- Чтоб мне провалиться! - произнес он. - Что это за птица, сэр?
- Похоже, Уайтли, здесь кто-то что-то напутал, - сказал я, - какой-то из подручных Господа, отвечающий за сотворение слонов, оказался временно отвечающим за сотворение ящериц.
- Что это вы такое говорите, сэр, - отозвался Уайтли, - уж не кощунствуете ли вы?
- Не более, чем эта тварь, которая жрет нашу добычу, - ответил я.
Как бы этот зверь ни назывался, он завладел нашим оленем и пожирал его, отрывая огромные куски и глотая их не прожевывая. Существо это представляло собой гигантскую ящерицу по меньшей мере десяти футов высотой, с длинным мощным хвостом, равным по длине туловищу, могучими задними и короткими передними лапами. Когда оно выскочило из рощи, манера передвижения его больше всего напоминала кенгуру, который использует для этого задние лапы и хвост. При остановке чудовище как бы сидело на хвосте. Голова была удлиненной и толстой, с тупым рылом, пасть начиналась аж за уровнем глаз и была усеяна длинными острыми зубами. Чешуйчатое тело было покрыто черными и желтыми пятнами неправильной формы около фута в диаметре. Пятна эти были окаймлены красными полосками примерно в дюйм шириной. Брюхо и нижняя часть живота были зеленовато-белого цвета.
- А не шлепнуть ли нам эту птицу, сэр, - предложил Уайтли.
Я приказал ему приготовиться и стрелять по команде: он - в сердце, я - в позвоночник.
Наши выстрелы прозвучали одновременно. Зверюга подняла голову, огляделась, увидела нас, издала душераздирающее шипение, перешедшее в вопль, и бросилась на нас.
- Полундра, Уайтли, - завопил я, повернулся и бросился наутек.
Мы находились примерно в четверти мили от остальных, но они должны были видеть нас, хотя и лежали в густой траве. Почувствовав неладное, они, все как один, вскочили на ноги и бросились навстречу нам. Впереди несся Ноб. Чудовище быстро догоняло нас, когда Ноб, метеором пролетев мимо меня, бросился прямо на ужасного ящера. Я пытался остановить его, но он не обратил на мою команду ни малейшего внимания, а я, в свою очередь, не мог позволить Нобу принести себя в жертву. Я повернулся к чудовищу лицом. Оно, впрочем, проявило к моему эрделю существенно большее внимание, чем к нам и к нашим ружьям. Зверь остановился при виде рычащего Ноба и попытался схватить его, Ноб, однако, был слишком быстр для сравнительно неповоротливого гиганта и легко увернулся от своего противника. Забежав сбоку, он вцепился в хвост, допустив тем самым ошибку, которая очень дорого ему обошлась. Внутри этого органа таились мышцы титанической силы, энергия десятка мощных катапульт, чем и не преминул воспользоваться его обладатель. От одного единственного взмаха бедняга угодил в самую акациевую рощицу, из которой выскочил ящер перед тем, как наброситься на нашу добычу. Взмах хвоста оказался последним движением чудовища - жизнь оставила его.
Минуту спустя к нам подбежали Ольсон, фон Шенворц, все остальные и мы с опаской приблизились к распростертой туше. Ящер был мертв; мы убедились, что пуля Уайтли пробила ему сердце, а моя перебила позвоночник.
- Так почему же, черт побери, он сразу не подох? - воскликнул я.
- А потому, - ответил фон Шенворц менторским тоном, - что для животного такого размера и со столь примитивной нервной системой требуется определенное время, чтобы факт его смерти дошел до мозга и отпечатался в нем. Ящер умер, когда в него попали ваши пули, но несколько секунд или даже целую минуту он об этом не знал. Если я не ошибаюсь, это верхнеюрский аллозавр, чьи останки были найдены в центральном Вайоминге, пригороде Нью-Йорка.
Выслушав фон Шенворца, я стал звать Ноба и собирался уже было отправиться на его поиски. По правде говоря, я сильно опасался обнаружить его среди акаций покалеченным или мертвым, но в этот момент он появился среди деревьев с прижатыми к голове ушами, поджатым хвостом, виновато изгибаясь всем телом, целый и невредимый, если не считать нескольких царапин, являя своим видом образец смирения и раскаяния.
Подобрав остатки красного оленя, мы отправились обратно. По дороге Ольсон, фон Шенворц и я обсуждали наши насущные проблемы и решили, что первым делом нам необходим постоянный лагерь на берегу. Внутренние помещения подводной лодки, как каждый может легко себе представить, одно из самых неудобных и неприятных для обитания мест, тем более, что жаркий климат и теплая вода делали пребывание в них почти непереносимыми.
Глава VI
Наше неспешное продвижение по направлению к судну и обсуждение всех этих проблем было прервано громким и легко узнаваемым звуком разрыва снаряда.
- Пушка "У-33"! - воскликнул фон Шенворц.
- Что бы это значило? - поинтересовался Ольсон.
- Боюсь, что у них неприятности, - ответил я, - и нам надо поспешить на помощь. Бросьте это мясо, - обратился я к людям, тащившим оленя, - и за мной!
Мы бегом пустились по направлению к бухте. Пробежав более полумили и не слыша никаких сигналов с корабля, мы постепенно перешли на быстрый шаг; сказывалась усталость и отсутствие тренировки. Тяжело дыша и отдуваясь, мы продвигались вперед, пока, не доходя примерно мили до гавани, не увидели зрелище, заставившее нас застыть на месте. Мы пробирались сквозь более густой, чем обычно в этих краях, лес, как вдруг оказались на большой поляне, в центре которой собралась группа существ, один вид которых заставил бы остановиться самого бесстрашного человека. Эта группа или, вернее, стадо состояло из пяти сотен человекоподобных. Здесь среди человекообразных обезьян были и гориллы этих я определил без труда. Но были другие виды, которых я затруднялся отнести к одной из двух групп - обезьянам или человеку. Некоторые из них походили на тот труп, который мы нашли на маленьком пляже под скалой. Другие принадлежали к менее развитому типу, более близкому к обезьянам по внешнему виду, наконец, третьи имели поразительное сходство с человеком, будучи прямоходящими, не столь волосатыми и с развитыми кистями рук.
Среди всей этой толпы особенно выделялся один, очевидно вождь, по виду близко напоминавший так называемого кроманьонского человека, известного по раскопкам во Франции. Такой же мощный короткий торс, огромная голова с выдвинутой вперед челюстью, покатый лоб, сгорбленная спина, руки короче ног, ноги короче, чем у современного человека, и полусогнутые в коленях. Это существо и еще несколько других, явно низшего, чем предводитель, типа, держали в руках тяжелые дубины, остальные были вооружены лишь тем, чем одарила их природа - клыками и могучими мускулами. Все они были самцами, все обнажены, даже на самых развитых не было никаких украшений. Завидев нас, антропоиды оскалили клыки и с рычанием повернулись в нашу сторону. Я не хотел стрелять без крайней необходимости и попытался обойти их, но когда вожак-кроманьонец разгадал мое намерение, он, очевидно, приписал его трусости и с яростным криком бросился на нас, размахивая дубиной над головой. Другие антропоиды ринулись вслед за ним. Под угрозой быть опрокинутыми и растоптанными я отдал команду стрелять. Первый же залп уложил шестерых, включая вожака. Остальные, помедлив, рассыпались и попрятались в лесу, причем часть из них укрылась в ветвях, а часть - среди деревьев на земле. Фон Шенворц и я обратили внимание, что по крайней мере двое из более развитых человекоподобных забрались на деревья с не уступающей обезьянам ловкостью, в то время как часть представителей этого типа нашла себе убежище на земле вместе с гориллами.
