— Хори, Хенет, по-моему, рехнулась. В нее вселился злой дух.
Я и вправду начинаю думать, что вина за все случившееся лежит на ней.
Хори не сразу, но спокойным и ровным тоном откликнулся:
— Она странная женщина, а главное, злая.
— Хори, — перешел на шепот Яхмос, — по-моему, Ренисенб
грозит опасность.
— От Хенет?
— Да. Она только что дала мне понять, что очередной жертвой
может стать Ренисенб.
— Что, мне весь день вас ждать? — послышался капризный голос
Имхотепа. — Что это такое? Никто со мной больше не считается. Никого не
интересует, какие страдания я испытываю. Где Хенет? Только Хенет меня понимает.
Из кладовой отчетливо донесся торжествующий смех.
— Ты слышал, Яхмос? Хенет здесь хозяйка!
— Да, Хенет, я понимаю, — справился с собой Яхмос. — Власть
теперь в твоих руках. Ты, мой отец и я — мы втроем…
Хори поспешил к Имхотепу, а Яхмос задержался, что-то еще
сказал Хенет, и та согласно кивнула головой. Лицо ее расползлось в злобной
усмешке.
Когда Яхмос, извинившись за задержку, догнал отца и Хори,
они все вместе двинулись наверх, к гробнице.
3
День почему-то тянулся медленно.
Ренисенб терзало беспокойство. Она то выходила из дому на
галерею, то шла к водоему, то возвращалась обратно в дом.
В полдень Имхотеп вернулся. Ему подали еду, он поел и уселся
на галерее. Ренисенб пристроилась рядом.
Она сидела, обхватив руками колени, и время от времени
поглядывала на отца. На его лице было все то же отсутствующее выражение,
смешанное с недоумением. Имхотеп почти не говорил. Только раз-другой тяжело
вздохнул.
Потом встрепенулся и послал за Хенет. Но Хенет не было — она
понесла холсты бальзамировщикам.
Ренисенб спросила у отца, где Хори и Яхмос.
— Хори ушел на дальние поля льна. Там надо провести подсчет.
А Яхмос здесь, на ближних полях. Теперь все на нем… Когда Себека и Ипи не
стало. Бедные мои сыновья…
Ренисенб попыталась отвлечь его.
— А разве Камени не может присматривать за работами?
— Камени? А кто такой Камени? У меня нет сына по имени
Камени.
— Писец Камени. Камени, которому надлежит стать моим мужем.
Он уставился на нее.
— Твоим мужем, Ренисенб? Но ведь ты выходишь замуж за Хея.
Она вздохнула и промолчала. Жестоко каждый раз поправлять
его.
Спустя некоторое время он, однако, очнулся, потому что
воскликнул:
— Ты спрашивала про Камени? Он пошел на пивоварню отдать
кое-какие распоряжения надсмотрщику. Надо и мне, пожалуй, туда сходить.
И зашагал прочь, бормоча что-то себе под нос, вид у него был
такой самоуверенный, что Ренисенб даже воспряла духом.
Быть может, подобное затмение разума — явление временное?
Она огляделась. Что-то зловещее почудилось ей в том
безмолвии, что царило в доме и на дворе. Дети играли на дальнем конце водоема.
Кайт с ними не было. Интересно, где она, подумала Ренисенб.
На галерею вышла Хенет. Оглядевшись, робко подошла к
Ренисенб. И заговорила-заныла с прежней покорностью:
— Я все ждала, пока мы останемся наедине, Ренисенб.
— А зачем я тебе нужна, Хенет?
Хенет понизила голос:
— Хори попросил меня передать тебе кое-что.
— Что именно? — жадно спросила Ренисенб.
— Он сказал, чтобы ты поднялась к гробнице.
— Сейчас?
— Нет. За час до заката, сказал он. Если его не будет, он
просил, чтобы ты его подождала. Это очень важно, сказал он. — Хенет помолчала,
а потом добавила:
— Мне велено было дождаться, когда ты останешься одна —
чтобы никто не подслушал.
И скользнула обратно в дом.
У Ренисенб стало легче на душе. Ее радовала мысль, что она
пойдет туда, где правят мир и покой. Радовало, что она увидит Хори и сможет
поговорить с ним, о чем захочет. Но и удивило, что он передал свое приглашение
через Хенет. Тем не менее Хенет хоть и злая, но просьбу Хори она выполнила
добросовестно.
«И почему я все время боюсь Хенет? — думала Ренисенб. — Ведь
я куда сильнее ее».
И с гордостью выпрямилась. Она чувствовала себя молодой,
уверенной в себе и хозяйкой собственной жизни…
4
После разговора с Ренисенб Хенет снова вернулась в кладовую.
Тихо смеясь про себя, она склонилась над охапками холстин.
— Скоро вы опять нам понадобитесь, — радостно проговорила
она. — Ты слышишь меня, Ашайет? Теперь я здесь хозяйка и сообщаю тебе, что твое
полотно пойдет на пелены для еще одного тела. И чье это будет тело, как ты
думаешь? Хи-хи! Ты не очень-то поспешила им на помощь, а? Ты и брат твоей
матери, сам правитель! Правосудие? Разве существует правосудие в этом мире?
Отвечай!
Почувствовав у себя за спиной шорох, Хенет чуть повернула
голову.
И тут же кто-то набросил ей на голову огромный холст, и она
стала задыхаться, и, пока не иссякли ее силы, не ведающие пощады руки все
обкручивали и обкручивали тканью ее тело, туго пеленая его, точно мумию.
Глава 23
Второй месяц Лета, 17-й день
1
Задумавшись, Ренисенб сидела у входа в грот возле гробницы и
не сводила глаз с Нила.
Ей казалось, что это было давным-давно, когда она впервые
поднялась сюда после своего возвращения в дом отца. Тогда она весело говорила,
что в доме ничего не изменилось, что все осталось точно таким, каким было до ее
отъезда восемь лет назад.
Она вспомнила, как Хори сказал ей, что и она сама вовсе не
та Ренисенб, что уехала с Хеем, и как она без тени сомнения ответила, что в
самое ближайшее время будет опять той же.
Потом Хори принялся рассуждать о переменах, которые
происходят не снаружи, а внутри, о порче, которая не бывает заметна сразу.
Теперь она понимала, о чем он говорил. Он старался подготовить ее. Она была так
уверена, так слепа, когда пыталась судить о каждом в доме лишь по его внешнему
виду. И только с появлением Нофрет у нее открылись глаза… Да, с появлением
Нофрет. Все началось с нее. Вместе с Нофрет в дом пришла смерть… Сама ли Нофрет
олицетворяла зло или нет, но она внесла зло в дом… Которое все еще живет среди
них.
