– Да как же я ему позвоню, – возопил Коровин, – у него нет телефона!
– Что-то я вам не очень верю, – сурово произнес Полунин, – а вернее сказать, не верю ни единому вашему слову.
– Но...
– Вы думаете, нас так легко провести? – не дал ему слова Полунин. – Думаете, я поверю в ваши сказки, что, уехав на несколько дней в командировку, в чем, кстати, я тоже сомневаюсь, ваш директор не оставил пароля, для того чтобы у вас была возможность вести реестр акционеров? Ведь в вашем банке данных не один десяток предприятий, ситуация меняется ежедневно, если не ежечасно, и после этого вы хотите меня убедить, что вы на несколько дней остались без работы? Тогда закрывайте к чертовой матери свою дешевую контору и идите на пенсию.
– Господа, – Коровин поднялся, придав всей своей позе вид оскорбленного достоинства, – я старался выражаться как можно яснее, если вы мне не верите, это, конечно, ваше дело, но поймите и меня.
– Я понимаю одно, – Полунину уже было ясно, что сейчас они от этого прощелыги ничего не добьются, но остановиться не мог, – что тебя поставили пешкой, громоотводом, зная заранее, о чем мы собираемся говорить. И ты, как шавка, стережешь хозяйское добро. Но запомни, гнида, я ведь все равно найду способ проверить реестр. И если он будет отличаться от того, что ты нам подсунул только что, не жди легкой жизни. Я тебе обещаю большие неприятности. Тебе и твоему шефу, который прячется от меня, так ему и передай. Пошли, – он повернулся к Веселовскому, который слушал его, раскрыв рот.
– Я приду через... три дня, – уже от двери сказал Полунин, – если твоего начальника с его гребаным паролем не будет на месте – пусть пеняет на себя. Я сам залезу в ваш компьютер и выверну его наизнанку.
Он жалел, что не может исполнить своей угрозы прямо сейчас, – не настолько хорошо он разбирался в технике. Даже если файл, в котором хранился реестр акционеров «Нефтьоргсинтеза», и не был защищен никаким паролем, он, наверное, не смог бы самостоятельно его найти. Притом, если бы даже он полез в компьютер прямо сейчас, этот кретин мог вызвать охрану. В теперешнем положении Полунина, когда за ним ведется неустанное наблюдение, это было бы подарком его врагам. Его быстренько препроводили бы назад в СИЗО, и тогда уже никакой Степин до суда не смог бы его вытащить оттуда.
Глава 15
Кипящий негодованием, покинул Полунин здание «Консалт-сервиса». Но в нем притаилась смутная догадка, которая по размышлении становилась все ясней, обретая опасные контуры неустранимой правды. Правда заключалась в том, что тревога Веселовского имела под собой вполне зримые очертания. Владимир чувствовал, что директор фирмы отсутствует неспроста. Витиевато-уклончивая манера его заместителя, который вился, как уж на сковородке, раздражала Владимира настолько, что ему хотелось встать со стула и, схватив шею этого жирного прохвоста, свернуть ее так, чтоб захрустели позвонки. Полунин удержался от рукоприкладства, рассудив, что Коровин всего лишь выполняет распоряжения главного.
Едва Полунин взглянул на Веселовского и увидел его испуганную физиономию, едва увидел упрек в его глазах, Владимира обожгло злобой. Он злился на Веселовского, что тот, скорее всего, оказался прав и теперь, наверное, думает, какой он проницательный и какой Полунин самонадеянный, он злился на себя за то, что и впрямь казался себе самонадеянным и легкомысленным.
Эти сволочи все учли, обработали руководство «Консалт-сервиса», очевидно, дав немалую взятку или посулив какие-то дополнительные выгоды в сфере бизнеса. Ему нет до этого дела, до того, как, на каких условиях договорились эти подонки. Ему остается лишь разгребать это дерьмо. Никому нельзя доверять. Фирме Полунин отваливал громадные деньги за оказываемые ею услуги, и что же получается? Нашелся кто-то, кто перекупил директора, а тот продал его, Полунина. В списке людей, которым задумал отомстить Полунин, добавилась еще одна фамилия.
«Я его из-под земли достану», – думал Владимир, сворачивая во двор. Он набрал на мобильнике московский номер Юсупова, особенно не надеясь, что тот в Москве.
С князем Юсуповым, потомком старинного русского рода, Полунин познакомился в Греции, в доме у друга юности Алексея Каширина, ставшего теперь знаменитым художником. Александр заинтересовал Полунина необычным взглядом на жизнь, ему понравился азарт, с которым Юсупов брался за рискованные предприятия, не брезгуя услугами изготовителя фальшивых документов. Понравился Юсупов Полунину и своей обезоруживающей прямотой, доходящей порой до цинизма, опуститься до коего Александру мешало только ему одному присущее обаяние сорвиголовы. Сказывался здесь и аристократический атавизм, придававший его манерам что-то неуловимо благородное и «породистое». В его заносчивости, в его огненном темпераменте, который то и дело пытался нарушить равновесие, установленное благодаря развитому в нем авантюрному чутью, находчивости и смекалке, Полунину виделось что-то безрассудно-мальчишеское, какая-то детская наивность, не убитая будничной жизнью страсть первооткрывателя. Личность Юсупова долго будоражила воображение Полунина, да и теперь, когда он знал, чего стоит князь, когда они уже предприняли ряд рискованных операций, он все еще не мог сказать с точностью, что притягивает его в Юсупове, ибо многогранная натура последнего напоминала алхимическую установку, где жидкости кипят и перетекают из реторты в реторту, смешиваясь и снова растекаясь по рукавам многочисленных трубок.
Юсупов не отвечал. Полунин машинально нажал на «отбой», но потом набрал номер Миронова, сына крупного московского авторитета. Так получилось, что Владимир в Греции спас Дмитрия от двух негодяев, которым было поручено того похитить, чтобы оказать давление на его могущественного отца. Дмитрий занимался торговлей оргтехникой, разрабатывал новые технологии, собирая вокруг себя новые компьютерные дарования, тайно мечтая о карьере Билла Гейтса. При этом он, воспользовавшись на первом этапе капиталами отца, более всего жаждал независимости. Он надеялся в скором времени благодаря успешной торговле рассчитаться с отцом. Жил Дмитрий не в шикарном, укрепленном, подобно военному объекту, особняке папаши, а в снятой им в центре Москвы квартире, интерьер которой воплощал его представления о современном западном комфорте. В доме отца было роскошно, богато, Мирон, подражая русским барам, обзавелся прислугой, обильно потчевал гостей, предлагая обед из дюжины блюд. Весь этот старосветский лоск был чужд ориентированному на западные стандарты жизни сыну. Полунин не мог не похвалить стремления Дмитрия рассчитывать только на себя, добиваться успеха собственными силами. Он ведь и сам «восстал из пепла» благодаря своей силе и уму.
Дмитрий оказался дома.
– Привет! – обрадованно воскликнул он, узнав голос Полунина.
– Здорово, – улыбнулся Полунин, – как поживаешь?
– Расширяю бизнес, – с гордостью ответил Миронов.
– Как отец?
– Нормально, – скороговоркой сказал Дмитрий, – а твой гигант как поживает? – спросил он, имея в виду «Нефтьоргсинтез».
– Да есть небольшие проблемы. Я в Москву собираюсь... возможно, мне понадобится твоя помощь.
