— Появилась возможность заключить более выгодную сделку, —
упрямо стоял на своем Себек, — вот я и пошел на риск. Нельзя вечно
осторожничать.
— А когда это ты осторожничал, Себек? Ты всегда стремителен
и безрассуден, а потому и принимаешь неверные решения.
— Разве у меня была когда-нибудь возможность принять
решение?
— На этот раз, например, — сухо отпарировал Имхотеп. —
Вопреки моему приказу…
— Приказу? Почему я должен подчиняться приказам? Я уже
взрослый человек.
Потеряв терпение, Имхотеп перешел на крик:
— Кто тебя кормит? Кто одевает? Кто заботится о твоем
будущем? Кто постоянно думает о твоем благополучии, о твоем и всех остальных?
Когда уровень воды в Ниле упал и нам угрожал голод, разве не я присылал вам с
севера еду? Тебе повезло, что у тебя такой отец, который печется обо всех вас!
И что я требую взамен? Только чтобы вы прилежно трудились и следовали моим
наставлениям…
— Разумеется, — возвысил голос и Себек, мы должны работать
на тебя, как рабы, чтобы ты мог дарить своей наложнице золотые украшения!
Вконец разъяренный, Имхотеп двинулся на Себека.
— Наглец! Как ты смеешь так разговаривать с отцом? Берегись,
не то я выгоню тебя из дому! Пойдешь куда глаза глядят!
— Берегись и ты, не то я сам уйду! У меня есть мысли..,
отличные мысли, как можно разбогатеть, если бы я не был связан по рукам и ногам
твоими распоряжениями.
— Все сказал? — угрожающе спросил Имхотеп. Себек, немного
поостыв, сердито пробормотал:
— Да, больше мне нечего сказать.., пока.
— Тогда иди и присмотри за скотом. Нечего бездельничать.
Себек резко повернулся и зашагал прочь. Когда он проходил
мимо Нофрет, оказавшейся неподалеку, она искоса взглянула на него и засмеялась.
Кровь бросилась Себеку в лицо, и он рванулся было к ней. Она стояла неподвижно,
глядя на него презрительным взглядом из-под полуопущенных век.
Себек что-то невнятно пробурчал и двинулся в прежнем
направлении. Нофрет снова рассмеялась и неспешным шагом приблизилась к
Имхотепу, обратившему теперь свое внимание на Яхмоса.
— Почему ты позволил Себеку делать глупости? — напустился он
на Яхмоса. — Ты обязан был помешать ему. Тебе что, неизвестно, что он совсем не
сведущ в торговых делах? Он заранее уверен, что все непременно получится так,
как он задумал.
— Ты не представляешь, отец, как мне трудно, — начал
оправдываться Яхмос. — Ты сам велел поручить эту сделку Себеку. Мне оставалось
предоставить ему возможность решать самостоятельно.
— Решать самостоятельно? Он этого не умеет. Его дело —
следовать моим распоряжениям, а ты обязан смотреть за тем, чтобы он их
выполнял.
— Я? По какому праву?
— По какому праву? По тому, которым я тебя оделил.
— Будь я законным совладельцем, у меня было бы право…
Он умолк, потому что подошла Нофрет. Зевая, она мяла в руках
алый цветок мака.
— Имхотеп, не хочешь ли пройти в беседку на берегу водоема?
Там прохладно, и я велела подать туда фрукты и пиво. Ты уже покончил с делами?
— Повремени, Нофрет, повремени немного.
— Пойдем сейчас, — тихо произнесла Нофрет. — Я хочу, чтобы
ты пошел сейчас…
На лице Имхотепа появилась смущенная улыбка. Яхмос поспешил
сказать:
— Давай сначала закончим разговор. Это очень важно. Я хочу
попросить тебя…
Нофрет, оставив без внимания слова Яхмоса, произнесла,
обращаясь к Имхотепу:
— Ты не можешь в собственном доме поступать, как тебе
хочется?
— В другой раз, сын мой, — решительно проговорил Имхотеп. —
В другой раз.
И ушел вместе с Нофрет, а Яхмос, глядя им вслед, остался стоять
на галерее.
Из дома появилась Сатипи.
— Ну, поговорил? — спросила она. — Что он сказал?
Яхмос вздохнул.
— Наберись терпения, Сатипи. Время было не совсем..,
подходящим.
— Ну, конечно! — воскликнула Сатипи. — Вечно у тебя
неподходящее время. Каждый раз ты этим отговариваешься. А если по правде,
просто ты боишься отца. Ты, как овца, только блеять умеешь, а не разговаривать,
как мужчина! Ты что, не помнишь, что обещал поговорить с отцом в первый же день
его приезда? А что получается? Из нас двоих я больше мужчина, чем ты, так оно и
есть.
Сатипи остановилась, но только чтобы перевести дух.
— Ты не права, Сатипи, — мягко сказал Яхмос. — Я начал было
говорить, но нас перебили.
— Перебили? Кто?
— Нофрет.
— Нофрет! Эта женщина! Твой отец не должен позволять
наложнице вмешиваться в деловой разговор со своим старшим сыном. Женщинам не
положено вмешиваться в дела мужчин.
Возможно, Яхмосу хотелось посоветовать Сатипи придерживаться
того правила, которое она так решительно провозглашала, но он не успел раскрыть
и рта.
— Твой отец должен немедленно дать ей это понять, —
продолжала Сатипи.
— Мой отец, — сухо отрезал Яхмос, — не выказал ни малейшего
неудовольствия.
— Какой позор! — вскричала Сатипи. — Твой отец совсем
потерял голову. Он позволяет ей говорить и делать все, что она хочет.
— Она очень красива… — задумчиво произнес Яхмос.
— Да, она недурна собой, — фыркнула Сатипи, — но не умеет
себя вести. Плохо воспитана. Грубит нам и даже не извиняется.
— Может, это вы грубы с ней?
— Я сама вежливость. Мы с Кайт оказываем ей должное
почтение. Во всяком случае, у нее нет оснований жаловаться на нас твоему отцу.
Мы ждем своего часа.
Яхмос пристально взглянул на нее.
— Что значит «своего часа»?
Сатипи многозначительно рассмеялась.
— Это чисто женское понятие, тебе его не постичь. У нас есть
свои возможности и свое оружие. Нофрет следовало бы держаться поскромнее. В
конце концов, жизнь женщины проходит на женской половине, среди других женщин.
В ее голосе прозвучала угроза.
— Твой отец не всегда будет здесь, — добавила она. — Он
снова уедет в свои северные владения. Вот тогда посмотрим!
— Сатипи…
