Тут вышит
и год нашего приезда сюда. Много лет прошло с тех пор. Знаешь ли ты, Ашайет, на
что сейчас идут твои холстины? — Она захихикала, но тут же, словно
поперхнувшись, умолкла, ибо услышала за спиной чьи-то шаги.
Она повернулась. Перед ней стоял Яхмос.
— Чем ты занимаешься, Хенет?
— Бальзамировщикам не хватило полотна на погребальные
пелены. Все им мало. Только за вчерашний день ушло четыре сотни локтей. Ужас
сколько полотна они изводят. Придется нам взять это старое. Оно хорошего
качества и не совсем ветхое. Это холстины твоей матери, Яхмос.
— А кто разрешил тебе их брать?
Хенет засмеялась.
— Имхотеп сказал, что я могу распоряжаться всем, чем хочу, и
ни у кого не спрашивать разрешения. Он доверяет бедной старой Хенет. Знает, что
она сделает все как надо. Я уже давно веду хозяйство в этом доме. Пора и мне
получить вознаграждение.
— Может, и так, — согласился Яхмос. — Отец сказал… — он
помолчал, — …что все зависит от тебя.
— Он так сказал? Что ж, приятно слышать. Но ты, Яхмос, я
вижу, не согласен с отцом?
— Почему же? — Яхмос по-прежнему не повышал тона, но не
сводил с нее пристального взгляда.
— По-моему, тебе лучше согласиться с отцом. Зачем нам лишние
неприятности, а, Яхмос?
— Я не совсем понимаю тебя. Ты хочешь сказать, что, если ты
станешь хозяйкой у нас в доме, смерть покинет его?
— Нет, смерть не собирается уходить.
— И кто же будет ее следующей жертвой, Хенет?
— Почему ты решил, что я знаю?
— Потому что, по-моему, тебе многое известно. Несколько дней
назад, например, ты знала, что Ипи умрет… Ты очень умная, Хенет.
— А ты это только сейчас понял? — вскинулась Хенет. — Хватит
мне быть бедной глупой Хенет. Я все знаю.
— И что же ты знаешь, Хенет?
У Хенет даже голос изменился. Он стал низким и резким.
— Я знаю, что наконец-то могу делать в этом доме что хочу. И
никто не посмеет мне возразить. Имхотеп уже во всем полагается на меня. И ты
будешь делать то же самое, Яхмос.
— А Ренисенб?
Хенет засмеялась злорадно, с явным удовольствием.
— Ренисенб здесь скоро не будет.
— По-твоему, следующей умрет Ренисенб?
— А по-твоему, Яхмос?
— Я хочу услышать, что скажешь ты.
— Может, я только хотела сказать, что Ренисенб выйдет замуж
и уедет.
— А что на самом деле ты хотела сказать?
— Иза однажды обвинила меня в том, что я много болтаю, —
хихикнула Хенет. — Может, и так.
И опять рассмеялась, покачиваясь на пятках.
— Итак, Яхмос, как ты думаешь? Имею я наконец право делать в
доме что хочу?
Мгновение Яхмос вглядывался в ее лицо и только потом
ответил:
— Да, Хенет. Раз ты такая умная, можешь делать все, что
хочешь.
И повернулся навстречу Хори, который вышел из главного зала.
— Вот ты где, Яхмос! Имхотеп ждет тебя. Пора подняться
наверх.
— Иду, — кивнул Яхмос. И, понизив голос, добавил:
